Спецкоманда SEAL. Абордаж - Дуглас Кейт - Страница 24

Во-вторых, на пути развития ядерной энергетики в Японии возникли помехи политического характера. Значительный процент населения Японии по вполне понятным причинам настроен против демонстрации пусть даже мирной, но ядерной мощи. По всему миру прокатилась волна протестов «зеленых» и антиядерных движений. Транспортировка такого количества плутония называлась неприемлемым риском, угрозой для жизни тысяч, миллионов людей.

Да и сама бридерная технология вряд ли уже достаточно отработана. «Монжу», экспериментальный реактор, все еще далек от промышленного использования. Америка, Франция, Великобритания и прочие развитые индустриальные державы давно уже отказались от использования бридерных реакторов как слишком опасных для гражданских целей.

Производство такого количества плутония поставило бы перед официальным Токио целый ряд головоломных политических задач, но другого пути решения энергетических проблем у страны просто не было. Предложенный международным сообществом вариант, согласно которому Япония использовала бы плутоний, полученный при демонтаже устаревшего ядерного оружия, не решал проблемы, тем более что японское общественное мнение категорически возражало против использования оружейного плутония.

К этому добавлялись обоснованные страхи: а что если эта прорва плутония попадет не в те руки — будь то в Японии или за ее пределами. К тому же «зеленые» не замедлили вычислить, что если неполадки обычного реактора приведут к его плавлению и радиоактивному заражению, то авария бридерной электростанции закончится грандиозным взрывом.

С того момента, как Соединенные Штаты продали Японии изначальное количество ядерного топлива, Вашингтон, согласно положениям Договора о нераспространении ядерного оружия, обязан был контролировать его использование. К сожалению, правительство США оказалось куда чувствительнее к давлению движений в защиту окружающей среды, чем Япония. В 1989 году план доставки плутония в Японию по воздуху заблокировали именно США, опасаясь политических, экологических и прочих последствий в случае катастрофы самолета с грузом плутония на борту.

Идеальным вариантом стала бы, конечно, переработка ядерных отходов здесь же, в Японии, но первый такой завод, строящийся в Роккасе, в Северной Японии, будет введен в строй не раньше 1997 года, да и производительность у него не больше пяти тонн плутония в год. В довершение всего Британия и Франция заявили, что не согласны держать японский плутоний до бесконечности. Вещество неудобно в хранении, требовало больших и дорогих помещений и представляло собой слишком соблазнительную цель для террористов и политических экстремистов.

Поэтому единственной приемлемой альтернативой стала транспортировка плутония морем. Токио провел консультации с Вашингтоном и принял все американские требования по безопасности перевозок. Они включали модернизацию предназначенных для перевозок судов, усиленную вооруженную охрану груза и строительство «Сикисимы».

Первое судно с 1,7 тонны плутония на борту вышло из Шербура в первых числах октября 1992 года и благополучно прибыло в Токио спустя пятьдесят два дня. С той поры было осуществлено еще несколько рейсов. История еще не знала таких масштабных перевозок плутония морем. Согласно графику до 2010 года в Японию предстояло перевезти всего девяносто тонн плутония.

Но нужно ли правительству столько плутония, подумал Кога, чтобы нарушить пятидесятилетний запрет на производство ядерного оружия? Сама по себе мысль об этом мало тревожила капитана, впрочем, как и многих его соотечественников: он лично не помнил Хиросимы и с ростом изоляции Японии в этом враждебном мире ей приходилось учиться защищать себя, не полагаясь на ненадежный, раздираемый противоречиями Запад.

В конце концов для него главное — выполнить задачу: благополучно доставить две тонны плутония в Токио.

Подняв к глазам бинокль, он с минуту осматривал пустой горизонт, потом навел его на белый корпус державшейся чуть севернее «Сикисимы». В бинокль отчетливо виднелась эмблема Кайдзе Хоанчо — три голубые полосы на корпусе, опускавшиеся от фальшборта к ватерлинии наподобие положенной на бок угловатой латинской буквы "s". Загоравших на солнце у пулемета матросов, похоже, не волновала исключительность груза «Йюдюки Мару».

Собственно говоря, повода для беспокойства не было. Груз надежно упакован в сотни маленьких свинцовых контейнеров, закрепленных в трюмах компактными блоками, чтобы при любых обстоятельствах не превысить критической массы, ведущей к цепной реакции. Что же до угрозы извне, «Йюдюки Мару» и «Сикисима» бороздили этом океан вдвоем. Ближайшей землей была южная оконечность Мадагаскара, до которой их отделяла тысяча километров, а погода — вообще-то весьма серьезный фактор — стояла неправдоподобно тихая.

Кога перевел взгляд на палубу «Йюдюка Мару». Корабль проектировался как сухогруз — с угловатой белой надстройкой у кормы, перед которой до самого носа тянулась палуба с выступающими над ней крышками трюмов. На палубе в этот момент находилось несколько человек, в основном свободные от вахты матросы. Один матрос, с камбуза, расположился на крышке трюма. Вынимая овощи из мешка, он чистил их и нарезал в стоявшую у него на коленях миску.

Кроме того, в поле зрения присутствовали охранники в коричневой форме, вооруженные автоматическими пистолетами «Беретта». Опять-таки во избежание нарушения послевоенной конституции их набрали из отряда специального назначения токийской полиции; впрочем, они считались лучшими из лучших полицейских — крепкие, дисциплинированные, прошедшие подготовку в британских СЛС, германской ГСГ-9 и израильских десантных войсках.

У неприятеля, кем бы он ни был, просто не оставалось шанса заполучить плутоний из трюмов «Йюдюки Мару». Капитан Кога даже позволил себе улыбнуться. Плавание обещало быть особо монотонным.

— Капитан! — крикнул рулевой, указывая куда-то влево. — Смотрите!

Кога повернулся и не поверил своим глазам. У борта «Сикисимы» вздымался к небу столб воды, брызги от которого летели на палубу. В следующее мгновение корабль выгнулся дугой, словно раздраженная кошка, зависнув в воздухе; еще через секунду до «Йюдюки Мару» донесся грохот взрыва, от которого заложило уши и задребезжали стекла ходовой рубки. Замедленно, словно в кошмарном сне, «Сикисима» обрушилась в воду. Корма смялась от удара, на палубе взвилось пламя.

Кога смотрел в оцепенении. Что случилось? В голове его, сменяя друг друга, роились самые противоречивые мысли. Взорвались котлы... Напоролись на дрейфующую с незапамятных времен мину... Торпедированы...

Торпедированы! Второй взрыв срезал кормовую часть «Сикисимы», подбросив обломки — шлюпбалки, спасательные плоты, лебедки, людей — на сотни метров в воздух. Сопровождавший их катер не мог напороться на две мины сразу. Они торпедированы в открытом море чьей-то подводной лодкой!

— Капитан! — крикнул рулевой. — Что делать?

Что делать? Если они сбавят ход, чтобы подобрать выживших, следующая торпеда может угодить прямехонько в корпус «Йюдюки Мару». О том, что произойдет в этом случае, страшно даже думать. Более того, торпеда, возможно, уже несется к ним под волнами.

— Полный! Полный вперед! — скомандовал Кога. Он потянулся снять микрофон внутренней связи с крючка на стойке у окна и застыл при виде разворачивающегося на передней палубе зрелища.

Пятеро дежуривших на палубе охранников подбежали к лееру левого борта, глядя на тонущую «Сикисиму» и возбужденно перекликаясь. За их спиной матрос с камбуза сунул руку в мешок с овощами и вытащил оттуда отсвечивающий матово-черным штурмовой автомат АКМ.

Прежде чем Кога успел среагировать — крикнуть или еще как-то предупредить охранников, — тот открыл огонь очередями с расстояния меньше пяти метров. Один из охранников согнулся и рухнул за борт, остальные, сраженные пулями, упали на палубу, не успев схватиться за оружие.

Забыв про интерком, Кога нажал на кнопку корабельной тревоги. Оглушительный рев вырвался из динамиков по всему кораблю. Дежуривший на мостике офицер-охранник выхватил из кобуры пистолет и шагнул вперед.