Делай Деньги - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 34

И, надо сказать, бывали времена, когда сосиска Достабля была именно тем, чего вам хотелось. Печально, но это так. У всех бывают такие моменты. Когда жизнь прижимает настолько сильно, что на несколько живительных секунд сочетание странных жиров и подозрительных веществ было вашим единственным другом во всем мире.

— У вас есть счет в нашем банке, мистер Достабль?

— Да, спасибосэр, — проговорил Достабль, который отказался от предложения отложить свой лоток и сел, оборонительно выставив его перед собой. Банк, похоже, заставлял уличных торговцев нервничать. Конечно, так оно и должно было быть. Для этого-то и нужны были все колонны и мрамор. Чтобы заставить вас чувствовать себя неуместным и несоответствующим.

— Мистер Достабль открыл счет в пять долларов, — сообщил Бент.

— И еще принес сосиску для вашего песика, — добавил Достабль.

— Для чего вам нужен заем, мистер Достабль? — спросил Мойст, наблюдая, как мистер Непоседа осторожно обнюхивает сосиску.

— Я хочу расширять бизнес, сэр, — объяснил Достабль.

— Вы занимаетесь торговлей уже больше тридцати лет, — заметил Мойст.

— Дасэр, спасибосэр.

— И ваша продукция, смею сказать, уникальна…

— Дасэр, спасибосэр.

— Итак, я представляю себе, что теперь вам нужна наша помощь для открытия сети фирменных кафе, работающих под маркой Достабля, предлагающих разнообразную еду и напитки, все с отличительными чертами вашего меню?

Мистер Непоседа спрыгнул со стола, аккуратно держа сосиску во рту, бросил ее в угол на пол и усердно постарался закопать в ковер. Достабль уставился на Мойста, а затем сказал:

— Дасэр, если настаиваете, но вообще-то я подумывал о тележке.

— Тележке? — повторил Бент.

— Дасэр. Я знаю, где достать хорошую подержанную тележку с духовкой и всем прочим. Выкрашена тоже мило. Уолли Канитель уходит из картофельно-мундирного бизнеса из-за стресса, и он продаст мне тележку всего за пятнадцать долларов наличными. Нельзя упускать такую возможность, сэр. — Он очень беспокойно посмотрел на Бента и добавил: — Я могу возвращать вам долг по доллару в неделю.

— Двадцать недель, — заключил Бент.

— Семнадцать, — поправил Мойст.

— Но пес только что пытался… — начал было Бент, но Мойст отмахнулся от возражения.

— Так мы заключили сделку, мистер Достабль?

— Дасэр, спасибосэр, — произнес торговец. — А вообще хорошая у вас идея-то была, про сеть и все такое, и я вам благодарен. Но я уверен, что в этом бизнесе выгоднее быть мобильным.

Мистер Бент не очень доброжелательно отсчитал пятнадцать долларов, и заговорил сразу, как за торговцем закрылась дверь:

— Даже пес не стал…

— А люди будут, мистер Бент, — перебил его Мойст. — И в этом отношении человек гениален. Думаю, большую часть денег он делает на горчице, но он умеет продавать шипение, мистер Бент. И это выгодная для него конъюнктура рынка.

О последнем перспективном заемщике сперва объявила пара мускулистых людей, занявших позиции по обе стороны двери, а затем запах, который взял верх даже над въедливым ароматом Достаблевской сосиски. Это был не чрезвычайно дурной запах, вызывающий в уме старую картошку или заброшенные туннели, это был такой запах, как если бы вы много работали с чем-то крайне вонючим и грязным, а потом долго, но безрезультатно его смывали. Вот это-то и окружало Короля как императорская мантия.

Мойст был изумлен. Его звали Королем Золотой Реки, потому что основой его состояния был производимый его людьми ежедневный сбор мочи во всех тавернах и пабах города. Заказчики платили, чтобы ее забирали, а алхимики, дубильщики и красильщики платили, чтобы ее к ним привозили.

Но это было только начало. Люди Гарри Короля забирали все. Их телеги можно было увидеть повсюду, особенно в рассветные часы. Каждый старьевщик и сортировщик мусора, каждый ныряльщик за жестянками каждый торговец металлоломом… На Гарри Короля работаете, говорили они, потому что сломанная нога невыгодна для бизнеса, а Гарри весь был посвящен своему бизнесу. Говорили, что как только у собаки на улице появляется слегка напряженный вид, то в мгновение ока возле нее окажется человек Короля, держа у нее под задом совочек, потому что свежий собачий навоз у высококлассных дубильщиков ценился в девять пенни за ведро. Они платили Гарри. Город платил Гарри. Все платили Гарри. А то, что он не мог перепродать в более ароматной форме, шло на корм его гигантским компостным кучам ниже по реке, которые в морозные дни испускали такие клубы пара, что дети называли их фабриками облаков.

Кроме наемных помощников, Короля сопровождал худощавый молодой человек, сжимавший портфель.

— Хорошее у вас тут местечко, — заметил Гарри, присаживаясь на стул напротив Мойста. — Очень солидное. Жена меня все упрашивала достать такие же занавески. Я Гарри Король, мистер Липовиг. Я только что положил пятьдесят тысяч долларов в ваш банк.

— Мы очень благодарны вам за это, мистер Король. Мы приложим все силы, чтобы присмотреть за ними.

— Сделайте это. А теперь я бы хотел занять сотню тысяч, благодарю, — сообщил Гарри, доставая толстую сигару.

— У вас есть какая-нибудь гарантия, мистер Король? — спросил Бент.

Гарри Король даже не взглянул на него. Он зажег сигару, вдохнул в нее жизнь, сделав затяжку, и махнул в приблизительном направлении Бента.

— Кто это, мистер Липовиг?

— Мистер Бент — наш главный кассир, — объяснил Мойст, не смея встречаться с Бентом взглядом.

— Служащий, значит, — пренебрежительно произнес Гарри Король. — Это и вопрос был служащего.

Он подался вперед.

— Мое имя — Гарри Король. Вот это и есть моя гарантия, и в таких вещах это может сойти за сто тысяч долларов. Гарри Король. Все меня знают. Я плачу то, что задолжал и беру то, что задолжали мне, слово даю, разве ведь нет. Мое состояние — это мое рукопожатие. Гарри Король.

Он хлопнул огромными ручищами по столешнице. За исключением отсутствующего мизинца левой руки, на каждом пальце было по очень тяжелому золотому перстню, на каждом перстне по выгравированной букве. Если заметите их стремительное приближение в узком переулочке, например, из-за того, что вы прикарманили выручку, последним именем, что вы увидите, будет Г*А*Р*И*К*О*Р*О*Л. Этот факт стоит сохранить на переднем плане мозга, дабы сохранить передний план мозга.

Мойст посмотрел в глаза собеседнику.

— Нам нужно намного больше, чем это, — послышался голос Бента откуда-то сверху.

Гарри Король даже не соизволил поднять глаза. Он сказал:

— Я говорю только с шарманщиком.

— Мистер Бент, вы не могли бы выйти на пару минут, — жизнерадостным тоном попросил Мойст. — И, может… партнеры мистера Короля сделают то же самое?

Гарри Король почти незаметно кивнул.

— Мистер Липовиг, я действительно…

— Прошу вас, мистер Бент.

Главный кассир фыркнул, но последовал за головорезами прочь из кабинета. Молодой человек с портфелем хотел было тоже выйти, но Гарри взмахом руки послал того обратно на свое место.

— Вы бы смотрели за этим Бентом, — сказал Гарри. — Есть в нем что-то забавное.

— Странное, может быть. Ему бы не понравилось, если бы его назвали забавным, — заметил Мойст. — Так для чего Гарри Королю нужны деньги, мистер Король? Все знают, что вы богаты. Что, в бизнесе собачьего навоза отвалилось дно? Или наоборот?

— Я кон-соль-и-дир-уюсь, — объяснил Король. — Это дело с Подприятием… Там для человека в нужном месте найдется парочка возможностей. Там надо и землю купить, и хватает где подмазать… Знаете, как это бывает. Но эти другие банки, они ничего не ссудят Королю Золотой Реки, а все потому, что это благодаря моим ребятам их выгребные ямы пахнут как фиалки. Да если б не я, эти хлыщи оказались бы по локоть в собственном дерьме, но они только зажимают носы, когда я прохожу мимо, о да.

Он замолчал, как будто ему внезапно пришла в голову какая-то мысль, а потом продолжил:

— Ну, конечно, так делает большинство людей, но не может же человек каждые чертовы пять минут принимать ванну, но эта кучка банкиров даже после того, как жена меня до мяса отскребет, все равно оказывают мне холодный прием. Да как они смеют! Я надежней, чем большинство их елейных клиентов, можете быть уверены. На меня так или иначе работает тысяча человек в этом городе, мистер. А это тысяча семей, которых я обеспечиваю обедом. Я, может, и имею дело с грязью, но совесть держу чистой.