Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Простолюдин (СИ) - Громов Александр Николаевич - Страница 41


41
Изменить размер шрифта:

Никаких надписей на стенах — они, как, впрочем, пол и потолок, были облицованы (если можно употребить это слово) каким-то материалом без швов, настолько твердым, что поцарапать его удалось бы, наверное, лишь алмазом. Никто из моих предшественников, «отдыхавших» в этой камере, не оставил мне ни посланий, ни философских сентенций, ни подсчета прожитых либо оставшихся дней, ни жалоб на жизнь.

В раз и навсегда установленное время включался и гас свет. Чем-то это напоминало императорскую лечебницу, куда я попал после приземления, но там я был все-таки пациентом, а здесь — никем. Может быть, объектом, но ни в коем случае не человеческой единицей.

Никаких дней отдыха, но раз в неделю — сокращенный на час рабочий день по случаю санобработки. О парной, как в психушке, речи не было — только душ с больно молотящими по телу каплями, разогнанными чуть ли не до сверхзвуковой скорости. Не самая приятная, но бодрящая процедура. В то же самое время проходила санобработка моей камеры, замена матраса, подушки и одеяла.

Обмен посланиями? Свидания? Информация извне? О чем вы? Даже будь свидания разрешенными, я совсем не был уверен, что Джоанна примчится ко мне. Да и знает ли она, что со мной случилось? Она никогда не была любительницей просматривать новостные программы. Разве что доброхоты ей донесли, какой-нибудь виконт Абонг-Мбанг…

Я постарался выбросить Джоанну из головы. Не могу сказать, что это было очень трудно: условия содержания и без того эффективно чистили мою оперативную память. Да и какое до меня дело госпоже баронессе? Для нее я пройденный этап. Мучило совсем другое: завтра будет точно такой же день, как сегодня, но он достанется мне тяжелее. Запас сил природного землянина — и тот иссяк бы рано или поздно, а мой иссякнет гораздо скорее. Отдам концы если не от изнеможения, так от электрошока.

И что — мир перевернется? Да ничего с ним не сделается! Начиная с какого-то дня я перестал испытывать жалость к себе. Меня не станет, а мир продолжит существование, и человеческий муравейник на планете Земля с каждым годом будет становиться все более глупым и зависимым. Пусть. Муравьи виноваты сами. И вообще какое мне дело до мира, если ему нет дела до меня?

С такими мыслями только помирать, и я решил сделать попытку. Не знал только, как лучше поступить: напасть с лопатой на робота или разбить себе голову о стену камеры? В обоих случаях никакой гарантии: программа робота по идее должна учитывать всякие экстраординарные случаи, а в камере мал разбег.

Я уже собирался попробовать колотиться головой многократно, как земная птица дятел, но в какой-то из дней — я потерял им счет — меня не вывели на работу. Прозвучал сигнал побудки, лоток с завтраком выдвинулся вовремя, унитаз функционировал нормально, вода в кране не иссякла, но напрасно я с тоской ждал команды идти повышать мою квалификацию землекопа. Ее не последовало. В недоумении я вновь завалился на топчан, ожидая, что сейчас явится надзиратель и пресечет подобное непотребство. Никто, однако, не явился, ни робот, ни живой человек. Спустя час я все еще подозревал какой-то подвох, но был счастлив. Спустя два часа задумался: а что, собственно, там у них случилось? Программный сбой? За несколько недель моего каторжного существования я ни разу не видел человека, если не считать других каторжан, и не был уверен, что тут служит хоть одна живая душа. Даже волосы и ногти стригли мне роботы. Допустим, местными киберами, обходясь без промежуточных звеньев, управляет непосредственно Инфос, но вряд ли ему интересна работа механика. Должен же кто-то смазывать и чинить механизмы! А если так, рассуждал я, то он должен немедля доложить о проблеме. Да и сам Инфос по идее должен приглядывать за порядком.

Так или иначе, я не сомневался: сейчас ко мне придут и погонят копать. Но миновал полдень, мне был подан обед, а вечером в положенное время и ужин, а я так и не прикоснулся к постылой лопате. Чудеса-юдеса. Я блаженствовал. Не знал только, кого мне благодарить за эту роскошную передышку и какому богу или святому вознести молитву. Есть ли среди них спецы по неисправностям?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Или, может, мне теперь назначено работать по ночам? Что еще они придумают — может, заставят меня копать ямы руками, выбрасывая землю между ног?

Меня не тронули и ночью, а на следующий день повторилось то же самое: кормежка — вовремя, работы — никакой. Да что у них там творится, в самом деле?!

Я великолепно выспался, а на третий день безделья почувствовал себя превосходно. Перестали ныть суставы и мышцы, кровавые мозоли на руках покрылись коркой, намекая на постепенное заживление, а главное, словно какой-то волшебный насос накачал меня бодростью. Во всяком случае, принимая вертикальное положение и перемещаясь туда или сюда, я уже не экономил силы и мог совершить любое бессмысленное движение — например, потянуться, — бессознательно, не беспокоясь о том, чем оно отзовется, и нее думая о том, что это трудновато. Жаль, что я не мог измерить окружность моих бицепсов или, допустим, икроножных мышц и сравнить с тем, что было до каторги. Я удовлетворенно посмеивался над каторжной «лечебной физкультурой». И от бессмысленной работы бывает польза!

Стал ли я таким же крепким, как средний землянин моих лет? Вряд ли. Но приблизился.

Как и раньше, пространство вокруг меня не реагировало на мои потуги вызвать хотя бы программу новостей, не говоря уже о том, чтобы соединить меня с кем-нибудь. Конечно, так и должно было быть: режим-с! Но почему мне выпали столь роскошные каникулы? Одному ли мне? Если да, то в чем причина? Если нет, то вопрос тот же.

На четвертый день я всерьез заскучал, а на пятый понял, что меня продолжают мучить — но уже иначе. Наверное, в планы того, кто распоряжался моей жизнью, не входило, чтобы я надорвался и отбросил копыта. Теперь меня пытали тишиной и одиночеством.

Стены моей камеры не пропускали звуков, а когда я пустил из крана струйку воды, чтобы слышать хотя бы журчание, мне стали давать воду три раза в день по две минуты. Слишком частый, по мнению моих тюремщиков, спуск воды в унитазе привел к сходному результату. Оставалось лишь скрести ногтями топчан и стену камеры.

Звуки… какая же это роскошь для обреченного на тишину! Монотонный шум дождя, шорох листвы, завывание ветра, детские голоса, шлепанье чьих-то ног по лужам, раскат грома, грохот прибоя, вой маршевого двигателя флаера, голоса певчих птиц, хриплое карканье вороны… волшебный пир звуков, которого я был отныне лишен! Живи как велено и получай то, чего достоин.

Ты вообразил, что можешь претендовать на что-то большее? Ты ошибаешься, уж поверь. Типично человеческое заблуждение. Либо избавься от него сразу, либо бессмысленно возмущайся, скрипи зубами, рыдай, вопи и лезь на стену, а потом все равно избавься.

Куда ж ты денешься.

Деваться и впрямь было некуда. Шутки кончились, на сей раз я влип серьезно. Непонятным оставалось лишь одно: почему Инфос не устранил меня сам, а доверил это дело людям? С его-то великими способностями — а я наблюдал их на острове и не страдаю галлюцинациями — он мог бы, например, изъять из воздуха весь кислород в некотором радиусе вокруг меня, я бы просто отключился, не заметив ничего особенного, и никакой судмедэксперт не счел бы мою смерть насильственной. От нечего делать я стал выдумывать и другие способы элегантно разделаться с беспокойным человечком, дошел до трех десятков и бросил. Быть может, Инфос нарочно задействовал сапиенсов, чтобы мне было обиднее?

Или… он еще не закончил со мной?

Догадка посетила меня на шестой день тишины и покоя: Инфос хочет, чтобы я до поры до времени думал, что он не списал меня со счетов, когда на самом деле списал. И не без садистского удовольствия — назовем удовольствием соответствующую «эмоцию» искусственного интеллекта — он будет наблюдать, как я постепенно теряю надежду и перехожу к отчаянию. Все очень просто. Немного по-инквизиторски. но почему бы и нет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что я могу предпринять при таком раскладе? Очень немногое. Но одно точно могу: постараться лишить его удовольствия.