Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Степанов Николай Леонидович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Русская басня - Степанов Николай Леонидович - Страница 53

Изменить размер шрифта:

ОСЕЛ И КАБАН

Не знаю отчего зазнавшийся Осел

Храбрился, что вражду с Кабаном он завел,

С которым и нельзя иметь ему приязни.

«Что мне Кабан!— Осел рычал,—

Сейчас готов с ним в бой без всякия боязни!»

«Мне в бой с тобой?— Кабан с презрением сказал,—

Несчастный! будь спокоен:

Ты славной смерти не достоин».

ЖАВОРОНОК С ДЕТЬМИ И ЗЕМЛЕДЕЛЕЦ

Пословица у нас: на ближних уповай,

А сам ты не плошай!

И правда; вот пример. В прекрасные дни года,

В которые цветет и нежится природа,

Когда все любится — медведь в лесу густом,

Киты на дне морском,

А жаворонки в поле,—

Не ведаю того, по воле иль неволе,

Но самочка одна,

Из племя жавронков, летала да гуляла

И о влиянии весны не помышляла.

А уж давно весна!

Сдалася наконец природе и она

И матерью еще назваться захотела.

У птичек много ли затей?

Свила во ржи гнездо, снесла яичек, села

И вывела детей.

Рожь выросла, созрела,

А птенчики еще не в силах ни порхать,

Ни корма доставать;

Все матушка ищи. «Ну, детушки, прощайте!

Я за припасом полечу,—

Сказала им она,— а вы здесь примечайте,

Не соберутся ль жать, и тотчас голос дайте;

Так я другое вам пристанище сыщу».

Она лишь из гнезда — пришел хозяин в поле

И сыну говорит: «Ведь рожь и жать пора:

Смотри, как матера!

Ступай же ты, не медля боле,

И попроси друзей на помощь к нам прийти».

«Ах, матушка, лети! Скорее к нам лети!» —

Малютки в страхе запищали.

«Что, что вам сделалось?» — «Ахти! мы все пропали:

Хозяин был, он хочет жать;

Уж сыну и друзей велел на помочь звать».

«А боле ничего?— ответствовала мать.—

Так не к чему спешить: день ночи мудренее.

Вот, детушки, вам корм: покушайте скорее,

Да ляжем с богом спать!» Они того, сего

Клевнули,

Прижались под крыло к родимой и уснули.

Уж день, а из друзей нет в поле никого.

Пичужечка опять пустилась за припасом,

А селянин на рожь;

И мыслит: «На родню сторонний не похож!

Поди-ка, сын мой, добрым часом

Ты к дяде своему да свату поклонись!»

Малютки пуще взволновались

И матери вослед все в голос раскричались:

«Ах! милая, скорей! родима, воротись!!

Уж за родней пошли!»— «Молчите, не пугайтесь!—

Ответствовала мать.— И с богом оставайтесь».

Еще проходит день; хозяин в третий раз

Приходит на поле. «Изрядно учат нас,—

Он сыну говорит,— и дельно! Впредь не станем

С надеждою зевать, а поскорей вспомянем,

Что всякий сам себе вернейший друг и брат;

Ступай же ты назад

И матери скажи с сестрами,

Чтоб на поле пришли с серпами».

А птичка, слыша то, сказала детям так:

«Ну, детки! вот теперь к походу верный знак».

И дети в тот же миг скорей-скорей сбираться;

Расправя крылья, в первый раз

За маткой кое-как вверх, вверх приподниматься

И скрылися из глаз.

ИСТУКАН И ЛИСА

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Осел, как скот простой,

Глядит на Истукан пустой

И лижет позолоту;

А хитрая Лиса, взглянувши на работу

Прилежно раза два,

Пошла и говорит: «Прекрасна голова!

Да жаль, что мозгу нет!» Безмозглые вельможи!

Не правда ли, что вы с сим Истуканом схожи?

СВЕРЧКИ

Два обывателя столицы безымянной,

Между собою земляки,

А нацией Сверчки,

Избрали для себя квартирой постоянной

Судейский дом;

Один в передней жил, другой же в кабинете,

И каждый день они видалися тайком.

«Нет лучше нашего хозяина на свете!—

Сказал товарищу Сверчок.—

Как гнется, даром что высок!

Какая кротость в нем! какая добродетель!

И как трудолюбив! Я сам тому свидетель,

Какую кучу он записок отберет,

И что же? Ни одной из них не издерет,

А все за ним тащат!» — «На произвол судьбины!—

Товарищ подхватил.—

Дружок! ты, видно, век в прихожих только жил

И вместо лиц привык рассматривать личины;

Не то бы ты сказал, узнавши кабинет!

В передней барин то, чем хочет он казаться;

А здесь — каким родился в свет:

Богатому служить, пред сильным пресмыкаться;

А до других и дела нет;

Вот нашего ханжи и все тут уложенье!

Оставь же лишнее к нему ты уваженье.

И в обществе людском,

Где многое тебе покажется превратным,

Умей ты различать двух человек в одном:

Парадного с приватным».

ЛЕВ И КОМАР

«Прочь ты, подлейший гад, навоза порожденье!»—

Лев гордый Комару сказал.

«Потише!— отвечал Комар ему,— я мал,

Но сам не меньше горд и не снесу презренье!

Ты царь зверей,

Согласен;

Но мне нимало не ужасен:

Я и Быком верчу, а он тебя сильней».

Сказал и, став трубач, жужжит повестку к бою;

Потом с размашкою, приличною герою,

Встряхнулся, полетел и в шею Льву впился:

У Льва глаз кровью налился;

Из пасти пена бьет, зубами он скрежещет,

Ревет, и все вокруг уходит и трепещет!

От Комара всеобщий страх!

Он в тысячи местах,

И в шею, и в бока, и в брюхо Льва кусает,

И даже в глубь ноздри влетает!

Тогда несчастный Лев, в страданьи выше сил,

Как бешеный вкруг чресл хвостом своим забил

И начал грызть себя; потом... лишившись мочи.

Упал и грозные навек смыкает очи.

Крылатый богатырь тут пуще зажужжал

И всюду разглашать о подвигах помчался;

Но скоро сам попал

В засаду к Пауку и с жизнию расстался.

Увы! в юдоли слез неверен каждый шаг;

От злобы, от беды, когда и где в покое?

Опасен крупный враг,

А мелкий часто вдвое.