Шалая любовь моя - Дэвис Мэгги - Страница 45

– А ты уверена, что стоит это делать? – с сомнением проговорила Кэнди, вручая ей платье из мягчайшего французского шифона коричневато-золотистых тонов с расклешенной юбкой до щиколоток, воротником-стойкой и длинными узкими рукавами, оканчивающимися высокими манжетами. – Черт возьми, Лейси, я не надевала его с тех самых пор, как делала пасхальную рекламу «Таппервэйр» для «Дома и сада», и мне отдали его за бесценок, потому что администратор сказал, что платье напоминает ему Элеонору Рузвельт.

– Оно идеально подходит мне, – уверила ее Лейси. – Позволь-ка, я надену его, тогда и увидим, как это выглядит.

– Ну, даже не знаю, милая, – сказала Кэнди, входя за ней в спальню. – Может, это не такая уж блестящая мысль. Но ты всегда выглядела по-королевски во всех этих соблазнительных, чарующих, легкомысленных…

– Только не говори о легкомысленности! – воскликнула Лейси. – Кэнди, я серьезно.

– Ну, тогда веселеньких, – мгновенно отреагировала Кэнди, – с эдаким великолепным, сногсшибательным блеском. Как в рекламе «Виржинии слимз», которая так и не…

– Не напоминай мне о жизни, растраченной попусту! Именно об этом я и толкую. Я должна изменить свой имидж, стать более… зрелой. Майкл Эскевария, – отважно продолжала она, – преподнес мне настоящий урок жестокости и силовых игр. Завтра, на встрече в его кабинете, я должна быть горда, величественна и недоступна. Этакой консервативной, полной достоинства скобкой. Как… как обложка «Журнала для домохозяек».

– О-го-го, – только и проронила Кэнди, открывая свою косметику. – И под кого же мы работаем – под пожилую Грейс Келли? Мерил Стрип? Или Линду Эванс?

– Под всех сразу, – решительно произнесла Лейси. – На сей раз я намерена одержать победу. Я заставлю Майкла Эскевария потерять голову.

20

Когда Лейси переступила порог кабинета президента и председателя совета директоров корпорации «Эскевария энтерпрайсиз, Инк.», в комнате воцарилось изумленное молчание.

Опыт работы моделью подсказывал Лейси, что восхищение присутствующих мужчин соответствует высшему баллу – двадцати очкам по десятибалльной шкале очарования. Шоу «Новый имидж Лейси Кингстоун», над которым они с Кэнди трудились всю ночь, увенчалось головокружительным успехом, судя по обращенным к ней лицам. Лейси обнаружила, что даже ее родной отец не стал исключением из общего числа. На мгновение Дж. Фредерик Кингстоун просто не узнал собственную дочь, а потом загадочно улыбнулся.

Прелестную головку Лейси украшал венец заплетенных в косу накладных волос, по цвету идеально соответствующих ее собственным. Венчала эту королевскую прическу очаровательная шапочка «а-ля принцесса Уэльсская», сшитая из золотых и коричневых клинышков, а из-под короткой вуали надменно сверкали изумрудные глаза Лейси. Принадлежащее Кэнди О'Нил холстоновское платье из коричневато-золотистого шифона облегало царственно стройную фигуру Лейси. Вокруг ее ног колыхалась воздушная расклешенная юбка, а ее ступни были обуты в классические туфли-лодочки от Андреа Пфистера в тон платью. На лице Лейси застыла царственная гордость, словно в эту минуту ее слух был обращен к герольдам, провозглашающим, что она прибыла, дабы принять верительные грамоты послов каких-то малозначительных стран.

Но, войдя, Лейси утратила часть своей напускной невозмутимости, увидев, что ее седовласый отец занят увлекательной, если не дружеской, беседой с президентом и председателем совета директоров, а также смахивающим на волка коротышкой в знакомом черном костюме, очевидно, юрисконсультом корпорации.

– Папа! – воскликнула Лейси, на время позабыв о царственной отчужденности. – Что ты тут делаешь?! Ты же должен был встретиться со мной на улице!

– Привет, киска, – улыбнулся Дж. Фредерик Кингстоун, ласково потрепав дочь по щеке. – Я пришел слишком рано и потому решил сперва выяснить, какие, м-м, контрдоводы приводит Майкл по поводу выдвинутых обвинений.

«Просто Майкл?! — была неприятно поражена Лейси. – О чем таком они беседовали?»

Алекс ван Ренсалер перехватил портфель в левую руку, чтобы обменяться рукопожатием с ее отцом и юрисконсультом корпорации. Лейси надеялась, что ее отец и жених плечом к плечу встанут на ее защиту, а не пойдут на сговор с врагом.

Что же касается самого врага, то игнорировать его присутствие было затруднительно. Майкл Эскевария – сердце Лейси бешено забилось – стоял во весь рост по ту сторону стола, размерами почти не уступающего хоккейному полю. Его наряд блистал великолепием: черный костюм, светло-серая рубашка и темно-серый шелковый галстук. Его суровое лицо сегодня казалось еще более замкнутым, нежели обычно, а прищуренные глаза мерцали стальным блеском. Неужели в их уголках залегли морщинки тревоги? Президент и председатель совета директоров одного из крупнейших и могущественнейших конгломератов в стране так крепко стиснул зубами свою сигару, что казалось, вот-вот перекусит ее. Но ведь это тревога, не без внутреннего трепета подумала Лейси.

Рано или поздно это должно будет случиться – она неизбежно наткнется на леденящий душу взгляд, находясь с Майклом в одной комнате, и уклониться от этого никак невозможно. Но когда Лейси собралась с духом, чтобы ответить не менее холодным взглядом, то с горечью обнаружила, что внимание Майкла Эскевария полностью приковано к Алексу ван Ренсалеру.

– Уберите отсюда этого великосветского сутягу! – рявкнул Майкл Эскевария, испепеляя адвоката взглядом. – Он не защищает здесь ничьих интересов. Выставить его отсюда!

То, что сейчас происходило в кабинете президента и председателя совета директоров, просто потрясло присутствующих. Даже юрисконсульт начал нервно перекладывать стопку ксерокопированных документов, лежащих на краю стола.

– Папа, мне надо тебе кое-что сообщить, – настойчиво проговорила Лейси. Она представляла себе спокойных, сосредоточенных людей, собравшихся за круглым столом, которые размеренно и деловито ведут переговорный процесс. Ей и в голову не могло прийти, что Майкл Эскевария будет изрыгать приказания Алексу ван Ренсалеру, грозно возвышаясь над ним, как противотанковая надолба. – Ты не мог бы встать рядом со мной, по другую сторону от Алекса ван Ренсалера? – прошипела она. – Ради всего святого, мы не могли бы выглядеть сплоченно и… достойно?!

– Я совместно с отцом мисс Кингстоун представляю ее интересы, – спокойно ответил Алекс ван Ренсалер и повернулся к Дж. Фредерику Кингстоуну. – Сэр, прежде чем мы двинемся дальше, я бы хотел предложить вам посовещаться по поводу событий, каковые имели место в результате низких и непристойных действий этого человека в отношении своей подчиненной, вашей дочери.

– Черта с два низких и непристойных! – зарычал председатель совета директоров, яростно раздавив сигару в большой серебряной пепельнице. – Этот шут ван Ренсалер не представляет ничьих интересов, кроме интересов компании, которая платит ему деньги, – «Рэнсом тристар текнолоджиз»! Я требую, чтобы его вышвырнули за дверь!

«Почему он на меня не смотрит?» – недоумевала Лейси. Ее царственная невозмутимость таяла прямо на глазах. Новая Лейси Кингстоун окончательно потерялась среди этой словесной баталии.

– Папа, – пробормотала она еле слышно, приподнимая вуаль, чтобы лучше видеть, – какая еще «Рэнсом тристар текнолоджиз»? Мы не могли бы…

– Эскевария, на сей раз вам не уйти, – с холодной усмешкой изрек Александр ван Ренсалер. – Вас ждет федеральная ответственность. Вы воспользовались своими преимуществами перед этой милой, беззащитной девушкой. Пока что мы можем уладить дело без суда, если вы не хотите напроситься на неприятности.

– Касательно упомянутых и прочих заявлений, – быстро вмешался юрисконсульт, держа в руках ксерокопии. – Быть может, дело уладится, если представители сторон ознакомятся с разъяснением мистера Эскевария по поводу реальной подоплеки его взаимоотношений с мисс Кингстоун.

– Господи, тогда я сделаю это сам! – взорвался председатель совета директоров, огибая огромный стол.