Маленькие женщины, или Детство четырех сестер - Олкотт Луиза Мэй - Страница 25

— Благодарю вас, Белла, но мне кажется, что для такой молодой девушки, как я, и мое платье еще довольно хорошо, — сказала Мегги.

— Нет, уж дайте мне разок одеть вас по моему вкусу. Вот увидите, какой красавицей я вас сделаю. Мы никого не пустим смотреть, когда будем одеваться, чтоб всех потом изумить, когда вы явитесь, как Чендерела[11] с крестной матерью, — говорила Белла убедительным тоном.

Мегги не видела возможности отвертеться от ее предложения, да притом же, по правде сказать, любопытство узнать, может ли она быть красавицей, побуждало ее согласиться и заглушало неприятное чувство, которое внушали ей теперь Моффаты.

Во вторник вечером Белла заперлась с Мегги в уборной и там с помощью горничной превратила ее в настоящую куклу. Волосы ее были взбиты и завиты, шея и руки посыпаны душистой пудрой, губы покрыты розовой помадой, и француженка-горничная хотела даже тронуть румянами ее щеки, но этого Мегги уже не позволила. Ее затянули в голубое платье, которое было так узко, что Мегги с трудом дышала, и так низко вырезано на плечах, что скромная девочка покраснела, взглянув на себя в зеркало. Ко всему этому был прибавлен серебряный филиграновый убор, состоявший из браслета, ожерелья, брошки и серег, которые были прицеплены к уху на розовых шелковинках, так как уши у Мегги не были проняты.

Букет розовых бутонов и рюшь прикрыли слишком обнаженные плеча и грудь, и пара шелковых голубых ботинок на высоких каблуках довершили удовлетворение сердца нашей Мегги. Кружевной носовой платок, веер с перьями и цветы в серебряном porte-bouquet[12] были последними штрихами в ее наряде, и мисс Арабелла принялась осматривать её с таким же восторгом, с каким маленькая девочка осматривает свою нарядную куклу.

— Mademoiselle est charmante! Très jolie, très jolie![13] — тарантила горничная Гортанс, юля вокруг Мегги.

— Идем теперь показаться нашим, — сказала Арабелла, взяв Мегги за руку и направляясь к двери.

Когда мисс Марч, шурша шелковым шлейфом, сверкая серебряными украшениями и покачивая горой локонов, возвышавшейся на ее голове, вошла в другую комнату, сердце ее громко стучало и ей думалось, что вот, наконец, и для нее настала веселая пора жизни. Зеркало положительно докладывало ей, что она красавица. Подруги ее с восторгом подтвердили это, и Мегги простояла перед ними несколько минут, как павлин с распущенным хвостом перед галдящими сороками.

— Ну, теперь пойду и я одеваться, — сказала Арабелла, — а ты, Клара, подрессируй её пока немножко; выучи ее носить шлейф и ходить на французских каблуках, а не то она еще упадет. Пришпиль к этому кружеву твою серебряную бабочку, да приподними этот длинный локон. Но только смотри, не испорти дела рук моих, — прибавила Белла, уходя из комнаты. Она видимо была довольна своим делом.

— Я боюсь сойти, — шепнула Мегги Сэлли, когда прозвонил колокольчик и миссис Моффат прислала звать барышень вниз. — Я чувствую себя как-то странно, неловко, точно будто бы я полуодета.

— Да, ты совсем на себя не похожа, но очень красива. Мне далеко до тебя. У Беллы бездна вкуса. Ты теперь совершенно парижанка, право. Оставь висеть цветы, не заботься о них и не бойся упасть; ты все как будто боишься, — наставляла Сэлли, стараясь не думать о том, что Мегги красивее ее самой.

Мегги, запомнив урок, благополучно спустилась с лестницы и вошла в гостиную, где сидели старшие члены семейства Моффат с несколькими гостями, приехавшими раньше других. Мегги скоро убедилась, что щегольской наряд производит магическое действие на известный класс людей и более всего способен внушать им уважение. Несколько молодых девиц, не обращавших до той поры на нее никакого внимания, внезапно сделались необыкновенно любезны с ней, а молодые джентльмены, которые на предшествующем бале только пристально посматривали на нее, попросили на этот раз хозяев представить их и наговорили ей пропасть пустых, но приятных вещей. Пожилые лэди, сидевшие на диване около миссис Моффат и критиковавшие остальных гостей, с любопытством осведомлялись у хозяйки, кто эта молодая особа, и Мегги слышала, как миссис Моффат ответила одной из них:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Маргарита Марч; отец ее полковником в армии. Одна из лучших фамилий в штате; но перемена обстоятельств, неудача в делах — понимаете… Близкие друзья Лоренцов. Прелестное созданье! Моя Анни без ума от нее.

— А! — произнесла старая лэди, приставляя к глазам лорнет для новых наблюдений над молодой девушкой.

Мегги сделала вид, будто ничего не слыхала, хотя лганье миссис Моффат неприятно поразило её. Неловкое чувство ее не проходило, но она решилась войти в роль светской девушки и выполняла эту роль очень удачно, несмотря на то, что тесное платье жало ей бока, шлейф путался между ногами, а серьги ежеминутно грозили упасть и сломаться. Мегги, кокетливо помахивая веером, с улыбкой слушала любезности и туповатые остроты какого-то юноши, как вдруг улыбка внезапно сошла с ее лица, и оно приняло сконфуженное, почти испуганное выражение. Прямо против нее, на противоположном конце комнаты, стоял Лори.

Он пристально смотрел на нее, и лицо его выражало удивление и явное неудовольствие. Встретив ее взгляд, он улыбнулся и поклонился ей, но, несмотря на улыбку, в глазах его выражалось что-то такое, что заставило Мегги покраснеть и пожалеть, что она не в старом своем платье. В довершение своего смущения она заметила, как Арабелла толкнула локтем Анни и как обе они стали посматривать то на нее, то на Лоренца. Мегги была очень рада, что он имел в этот вечер более чем когда-либо застенчивый и ребяческий вид.

— Гадкие люди! Зачем они навели меня на такие мысли? Не хочу думать об этом, буду такой, как всегда, — решила Мегги и, торопливо перейдя залу, радостно протянула руку своему другу.

— Как я рада, что вы здесь! А я боялась, что вы не приедете, — начала она таким тоном, каким говорят взрослые с детьми.

— Джо потребовала, чтоб я ехал и описал ей потом, какой эффект вы производили, — отвечал Лори, не глядя на нее. Он заметил ее материнский тон и невольно улыбался.

— Что же вы ей скажете? — спросила Мегги, любопытствую узнать его мнение и в первый раз в жизни чувствуя перед ним некоторую неловкость.

— Скажу, что я совсем было не узнал вас. Вы превратились в великосветскую даму и совсем на себя не похожи. Мне даже страшно с вами, — прибавил он, возясь с пуговицей своей перчатки.

— Какие глупости! Это меня в шутку так нарядили, а мне, по правде сказать, совсем неприятно в этом наряде. Я воображаю, как Джо выпучила бы глаза, — сказала Мегги, стараясь заставить Лори высказать, как он находит ее наружность.

— Да, я думаю, — отвечал он совершенно серьёзно.

— А вам, Лори, как нравится мой туалет? — повела она прямо.

— Мне не нравится, — отвечал он так же прямо.

— Почему же? — спросила Мегги не без тревоги.

— Я не люблю побрякушек.

Этого было уже слишком со стороны такого мальчишки.

— Вы самый дерзкий мальчик, какого мне когда-либо случалось встретить, — сказала обиженная девушка и, отойдя к отдаленному окну, прислонилась лицом к холодному стеклу, чтоб освежить свои пылавшие щеки. Узкий корсет делал ее неестественно румяной. Стоя у окна, она слышала, как проходивший мимо майор Линкольн сказал своей матери:

— Они сделали посмешище из этой девочки. Я говорил тебе о ней и желал показать ее тебе, — досадно, что сегодня она больше похожа на куклу, чем на себя самоё.

— О Боже! — вздохнула Мегги. — Зачем я не в моем собственном платье! Я не казалась бы смешной и не стыдилась бы сама себя.

Музыканты заиграли ее любимый вальс, но Мегги не обращала на него внимания и продолжала стоять, прислонясь к стеклу, наполовину спрятавшись за гардиной. Кто-то мягко прикоснулся к ее руке, Мегги обернулась и увидела Лори.

— Простите мне мою невежливость и дайте мне тур вальса, — попросил он с самым почтительным поклоном.