Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Русская басня

Степанов Николай Леонидович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Русская басня - Степанов Николай Леонидович - Страница 54

Изменить размер шрифта:

ИСКАТЕЛИ ФОРТУНЫ

Кто на своем веку Фортуны не искал?

Что, если б силою волшебною какою

Всевидящим я стал

И вдруг открылись предо мною

Все те, которые и едут, и ползут,

И скачут, и плывут,

Из царства в царство рыщут

И дочери Судьбы отменной красоты

Иль убегающей мечты

Без отдыха столь жадно ищут?

Бедняжки! Жаль мне их: уж, кажется, в руках...

Уж сердце в восхищеньи бьется...

Вот только что схватить... хоть как, так увернется

И в тысяче уже верстах!

«Возможно ль,— многие, я слышу, рассуждают,—

Давно ль такой-то в нас искал?

А ныне как он пышен стал!

Он в счастии растет, а нас за грязь кидают!

Чем хуже мы его?» Пусть лучше во сто раз,

Но что ваш ум и всё? Фортуна ведь без глаз;

А к этому прибавим:

Чин стоит ли того, что для него оставим

Покой, покой души, дар, лучший всех даров,

Который в древности уделом был богов?

Фортуна — женщина! Умерьте вашу ласку,

Не бегайте за ней, сама смягчится к вам.

Так милый Лафонтен давал советы нам

И сказывал в пример почти такую сказку.

В деревне ль, в городке,

Один с другим невдалеке,

Два друга жили;

Ни скудны, ни богаты были.

Один всё счастье ставил в том,

Чтобы нажить огромный дом,

Деревни, знатный чин,— то и во сне лишь видел;

Другой богатств не ненавидел,

Однако ж их и не искал,

А кажду ночь покойно спал.

«Послушай,— друг ему однажды предлагает,—

На родине никто пророком не бывает;

Чего ж и нам здесь ждать? Со временем сумы.

Поедем лучше мы

Искать себе добра; войти, сказать умеем;

Авось и мы найдем, авось разбогатеем».

«Ступай,— сказал другой,—

А я остануся: мне дорог мой покой,

И буду спать, пока мой друг не возвратится».

Тщеславный этому дивится

И едет. На пути встречает цепи гор,

Встречает много рек, и напоследок встретил

Ту самую страну, куда издавна метил:

Любимый уголок Фортуны, то есть двор:

Не дожидаяся ни зову, ни наряду,

Пристал к нему и по обряду

Всех жителей его он начал посещать:

Там стрелкою стоит, не смея и дышать,

Здесь такает из всей он мочи,

Тут шепчет на ушко; короче: дни и ночи

Наш витязь сам не свой;

Но всё то было втуне!

«Что за диковинка!— он думает.— Стой, стой

Да слушай об одной Фортуне,

А сам всё ничего!

Нет, нет! такая жизнь несноснее всего.

Слуга покорный вам, господчики, прощайте

И впредь меня не ожидайте;

В Сурат, в Сурат лечу! Я слышал в сказках, там

Фортуне с давних лет курится фимиам...»

Сказал, прыгнул в корабль, и волны забелели.

Но что же? Не прошло недели,

Как странствователь наш отправился в Сурат,

А часто, часто он поглядывал назад,

На родину свою: корабль то загорался,

То на мель попадал, то в хляби погружался;

Всечасно в трепете, от смерти на вершок,

Бедняк бесился, клял — известно, лютый рок,

Себя,— и всем, и всем изрядна песня пета!

«Безумцы!— он судил.— На край приходим света

Мы смерть ловить, а к ней и дома три шага!»

Синеют между тем Индийски берега,

Попутный дунул ветр,— по крайней мере кстате

Пришло мне так сказать,— и он уже в Сурате!

«Фортуна здесь?» — его был первый всем вопрос.

«В Японии»,— сказали.

«В Японии?— вскричал герой, повеся нос.—

Быть так! Плыву туда». И поплыл; но, к печали,

Разъехался и там с Фортуною слепой!

«Нет! полно,— говорит,— гоняться за мечтой».

И с первым кораблем в отчизну возвратился.

Завидя издали отеческих богов,

Родимый ручеек, домашний милый кров,

Наш мореходец прослезился

И, от души вздохнув, сказал:

«Ах! счастлив, счастлив тот, кто лишь по слуху знал

И двор, и океан, и о слепой богине!

Умеренность! с тобой раздолье и в пустыне».

Итак, с восторгом он и в сердце и в глазах

В отчизну наконец вступает.

Летит ко другу,— что ж? как друга обретает?

Он спит, а у него Фортуна в головах!

СТАРИК И ТРОЕ МОЛОДЫХ

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Старик, лет в семьдесят, рыл яму и кряхтел.

Добро бы строить — нет! садить еще хотел!

А трое молодцов, зевая на работу,

Смеялися над ним. «Какую же охоту

На старости бог дал!»—

Один из них сказал.

Другой прибавил: «Что ж? еще не опоздал!

Ковчег и большего терпенья стоил Ною».

«Смешон ты, дедушка, с надеждою пустою!—

Примолвил третий Старику.—

Довольно, кажется, ты пожил на веку;

Когда ж тебе дождаться

Под тению твоей рябинки прохлаждаться?

Ровесникам твоим и настоящий час

Неверен;

А завтрем льстить себя оставь уже ты нас».

Совет довольно здрав, довольно и умерен

Для мудреца в шестнадцать лет!

«Поверьте мне, друзья,— Старик сказал в ответ,—

Что завтре ни мое, ни ваше,

Что Парка бледная равно

Взирает на теченье наше.

От Провидения нам ведать не дано,

Кому из нас оно судило

Последнему взглянуть на ясное светило!

Не можете и вы надежны быть, как я,

Ниже на миг один... Работа же моя

Не мне, так детям пригодится;

Чувствительна душа и вчуже веселится.

Итак, вы видите, что мной уж собран плод,

Которым я могу теперь же наслаждаться

И завтре может статься,

И далее... как знать — быть может, что и год.

Ах! может быть и то, что ваш безумец хилый

Застанет месяца восход

Над вашей розами усыпанной... могилой!»

Старик предчувствовал: один, прельстясь песком —

Конечно, золотым,— уснул на дне морском;

Другой под миртами исчез в цветущи лета;

А третий — дворянин, за честь к отмщенью скор,—

Войдя с приятелем в театре в легкий спор,

За креслы, помнится... убит из пистолета.