Ловец теней (СИ) - Рю Алёна - Страница 17

Внутри оказалось просторно и светло. Под высокими каменными потолками горели люстры с десятками свечей, столы укрывали непривычные белые скатерти, пахло мясом и специями. Здесь было два зала: один побольше, забитый народом, а второй меньше, чуть темнее и тише.

Кальдеру здесь знали, и ждать стола им не пришлось. Девушка в переднике проводила их в дальний зал. Вдоль одной из стен была устроена небольшая сцена. На ней выступал молодой парень, не многим старше Тьяго, подбрасывающий в воздух стеклянные бутылки и ловивший их с ловкостью кошки.

Пока Тьяго смотрел, как тот орудовал руками, Кальдера заказал им ужин.

— Думаешь, он за один день так научился? — как бы между прочим спросил сеньор.

— Ну нет, конечно, — ответил Тьяго, не сразу заподозрив в вопросе подвох.

Жонглер поймал последнюю бутылку и, поклонившись, сошел со сцены. Ему на смену вышла молодая пара. Девушка была в ярком платье: черный корсет обхватывал осиную талию, а полы алой юбки волочились по полу. Молодой человек нарядился в красную рубаху и в руках держал мандолину.

Музыкант заиграл, и девушка начала танцевать. Она двигалась грациозно и плавно, а яркая юбка превратилась в пламя, в котором она то сгорала, то возрождалась. Тьяго так засмотрелся, что не заметил, как им принесли еду.

— Хороший танец кажется случайностью, — проговорил Кальдера. — Импровизацией. Зовом души. Но за каждым движением стоят часы утомительных тренировок. Каждый взмах руки, каждый поворот головы, каждый шаг — она повторяла их десятки и сотни раз, пока оно не стало таким же естественным, как дыхание.

— Хотите сказать, что фехтование — это как танец? — ответил Тьяго, не сводя глаз с прекрасной танцовщицы.

— С одной маленькой разницей. В танце тебя не могут убить.

Словно отвечая на его слова, девушка взмахнула алой юбкой и через мгновение схватилась за горло. Упав на колени, она захаркала кровью.

Глава восьмая — Новый след

Пока все столпились вокруг умирающей девушки, Кальдера рванул за ее напарником. Парень разбил мандолиной стекло и даже успел перелезть через подоконник, прежде чем сеньор схватил его за шиворот и втащил обратно внутрь.

— Я ничего не знаю! — завопил музыкант.

Кальдера зажал ему рот ладонью и, распахнув дверь рядом со сценой, втолкнул в подсобку. Тьяго, сообразивший, что к чему, побежал к ним.

— Я позову стражу, — грозил парень, отступая к бочкам с соленьями.

— Как твое имя? — спросил Кальдера.

Его голос звучал холодно и жестоко, напомнив Тьяго вечер их знакомства.

— Ж-жак, — выговорил музыкант. — И я требую…

— Кто убил девушку, Жак? — Кальдера подошел ближе.

Парень выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок. Тьяго всматривался в его бледное лицо и выпученные глаза и не мог решить, стоило ли ему сочувствовать.

— Я ничего не знаю, — пробормотал музыкант.

Кальдера вытащил из-за пояса пистолет.

— Ты пытался сбежать, — он направил его в лицо Жаку.

— Я испугался.

— Чего?

Парень сглотнул и не слишком уверенно заявил:

— Вы не можете меня застрелить.

Кальдера улыбнулся краешком рта.

— Интересно, почему это? Ты нам пока ничего полезного не сказал. А девушка мертва…

— Я не знаю, что случилось, — сделал последнюю попытку Жак.

— Как ее звали? — спросил до того молчавший Тьяго.

— Авелин. Мы…

На лице музыканта отразилась печаль.

— Я предупреждал ее, — проговорил он еле слышно.

Кальдера убрал пистолет и присел на бочонок.

— Рассказывай по порядку.

— Здесь? — удивился Жак.

— Сантьяго, встань у входа и убедись, что нам не помешают.

Парень отошел к двери и пододвинул к ней ящик, на который же и взгромоздился.

— Мы с Авелин выступали вместе почти два года, — начал Жак. — Нас свели общие знакомые. Она раньше танцевала в верхнем городе, но после одного случая оказалась не у дел и потому искала музыканта.

— Что за случай?

Жак отвел взгляд.

— Я не знаю…

— Мне снова достать пистолет? — уже без злобы, а скорее устало спросил Кальдера.

— То есть знаю, но не все, — поправился музыкант. — Одно время она работала у сеньоры де Лауль.

Тьяго это имя ничего не говорило, но по лицу Кальдеры стало ясно, что он об этой женщине, по крайней мере, слышал.

— Так.

— Авелин заприметил один дворянин и предложил содержание. Но сами понимаете, любовь — штука не вечная, и вот она оказалась в упряжке со мной.

— Имя?

— Чье? — Жак снова пытался играть в дурачка.

— Не испытывай мое терпение.

С полминуты они смотрели друг на друга.

— Если скажу, то тоже буду в опасности, — протараторил Жак. — И кто меня защитит, а?

— Никто, — Кальдера кивнул. — Но тебя убьют в любом случае. Скажи нам имя дворянина и, как знать, может, он будет занят кем-то другим.

Музыкант набрал полную грудь воздуха.

— Наверное, вы правы, — на выдохе сказал он. — Хорошо. Дворянин — это граф де Алуа. У него была дочь.

— Тереза, — подал голос Тьяго.

Кальдера махнул ему, чтобы молчал.

— Да, Тереза, — подтвердил Жак. — У них с Авелин было всего несколько лет разницы, и они подружились. А потом… — он сделал паузу. — Авелин сказала мне и, хотите верьте, хотите нет, что граф принес Терезу в жертву Учителю.

— Каким образом? — спросил Кальдера.

— Не знаю. Правда не знаю. Авелин не посвятила меня в подробности. Сказала только, что из-за этого чудовищного поступка они с де Алуа поссорились, и она ушла. А граф сделал все, чтобы ее не взяли на работу ни в одно заведение верхнего города.

— И однако ж тогда он ее не убил, — заметил Кальдера. — Что изменилось сейчас?

Жак снова вздохнул.

— Я говорил ей, что это плохая идея, но Авелин настаивала.

— Она встречалась с графом?

— Отправила ему письмо. Не знаю точно, что в нем было, но почти не сомневаюсь, что Авелин пыталась шантажировать де Алуа. Мы ведь зарабатываем довольно скромно, на широкую ногу, как в верхнем городе, не заживешь.

Кальдера потер подбородок.

— Кто еще об этом знал?

Жак пожал плечами.

— Вряд ли бы она стала о таком болтать, но сами понимаете, женщины…

— Авелин ходила в церковь?

— Когда мы только познакомились, нет. Она, наоборот, была крайне плохо настроена и утверждала, что Учитель — не тот, кого мы в нем видим. Правда, надо отдать должное, Авелин была не глупой и не кричала о своих взглядах на каждом углу. Боясь, что она навлечет-таки гнев искателей, я предложил ей ходить в церковь вместе. Хотя бы раз в неделю, как все. Так мы и делали.

— Что ж, — Кальдера встал. — Если граф де Алуа действительно убил некогда любимую женщину, то с тобой он тоже не станет церемониться. Советую сегодня же покинуть Сиригард.

— Я так и планировал, — Жак закивал.

Кальдера вернулся к Тьяго, и тот отодвинул от двери ящик. Вместе они вернулись в зал. Тело Авелин накрыли скатертью, а посетителей увели в большой зал. В малом остался только коренастый мужичок, перешептывавшийся с официанткой.

Должно быть, хозяин, решил Тьяго. Кальдера обменялся с ним красноречивым взглядом и, подойдя к Авелин, опустился на корточки. Откинув край скатерти, он осторожно осмотрел погибшую.

— Сантьяго, — позвал он.

Парень не был уверен, что хотел на это смотреть. Подбородок, горло и платье девушки были перепачканы кровью. Но среди красного было почему-то и чёрное.

Кальдера осторожно повернул голову девушки, и Тьяго увидел на ее шее следы от пальцев. Как если бы кто-то, перепачканный сажей, ее душил. Но ведь он сам видел, что рядом с Авелин никого не было.

— Тень, — пояснил Кальдера. — Причем довольно сильная, не боящаяся света и умеющая прятаться на виду.

Тьяго не знал, что на это сказать, а потому просто промолчал. На груди у Авелин была небольшая брошка в форме фиалки. Кальдера бесцеремонно снял ее и убрал в карман. Накрыв лицо девушки обратно скатертью, он встал.