Лестница на седьмое небо - Джордан Пенни - Страница 24

— Люк…

Он наклонился и нежно взял ее за руки.

— Что случилось? — тревожно спросила она. — Что я здесь делаю?

— Мы бы все хотели это знать, — хмуро сказал он. — Тебя нашли без сознания у обочины. Как ты там оказалась?

Туман постепенно рассеивался у нее в голове.

— Это был Дейвид Хьюитсон, — невыразительно сказала она и с дрожью в голосе объяснила, что произошло.

— Он преднамеренно на тебя наехал? — спросил Люк, хмурясь, но, как ни странно, не очень удивленный.

— Я… не знаю. Я не уверена. Мне показалось… — Она облизала пересохшие губы. — Мне показалось, что он прибавил газа. Я пыталась увернуться, но не успела. Нога еще…

— Надо заявить в полицию, — с серьезным видом заключил Люк. — Он просто маньяк.

Мелани вцепилась ему в рукав.

— Не надо, Люк, прошу тебя! Я не выдержу… Он злится, что я не продала ему дом. Вряд ли он сделал это специально, просто…

— Мелани, ведь он же мог тебя убить!

— Но не убил же, — устало заметила она. — Пожалуйста, пообещай, что ничего не будешь предпринимать. Ведь я даже не уверена, что он сам был за рулем.

— Ты, может быть, и не уверена, — хмуро сказал Люк. — Но не все такие благородные. Уж я — точно не такой. Все знают, что Хьюитсон очень вспыльчив.

— Заметив выражение ее лица, он тихо сказал:

— Ну ладно, как хочешь. Так, значит, ты выставила дом на продажу? — спросил он, меняя тему разговора.

Мелани кивнула.

— Да, мне показалось, так будет лучше.

— Врачи считают, что тебе незачем оставаться здесь на ночь, — заметил он сухо. — Тебя еще раз осмотрят и отправят домой.

Мелани молчала, едва сдерживая слезы. Ей стало страшно… очень страшно оставаться одной. Сейчас ей меньше всего хотелось возвращаться в пустой дом.

Но не из страха перед Дейвидом Хьюитсоном. Она была уверена, что если он сшиб ее преднамеренно, то это было импульсивное решение, просто не сдержался. Он не планировал этого заранее, несмотря на все его угрозы.

Через полчаса, как и говорил Люк, появился врач, осмотрел ее и поздравил с тем, что она отделалась синяками.

— За вами может кто-нибудь приехать?

— Я отвезу ее домой, — вмешался Люк и, не дав Мелани возразить, спокойно добавил:

— Я на машине. И не надо спорить, Мелани.

Спорить у нее сейчас и сил не было. Врач сказал, что она еще не совсем оправилась от шока, а в этом состоянии лучше, если кто-то будет ухаживать за ней.

И Мелани даже не стала возражать против того, чтобы Люк донес ее до машины на руках. Пораненная нога сильно болела — видимо, Мелани упала прямо на нее, и кровотечение возобновилось.

Пристегнув ее ремнем безопасности, Люк сел на место водителя.

— Спи, если хочешь, — посоветовал он, подрегулировал подголовник и откинул спинку сиденья.

Может быть, это было вызвано шоком, она не знала, только она даже вздрогнула, когда он над ней наклонился. Она остро ощущала его близость. Не просто силу и рост, а запах тела и дыхание, а закрыв глаза, легко представила себе его без одежды, вспомнила ощущение от прикосновения пальцев к его коже, его живое тепло.

Она содрогнулась, и Люк замер, с беспокойством глядя на нее.

— Мелани, ты как?

К горлу у нее подкатил ком. Разве может она сказать ему правду? Что ей очень нужно, чтобы он обнял ее и заставил забыть все плохое, что их разделяет.

— Нормально, — солгала она, отворачиваясь и глядя невидящим взором в окно.

Несчастный случай окончательно выбил ее из колеи. Ей с трудом верилось, что еще день и до вечера далеко. Было такое чувство, что за последние несколько дней она прожила несколько жизней и ее силы, умственные и физические, полностью истощились.

Когда они подъехали к коттеджу. Люк не дал ей и рта раскрыть, а просто подхватил на руки и понес вверх по лестнице в спальню, где осторожно положил на кровать.

Да что я, собственно, могу ему возразить? — горько подумала она. Что не хочу спать на этой кровати? А почему?

— Я отойду ненадолго, — сказал он, укутывая ее в одеяло. — И скоро вернусь.

— В этом нет никакой необходимости.

— Никакой необходимости?! Если ты думаешь, что я оставлю тебя одну…

Сердце ее бешено колотилось.

— Но ты не можешь здесь остаться, — возразила она. — Где ты будешь спать?

Та кровать сломалась, а…

— Я буду спать в гостиной, — не дал ей договорить Люк. — Я не оставлю тебя одну, Мелани!

Она была слишком слаба, чтобы спорить. Люк приготовил ей чашку чая, но, когда поднялся в спальню, она уже спала.

Люк долго смотрел на нее сверху вниз, а затем осторожно коснулся кончиками пальцев ее щеки.

Во сне она вздохнула и повернулась, коснувшись губами его пальцев. Тело его мгновенно наполнилось любовью и желанием. Сколько бы ему ни понадобилось времени, он убедит ее, что их чувства друг к другу слишком ценны и важны, чтобы ставить их в зависимость от недопонимания.

Но сейчас у него есть дела, надо кое-что узнать. Вчера вечером, когда она грустно сказала, что, видимо, Джон наугад ткнул пальцем в ее имя в телефонном справочнике, ему в голову пришла мысль, которая с тех пор не давала покоя.

Джон Барроус не был импульсивен, по крайней мере не настолько, чтобы отдать все, накопленное поколениями его семьи, случайному человеку. Семья.

Вот где ключ к этой загадочной истории.

Надо убедить Мелани, что она очень много для него значит. Бессмысленно клясть судьбу за то, что он тогда, как полный дурак, проболтался Люсинде Хьюитсон. Увидев Мелани в первый раз, он сразу понял, что она не могла обмануть и соблазнить одинокого старика. Он понимал это, но не хотел признавать, как не хотел признавать и любовь к ней, пока не понял, что лишает себя самого великого дара жизни. Но было уже поздно, к тому времени Люсинда уже успела сделать свое черное дело.

Он вздохнул и нежно поцеловал Мелани в полураскрытые губы. Ничего, он пробьется сквозь барьеры, которые она воздвигает между ними.

— Мне сегодня утром звонили. Агент по недвижимости нашел покупателя, готового соблюсти все условия.

— Ты все еще намерена его продать?

Прошло три дня после несчастного случая, и в то утро Люк впервые разрешил ей встать с постели и спуститься вниз.

День был солнечный, но ветер дул холодный, и Люк настоял на том, чтобы она села перед камином.

Рано утром он вышел и привез целую пачку экстравагантных, дорогих, в блестящих обложках журналов, пару новых книг, которые она как-то выразила желание прочитать, и свежих фруктов.

Он баловал ее, а она, как круглая дура, вместо того чтобы прогнать, позволяла ему себя лелеять, не в силах признать явное — что она хранит каждое воспоминание о нем, что, как бы это ни было глупо с ее стороны, она не может его разлюбить. Более того…

Более того, любовь к нему разрослась настолько, что пронизала собой всю ее жизнь…

— Да, я все еще намерена его продать, — подтвердила она и едва слышно вздохнула. — А это значит, что мне придется подниматься на чердак и разбираться в бумагах.

— В бумагах? В каких бумагах? — тут же спросил Люк.

— Сама не знаю. Адвокат сказал, что у мистера Барроуса был целый архив и что все бумаги, которые они нашли после его смерти, были упакованы и отнесены на чердак. Поскольку он не давал указаний относительно этих бумаг, они просто оставили их для меня. Но я так и не смогла прикоснуться к ним. Мелани неуверенно посмотрела на Люка. — Мне кажется, что поскольку он был тебе троюродным братом, то, с точки зрения моральной, ты имеешь больше оснований в них копаться.

— Значит, ты не будешь возражать, если я на них взгляну? — Люк хмуро улыбнулся. — Не беспокойся, я не надеюсь найти другое завещание.

Эта тема была для нее еще слишком болезненной, и Мелани покраснела и натянуто заметила:

— Я об этом и не думала.

Вчера вечером он попросил дать ему хоть один шанс и обещал, что не разочарует ее.

— Просто поверить тебе на слово? — спросила она тогда горько, и надежда и страсть умерли в его глазах, уступив место отчаянию.