Вы весь дрожите, Поттер (СИ) - "love_snape" - Страница 47

Гриффиндорец заинтересованно вскрывает послание, а дальше случается весьма неожиданная вещь. Из недр конверта ему на ладони сыплется темный порошок и тут же взвивается облаком пыли, окутав Гарри туманной дымкой. Тот, закашлявшись, резко встает и на глазах изумленных одноклассников хватается за горло, заходится кашлем, потом делает два шага и падает.

— Гарри! — в один голос вскрикивают Грейнджер и Уизли, молниеносно вскакивают и подбегают к раскинувшемуся на полу другу. Когда я, не раздумывая, стремглав срываюсь с места, Поттера успевают окружить Финниган, Томас, Лонгботтом и остальные.

— Расступитесь! — звучно велит Дамблдор, прытко нагнавший меня, пока я протискивался сквозь толпу.

— Ему и так нечем ды... — начинаю было я, но осекаюсь на полуслове, увидев жуткое зрелище и буквально оцепенев.

Рубашка Гарри превращается на глазах из белой в красную. Кровавые пятна, подобно алым макам, расцветают не только на ткани, но и на лице и ладонях.

— Спасите! Спасите его! — заклинает Грейнджер, сидящая перед юношей на коленях вся в его крови. Уизли, трясясь от ужаса, в отчаянии оглядывает меня, Дамблдора и подоспевшую МакГонагалл.

Безоар. После завершения моей шпионской карьеры я повсюду ношу его с собой. Не хватало еще отравиться от рук собственных слизеринских гаденышей. Камень может вобрать в себя токсичные ингредиенты неизвестного порошка, коим отравили Поттера, и смягчить воздействие яда.

Я мгновенно оказываюсь рядом на полу, ныряю рукой во внутренний карман сюртука и извлекаю конкремент, который тут же засовываю в приоткрытый рот находящегося без сознания гриффиндорца. Вдруг вскинувшись в судороге, но не очнувшись, Поттер обмякает у меня на руках, уже полностью перемазанных его кровью. По бордовой луже, образовавшейся под ним, сложно сказать, остановилось ли кровотечение.

Я леденею. Ну же, Гарри. Борись. Черт возьми, ты не умрешь! Я не позволю!

— Жив, — выдыхаю я, коснувшись его сонной артерии. — Выиграли немного времени.

Его подруга сдавленно всхлипывает, еле сдерживая рыдания. Уизли же беспрестанно бормочет «О Господи», по-идиотски держась за рыжую голову.

— Прошу разойтись по кабинетам. Вы, мисс Грейнджер, и вы, мистер Уизли, в том числе. Вас будут держать в курсе малейших изменений, я обещаю. Все письма и посылки перед получением теперь будут проверяться профессорами Делакур и Флитвиком на наличие темной магии, — серьезно обращается к присутствующим Дамблдор. — Минерва, до моего возвращения все директорские обязанности — на вас.

Встревоженная МакГонагалл кивает, а мы, продираясь через окруживших нас напуганных студентов, устремляемся в больничное крыло, куда Поттера левитируют на носилках.

В лазарете мадам Помфри, белая как мел, принимается суетиться над юношей, чье лицо сейчас и вовсе напоминает серую предсмертную маску. Всю в глубоких порезах. Я отвожу глаза: смотреть на это невыносимо.

Проследив за всеми повреждениями с помощью сканирующих чар, колдомедик оглашает вердикт:

— Внутренние органы не повреждены. Но потеряно сорок процентов крови: это критическая отметка. Оставшаяся часть отравлена: организм Гарри не реагирует на кроветворные зелья, токсичный компонент нейтрализован безоаром, но не исчез. Он словно блокирует лекарства! Это просто тихий ужас! Кто-то пожелал мальчику долгой и мучительной смерти...

— В лабораторию, Северус, — зовет Дамблдор. — Есть многообещающая идея.

Без лишних слов я следую за ним.

— Нам понадобится драконья кровь из твоих запасов, — торопливо втолковывает Альбус по дороге в подземелья. — Извлечем из нее сыворотку. Плазма будет сворачиваться долго, но выбора у нас нет. Будем следить за процессом минимум двое суток и до тех пор поддерживать жизнь Гарри всеми способами. По готовности сварим с использованием сыворотки мощнейший кроветворный отвар — и тело Гарри должно восстановить потерю. Также сделай анализ его крови. Возможно, получится определить характер отравления и изготовить противоядие.

Бесспорно, Дамблдор — блестящий алхимик, я полностью доверяю ему. Он открыл двенадцать способов применения крови дракона, и один из них — использование в качестве ингредиента, приумножающего свойства зелий. Она работает аналогично усилительной частице Maxima в некоторых заклинаниях. Есть шанс, что это и правда окажет воздействие на регенерацию тела Поттера.

Я не без страха отмечаю, будто растерял все свои навыки стойкости и собранности, ибо в ответ на план директора лишь согласно киваю, как заведенный, а в подкорки сознания червем въедается нервирующая мысль: «Что, если он умрет? Мне удастся это вынести или...?»

К дьяволу все. Сантименты позже.

Вбежав в лабораторию, я левитирую на рабочий стол большой котел, огромную колбу с кровью перуанского змеезуба, с десяток ингредиентов для приготовления снадобья, и мы принимаемся за дело.

*

К вечеру силы иссякают, и пока субстанция настаивается для следующего — ночного — этапа варки, мы оставляем котел в лаборатории и на время расходимся.

Зелье поможет ему, не может не помочь. Только вот эти шрамы... Похоже, даже нашему с Дамблдором сложнейшему отвару их не излечить. Печальная известность Гарри обернется для него абсолютным, беспросветным кошмаром, когда из Мальчика-Со-Шрамом-На-Лбу он превратится в Мальчика-Со-Шрамами-По-Всему-Телу. Вообразить не могу, как это повлияет на его моральное состояние.

Впрочем, с этим попробуем разобраться потом. Куда важнее сохранить ему жизнь. Сейчас за стабильность его показателей отвечает мадам Помфри.

Как же чертовски много довелось вытерпеть Поттеру, и почему на его голову раз за разом сваливаются все более жуткие неприятности? Нужно быть очень сильным и стойким, чтобы выдержать подобные вещи и не растерять желание жить, дружить... В конце концов, любить.

Резко отодвинув кресло и заставив его проехать по полу с противным дребезжанием, я подрываюсь и принимаюсь мерить комнату шагами.

Кто он для меня? Почему так невыносимо и тошно представлять себя без него? Я запретил себе копаться в этих ощущениях. Было наплевать, что это — влечение, страсть или некое чувство похуже. На наших запретных отношениях был поставлен крест. И еще неделю назад это было сродни ломке при абстинентном синдроме, а потому я пытался бороться, и иногда успешно. С глаз долой — из сердца вон, все могло сработать как надо.

Но сегодня, едва возник риск потерять Гарри, я осознал, что лучше умру вместе с ним, чем больше никогда его не увижу.

Ну вот. Пара-тройка таких же измышлений, и можно обращаться в психиатрическое отделение Мунго к волшебным мозгоправам.

Не выдержав самозаточения в четырех стенах, я иду на вечерний обход по подземельям. Не успев занести ногу за порог гостиной слизеринского общежития, вдруг слышу чьи-то пламенные речи с упоминанием Гарри Поттера и настороженно замираю у дверного проема.

— Это Драко послал посылку, — в восторге восклицает Паркинсон. — Я видела утром, как раз перед завтраком он возвращался из совятни. Умница, наконец-то образумился, пошел по стопам отца. Тот же буквально заваливал его письмами, насколько мне известно. И это дало свои плоды! Темный Лорд будет очень доволен!

— Как пить дать, Драко придется понести наказание, — кивает похожая на бульдога Мелисента Булстроуд. — Но его, конечно же, простят. Не могут не простить! Поттер не жилец. Драко останется только доставить его Темному Лорду на блюдечке. Наверняка у твоего ненаглядного уже есть план.

— Естественно, есть. Драко, если ты не знала, был вынужден подобраться поближе к шайке Поттера, чтобы выведывать все подробности его жизни. И со Снейпом он в ладах, дабы докладывать Лорду о планах оппозиции, — гордо заявляет Пэнси. — Он — наш новый двойной агент вместо сального урода, можешь быть уверена!

— Нужно рассказать всем нашим. Его должны почитать, а не презирать!

— Драко сейчас, должно быть, одиноко, — вздыхает Паркинсон. — Сидит один в спальне, читает свои «Древние руны». И сдалась ему эта скукотища?