Цветок для короля (СИ) - Моран Маша - Страница 74

Первым пришел в себя Рэйден. Удивительно, как он, такой маленький и хрупкий, умудрялся брать все в свои руки и принимать решения, когда остальные продолжали стоять застывшими истуканами.

— Вы! – Он подозвал заключенных. – Оттащите его к лазарету. – Ты, ты и ты! – Он указал на солдат генерала, которые тут же подскочили, даже не думая ослушаться. – Найдите Ясуо и Тэкуми и скажите, чтобы шли в лазарет. Вы четверо, отправляйтесь на сторожевые башни и смотрите в оба. Если вдруг монахи появятся снова, немедленно сообщите об этом. А вы, – он обратился к группе личной генеральской стражи, – останетесь охранять ворота. Чтобы никто не вошел и… не вышел.

Никому и в голову не пришло спорить. Не знаю, испытывал ли я когда-либо подобное восхищение. Рэйден открывался с новых удивительных сторон, и я понимал, что все глубже тону в нем. Он был идеален. Еще бы родился женщиной… Но невозможно получить все. Наверное, я действительно развращен, но даже его пол не помешает мне с каждым днем любить его все больше.

Повозка въехала на территорию крепости, и Рэйден с оставшимися солдатами тут же подхватили раненых подмышки.

— А кому докладывать, если монахи вдруг появятся? – Один из воинов вопросительно смотрел на Рэйдена.

Боги, это просто смешно… Крепость, которая должна охранять границы королевства…

— Ну-у… после своего бегства генерал вряд ли имеет право что-то решать… Думаю, что господин Су Тхи временно возьмет на себя командование. – Рэйден сказал это так, словно всю жизнь принимал подобные решения.

Солдаты покорно занимали свои места.

— Но как нам быть, если монахи вернутся? У нас не получится их остановить… – Занявший место у ворот солдат заметно трясся.

— Монахи не вернутся. – Рэйден придержал сползающего на землю алхимика. – Пока не вернутся. Вы должны помешать тем, кто решит покинуть крепость. Если они уйдут… ночью… в метель… то не выживут. Рядом Мертвый лес. Возможно, монахи будут стеречь дороги.

Пришлый алхимик вдруг встрепенулся и бросился к повозке:

— Постойте…

Он шепнул заклинание и провел пальцами по дворце. Сверкнули красные и оранжевые линии, сплетенные в круги и десятки иероглифов.

Дверца распахнулась и наружу практически выпали три старика в богатых плащах. Я присмотрелся. В наступивших сумерках с такого расстояния их лица разглядеть было сложно. И все-таки они были мне слишком хорошо знакомы, чтобы я не мог узнать их.

Да неужели?.. В захудалую пограничную крепость пожаловали министры?..

— Кто вы и что вам здесь нужно? – Су Тхи и пара его воинов встали перед бородатыми стариканами.

— Хватит тыкать в меня своей ржавой палкой, оборванец! – Грузный и похожий на жабу министр наказаний Гэ Дэй отмахнулся от наставленного на него меча.

— Спокойно, господин Гэ… Откуда этим крестьянам знать, кто мы? Вряд ли они когда-либо покидали пределы этой… чудесной крепости. – Министр церемоний Фань Му погладил свою бороду, осматривая все кругом хитрым цепким взглядом.

Третьим наружу вывалился главный королевский писчий – Люй Шен.

Он отряхнулся и достав из недр плаща нефритовую бирку, передал ее Фань Му.

Тот взял бирку обеими руками и поклонился:

— Меня зовут Фань Му. Я министр церемоний.

Су Тхи выхватил из его рук бирку и покрутил ее в разные стороны. Министры дружно задохнулись от подобного пренебрежения, а мне захотелось рассмеяться простодушности Су Тхи. Он ведь солдат бывшего генерала. Неужели, ни разу не приходилось видеть вверительных бирок?

— Ну и что это такое? – Бывший заключенный смотрел на Рэйдена.

Тот пожал плечами:

— Видимо королевская бирка.

— Верно, юноша! – Писчий забрал бирку и протер ее плащом. – Мы приехали за Его Высочеством, наследным принцем Важна, – Сунлинем. Где он?

Глава 15. Шанюань и история Милены

 Ее маленький лазарет еще никогда не был заполнен настолько. Два едва живых воина, раненый лучник, лишившийся глаза возница и с ног до головы покрытый кровью алхимик. А еще гроб, который прямо на стол водрузил брат Ясуо – плотник Тэкуми. И министры, конечно же!

Министры… Будь они не ладны!

Новость о том, что в крепости оказался наследный принц, оказалась подобна взрыву и разгоревшемуся за ним пожару. Слух разлетелся еще быстрее сплетни о призраке.

Катарине хотелось заорать. Она сдерживалась из последних сил. Но надолго ее не хватит.

Все три министра увязались за ней, почему-то решив, что она тут главная. Они с нескрываемым любопытством разглядывали лазарет и вели себя так, как будто ничего необычного не происходит.

— Это еще кто?.. – Дайске нахмурился, когда из-за ширмы показался Баи.

Сквозь зубы Катарина прошипела «Мой пациент» и затолкала ошарашенного целителя обратно.

Дайске, к счастью, больше не стал задавать никаких вопросов и принялся вырезать на стенках гроба запечатывающие заклинания.

Катарина же металась между ранеными, благодаря богов за возможность не думать…

Но не думать не получалось.

Мысли лезли в голову и убивали ее изнутри.

Сначала Сунлинь в одиночку сразил всех монахов, оказавшихся в крепости. Он показал себя людям, когда ей грозила опасность. Ее любовь в тот момент была так же сильна, как страх за него. И как злость, когда он отправился с марионеткой к монахам.

Да, он очень искусный воин. Но не против такого количества неуязвимых противников. Те фэни, пока его не было, превратились в годы. Полные страданий, ужаса и невыплаканных слез.

Он не только выжил. Но и принес тело черного монаха. Теперь она сможет изучить его и, возможно, раскрыть секрет монстров…

И это просто чудесно! Так чудесно, что хотелось что-нибудь сломать. Он швырнул к ее ногам похожую на кусок дерева тушу и отдал пару холодных приказов. Так, словно они даже не были знакомы. Словно, она – его служанка.

В то время как ей необходимо было обнять его, поцеловать, сорвать одежду и проверить каждый клочок тела, чтобы убедиться, что он не ранен, принц… повел себя так, словно она не болен, чем одна из тысяч его верных слуг.

Влюбленная дура! Она его жена! Он дал клятву перед призраками! И уже забыл о ней? Решил нарушить? Думает, может просто так раздавать приказы, а потом наблюдать с крыши, как она справляется с их выполнением?!

— Вы поразительны… – Молодой алхимик, которого она почти полностью забинтовала, предварительно смазав с десяток ран, смотрел на нее с восхищением. Его взгляд плыл от боли, которую пришлось испытать, пока она прочищала раны, а скулы покрылись легким румянцем. Его она осматривала последним – по сравнению с другими он пострадал меньше всех. – Быть женщиной, да еще иноземкой… и достичь такого мастерства в медицине…