Никто не узнает (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 29

Мы выходим из магазина и останавливаемся у глянцевых перилл.

— Хочешь знать, сколько я зарабатываю? — огорошивает вопросом прямо в лоб.

Прямолинейность и Богдан — понятия неразделимые.

— Если это не секрет, конечно… — мямлю я, переминаясь с ноги на ногу.

В обществе, в котором я росла и формировалась, тема денег и доходов была строго табуирована, поэтому обсуждать ее было непринято. Я понимаю, что сейчас времена изменились, и возможно, молодежь относится к этому проще, но меня все равно ломает. Будто я в чужой кошелек залезла и деньги там считаю…

Но, с другой стороны, Богдан сам поднял этот вопрос. Так почему бы мне не воспользоваться его открытостью и отсутствием предубеждений?

Парень извлекает из кармана мобильник, запускает на нем приложение калькулятора, и несколько секунд суммирует ни о чем не говорящие мне числа.

— Вот, примерно столько у меня получилось за прошлый месяц, — он разворачивает телефон экраном ко мне, и мои брови, сколько бы я их не удерживала, стремительно ползут вверх.

Оказывается, молодые популярные музыканты совсем не бедствуют. Сумма, которую я вижу, конечно, гораздо меньше того, что зарабатывает Олег, но в то же время больше того, что зарабатываю я.

— И давно ты вышел на такой доход? — справившись с первым шоком, интересуюсь я.

— Примерно год назад, — пожимает плечами Богдан, отправляя телефон обратно в карман джинсов.

— Такими темпами ты и на квартиру скоро заработаешь, — подмечаю я.

— Наверное, но я пока об этом не думаю. У меня очень много всяких бизнес-планов и задумок, поэтому первым делом кэш отправится туда.

— Бизнес-планов, связанных с музыкой? — любопытствую я.

— Не только с ней, — Богдан улыбается. — Я ведь понимаю, что не смогу всю жизнь скакать по сцене, развлекая народ. Да и, если честно, не хочу этого. Круто, что любимое дело дает мне возможность зарабатывать, но в будущем я бы хотел добиться большего.

Интересно, это только Богдан такой? Не по годам зрелый и рассудительный? Или новое поколение в принципе мыслит другими категориями?

Потому что я в свои двадцать два и близко не была столь осознанной и уж точно не знала, чего именно хочу от жизни. Я плыла по течению, руководствовалась навязанными догмами, принимала судьбоносные решения, опираясь на общественное мнение.

А у него, как я погляжу, все совсем иначе.

Глава 29

— Поехали ко мне? — Богдан отрывается от перилл, и его пальцы обхватывают мой локоть.

— Не могу, у меня дела. Через полчаса к гинекологу на плановый записана, а потом с киношниками встретиться надо. Месяц назад еще договаривались.

Мягко высвобождаю руку из тисков парня, по привычке озираясь по сторонам. Мы все еще находимся в торговом центре, где уйма людей. Это нужно непрерывно держать в голове.

— У меня тоже дела, но я готов на них забить, — он убирает от меня руку, но по-прежнему держится слишком близко. — Соглашайся, Карин, мы уже три дня не виделись. А я ведь в тур скоро уезжаю.

— Агент меня убьет, он этого режиссера почти год обхаживал, — с совершенно искренним сожалением хнычу я.

Говоря по правде, мне жутко хочется на все забить, прыгнуть к Богдану в тачку и унестись с ним прочь от проблем и обязательств. Смешать этот день, а затем и ночь в коктейль нашей страсти и наслаждаться им, не думая ни о чем и ни о ком.

Но внутренняя деловая женщина не позволяет мне так просто пойти на поводу у желаний. В конце концов, чрезмерная увлеченность молодым любовником действительно может негативно сказаться на моей карьере. А она у меня сейчас и так не на пике.

— Ладно, понял, — Богдан чуть сильнее обычного сжимает челюсти, поэтому на них вырисовываются желваки. — Тогда созвонимся.

Как же мне хочется броситься к нему на шею! Утонуть в сильных, расслабляющих объятьях, пропитаться его теплом, засунуть ладони ему под футболку и ощупать твердый пресс…

Но чертово публичное место не дает мне такой возможности.

— Хорошо, пока, — киваю я, заправляя волосы за ухо. — Удачного дня.

Богдан одаривает меня короткой и какой-то чересчур формальной улыбкой, а затем, отвернувшись, шествует прочь. Провожаю взглядом его удаляющуюся широкоплечую фигуру, и на душе вдруг делается нестерпимо горько, будто мы не на день, а на всю жизнь расстаемся.

Все-таки я должна признать, что впала в зависимость от этого парня. От его хищного взгляда, властных рук и сексуального магнетизма. Стыдно, конечно, но в последнее время мое внутреннее состояние характеризуется исключительно одним из двух вариантов: чудесно — это, когда я с Богданом, тоскливо — это, когда я без него. Вот такая вот я стала примитивная.

— Подожди! — не сдержавшись, окликаю его.

К счастью, парень слышит меня с первого раза и тут же оборачивается. Вопросительный взгляд касается моего лица, а еще через мгновенье он устремляется в обратном направлении, мне навстречу.

— Я вечером приеду, хорошо? — шепчу я, наклонившись к его уху. — В этом самом белье, — легонько трясу пакетом с обновками. — Как освобожусь, сразу приеду.

— Я буду ждать, — доносится в ответ горячий шепот, а потом губы Богдана мимоходом задевают мою щеку в коротком чмоке. Столь трогательном и невинном, что у меня даже не получается на него рассердиться за непозволительные вольности в общественном месте.

— Все, я пошла, — смутившись, бормочу себе под нос.

— Ну иди-иди, — насмешливо прилетает мне вслед, и я опять не могу сдержать глупой счастливой улыбки от уха до уха.

— Боже, Кариночка, ты выглядишь просто сногсшибательно! — при виде меня Эдик разводит руками, восхищенно цокая языком. — Не пойму, ты курс мезотерапии прошла, что ли?

— Нет, с чего ты взял? — смеюсь я, подставляя ему щеку для поцелуя.

— Ну, не знаю… У тебя лицо просто сияет! И даже мелкие морщинки разгладились, — он слегка щурит глаза. — Колись, в чем твой секрет?

— Да ни в чем, просто выспалась, — беззаботно отмахиваюсь я.

Слышать такое мнение со стороны, конечно, приятно, но я без него знаю, что с появлением Богдана моя внешность преобразилась. То ли дело в комплиментах, которыми он обсыпает меня по поводу и без, то ли в божественном сексе, который дает заряд безграничной энергии, то ли еще в чем… Но по утрам в зеркале меня теперь встречает не хмурая неврастеничка, а довольная жизнью женщина.

— Готова к совещанию? — Эдик переводит разговор в рабочее русло. — Принципиальные моменты, которые необходимо сохранить в сценарии, выписала?

Сегодня нам предстоит пообщаться с киношниками на тему предстоящих съемок сериала по одной из моих трилогий. Переговоры ведутся уже давно, стоимость выкупа прав согласована, и вот наконец настал момент, когда сценаристы и режиссер захотели обсудить сюжет.

— Да, вот они, — достаю из сумки заранее распечатанные бумаги. — Я немного сократила наш первоначальный список и оставила только то, что на самом деле важно.

— Хорошо, — агент пробегает глазами по листу и коротко кивает. — Ну что, пойдем?

— Пойдем, — соглашаюсь я, и мы вместе направляемся в переговорную.

Совещание, на которое мы планировали потратить не больше часа, затягивается почти на три, и из офиса киношников мы с Эдиком выползаем выжатые до самой последней капли. Когда предметом спора является вымышленный мир, очень сложно отстаивать свою позицию и оперировать разумными аргументами. Как оказалось, моя коронная авторская фраза «я так вижу», для режиссера ровным счетом ничего не значит, и у него есть свое собственное виденье.

Нет, в итоге нам, конечно, удалось достичь определенного консенсуса, но интуиция мне подсказывает, что это далеко не последнее совещание, на котором мне придется с пеной у рта доказывать, что главный герой не мудак и не шовинист, а в первую очередь человек с искалеченной психикой, и что именно его внутренняя борьба является главной темой книги.