Делай Деньги - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 35

Гарри Король не мошенник, напомнил себе Мойст. Он вытащил себя с самого дна сточной канавы и пробил дорогу к вершине мира, причем на этой дороге обычным средством переговоров была железная труба. В том мире бумаге не доверяют. В том мире репутация решает все.

— Сто тысяч — это большая сумма, — сказал он вслух.

— И тем не менее, вы мне ее дадите, — сказал Король, усмехаясь. — Я знаю, что дадите, потому что вы любите испытывать удачу, прямо как я. Я это в вас чувствую. Я всегда чувствую малого, который в свое время провернул одно-другое дельце, а?

— Нам всем нужно есть, мистер Король.

— Конечно, нужно. Конечно, нужно. А теперь мы можем тут рассиживаться, как пара судей и быть опорой общества, так? Так что на этом ударим по рукам как джентльмены, которыми мы не являемся. Вот это, — продолжил он, положив огромную ладонь на плечо молодого человека, — это Уоллас, мой служащий, ведет для меня расчеты. Он новенький, вместо прежнего, я того поймал, он меня обсчитывал. То-то смеху было, можете себе представить!

Уоллас не улыбнулся.

— Пожалуй, могу, — согласился Мойст. Все владения Гарри Короля охранялись существами, которых можно было назвать собаками только лишь потому, что волки не настолько безумны. И этих собак держали голодными. Ходили разные слухи, и Гарри Король наверняка был этому рад. Реклама того стоила. Нельзя дважды пересечь дорогу Гарри Королю. Но это был обоюдоострый клинок.

— Уоллас может обсудить числа с твоей мартышкой, — сказал Гарри, поднимаясь. — Вам захочется меня прижать, вполне справедливо. Бизнес есть бизнес, разве я не знаю. Что скажешь?

— Ну, скажу, что мы заключили соглашение, мистер Король, — произнес Мойст. Потом плюнул на ладонь и протянул руку.

Выражение лица собеседника стоило видеть.

— Я не знал, что банкиры такое делают, — признался Гарри.

— Ну, значит, они нечасто пожимают руку Гарри Королю, — отозвался Мойст. Может, это было уже слишком, однако Король моргнул, плюнул на собственную ладонь и схватился за Мойстову. Мойст приготовился, но все равно от хватки этого человека у него чуть не расплющились пальцы.

— В тебе больше навоза, чем на целом пастбище с испуганным стадом, мистер Липовиг.

— Благодарю, сэр. Я принимаю это как комплимент.

— И просто чтоб порадовать вашу мартышку, я внесу в депозит документы бумажной мельницы, большого двора и еще кое-какой собственности, — сообщил Гарри. — Передай их, Уоллас.

— Сразу бы так и сказали, мистер Король, — произнес Мойст, принимая несколько внушительных свитков.

— Да, но не сказал же. Хотел тебя проверить. Когда я смогу забрать свои деньги?

— Скоро. Когда я их напечатаю.

Гарри Король сморщил нос.

— А, эти бумажки. Я лично люблю, когда деньги звенят, но вот Уоллас говорит, что за бумагой будущее, — он подмигнул. — И не то, чтобы я жалуюсь, старый Спулс ведь теперь у меня скупает бумагу. Я теперь уже могу подумать о своей мануфактуре, так ведь? Доброго вам дня, сэр!

Двадцать минут спустя мистер Бент прошествовал обратно в кабинет с лицом, напоминающим чем-то налоговую декларацию, и обнаружил Мойста, с отсутствующим видом рассматривающего листок бумаги на вытертой зеленой коже стола.

— Сэр, я должен возразить…

— Вы прижали его приличными процентами? — спросил Мойст.

— И горжусь, что я это сделал, но то, как вы…

— Мы много заработаем на Гарри Короле, мистер Бент, а он много заработает на нас.

— Но вы превращаете мой банк в какой-то…

— Не считая нашего друга Гарри, мы сегодня приняли больше четырех тысяч долларов. Большая их часть — от тех, кого бы вы назвали бедняками, но ведь их намного больше, чем богачей. Мы можем пустить эти деньги в дело. И на этот раз не будем ссужать их негодяям, на этот счет не беспокойтесь. Я сам негодяй, я других за милю чую. Прошу, выразите нашу признательность персоналу за стойками. А теперь, мистер Бент, мы с мистером Непоседой пойдем увидимся с человеком насчет деланья денег.

Тимер и Спулс возвысились благодаря большому заказу на марки. У них и так в любом случае всегда была лучшая печатная работа, но теперь еще были люди и мускулы, чтобы справляться со всеми большими заказами. И им можно доверять. Мойст всегда чувствовал себя несколько виноватым, когда приходил сюда — Тимер и Спулс, похоже, представляли собой все то, чем он только притворялся.

Когда Мойст вошел, горело много огней. И мистер Спулс был в своем кабинете, что-то записывая в гроссбухе. Он поднял взгляд и, увидев Мойста, одарил его улыбкой, которую придерживают для самых лучших клиентов.

— Мистер Липовиг! Чем я могу вам помочь? Присаживайтесь, пожалуйста! В последнее время мы нечасто вас видим!

Мойст присел и приготовился болтать, потому что мистер Спулс болтовню любил.

Времена были сложными. Времена всегда сложные. Теперь в городе очень много типографий. Т amp;С держались впереди всех, потому что были самыми передовыми. К сожалению, поведал мистер Спулс с каменным лицом, их „дружественны“ конкурентов, волшебников из Типографии Незримого Университета, весьма подкосил выпуск говорящих книг…

— Говорящие книги? А звучит вроде как отличная идея, — сказал Мойст.

— Вполне возможно, — отозвался Спулс с презрительным фырканьем. — Но эти-то по идее не должны были говорить, и уж тем более жаловаться на качество их клея и на неуклюжесть наборщика. И теперь Университет, конечно, не может их переработать в макулатуру.

— Почему нет?

— Подумайте, сколько будет крику! Нет уж, я горжусь тем, что мы все еще на гребне волны. Э… Вы хотели что-то особенное?

— Что бы вы могли сделать вот с этим? — спросил Мойст, положив один из новеньких долларов на стол.

Спулс подобрал его и внимательно изучил, после чего отстраненным голосом произнес:

— Я кое-что слышал. Ветинари знает, что вы это планируете?

— Мистер Спулс, готов поспорить, что он знает мой размер обуви и что я ел на завтрак.

Печатник отложил банкноту так, будто она тикала.

— Я вижу, что вы делаете. Такая маленькая вещь, но такая опасная.

— Можете их напечатать? — спросил Мойст. — О, не такую. Я наделал немного, просто чтобы опробовать идею. Я имею в виду высококачественные банкноты, если смогу найти художника, чтоб их нарисовать.

— О да. Мы же олицетворение качества. Мы сейчас строим новый печатный станок, чтобы идти в ногу со спросом. Но как насчет безопасности?

— Что, здесь? Никто ведь вас пока не тревожил, так?

— Нет, не тревожил. Но до сих пор у нас тут кучи денег повсюду не лежали, если вы понимаете, о чем я.

Спулс поднял банкноту и отпустил ее. Она, тихонько колеблясь из стороны в сторону, спланировала на стол,

— Еще такие легкие, — продолжил он. — Несколько тысяч долларов можно унести с собой без проблем.

— Но некоторым образом сложно переплавить. Слушайте, установите новый печатный станок на Монетном Дворе. Там много места. И проблемы нет, — предложил Мойст.

— Ну, да, это разумно. Но печатный станок — громоздкая штука, знаете ли, его сложно передвигать, на это не один день уйдет. Вы спешите? Хотя, конечно, спешите.

— Наймите несколько големов. Четверо поднимут что угодно. Напечатаете мне денег к послезавтрашнему дню — получите первую напечатанную тысячу в качестве премии.

— Почему вы всегда так спешите, мистер Липвиг?

— Потому что люди не любят перемены. Но если сделать перемену очень быстрой, то можно просто перескочить из одного типа нормальности в другой.

— Ну, полагаю, нескольких големов нанять мы можем, — сказал типограф. — Но, боюсь, есть другие трудности, которые не так легко преодолеть. Понимаете, если начнете печатать деньги, то обязательно будут подделки. Может, двадцатипенсовая марка того не стоит, а вот десятидолларовая банкнота? — Он поднял брови.

— Наверное, да. Проблемы?

— И большие, друг мой. О, мы можем помочь. Бумага из качественного полотна с узором из оттисков и водяных знаков, хорошие спиртовые чернила, можно часто менять плиты, чтобы не тупились, еще маленькие трюки с дизайном… Ну и усложнить. Это важно. Да, мы можем это для вас сделать. Они будут дорогими. Я решительно настаиваю, чтобы вы нашли гравера такого же уровня… — Мистер Спулс отпер один из нижних ящиков стола и кинул на книгу записей лист пятидесятипенсовых Зеленых марок с Башней Искусств. Потом протянул Мойсту большую лупу.