Страницы истлевшей жизни (СИ) - Тырченков Степан - Страница 19

Старик Бейлорт подхватил ее и помог удержаться на ногах.

— Пей, — он сунул ей фляжку.

После нескольких глотков Артемида почувствовала себя лучше. Слабость отступила.

— Молодец Анна Дикстер. Ты показала нам свою истинную способность, — заговорила старуха, а ее слова сопровождались громким ревом толпы фанатиков. — А сейчас ты пройдешь свое испытание! Ведите его, — приказала Госпожа, а толпа начала громко скандировать, сотрясая кулаками в воздухе:

— Жертва, жертва, жертва!

Его привели из какого-то погреба, бывшего на территории психиатрической лечебницы! Это был мужчина на вид лет тридцати пяти, не больше. Весь избитый, в синяках и запекшейся крови. Одежда изодрана, руки и ноги скованы наручниками, местами выдранные клоки темных и грязных волос. Нос сломан, губы разбиты — жалкое зрелище. Мужчину пинком поставили на колени, а к нему подошла Госпожа, схватила его за подбородок и вздернула голову.

— Сегодня ты мне все расскажешь или сдохнешь как последняя собака! — прошипела старуха, да так, что слюна брызнула.

Госпожа оттолкнула пленного, и он упал на спину, а затем подошла к Артемиде.

— Скажи дитя мое, ты знаешь, кто такие внешники? — старуха бросила косой взгляд на пленного.

— Да, Госпожа, я слышала о них, — охотница склонила голову. — Слышала, что они охотятся на нас, на иммунных, и собирают наши органы для изготовления каких-то лекарств.

— Так вот, есть еще один тип внешников! Дикари называют их нолдами, но мы всех их зовем пришлыми. Эти нолды отличаются от других пришлых более развитой техникой и оружием. И я хочу это заполучить! Видишь ли, как бы мы его ни пытали и чтобы, ни делали, он молчит. Однажды, потеряв веру, мы сдернули с него маску дыхательной системы, чтобы он превратился в одну из тварей, но эта паскуда приобрела иммунитет. Дорога назад, к своим, ему стала отрезана, но он все равно молчал, а чтобы не проговориться после многочисленных пыток, он откусил себе язык! Я хочу, чтобы ты заставила его говорить, а точнее написать и нарисовать карту. Мне нужна вся информация, вплоть до того, какие трусы носят их командиры. Ты должна причинить ему столько боли, сколько это возможно! Я хочу видеть, как он мучается.

Артемида отступила на пару шагов назад.

— Я? — удивилась она.

— Да, ты дитя мое! Твой дар на это способен, я не зря испытывала тебя сейчас. И помни, он не должен умереть! Умрет он, умрешь и ты.

— Но Госпожа, как я могу? Я едва стою на ногах после этих зараженных! Мне не хватит сил, — попыталась схитрить Артемида. Ей, ох, как не хотелось пытать человека, даже если он один из внешников.

— Мне плевать! Сделай это, иначе твой остаток жизни будет очень коротким! Дети Стикса не прощают слабости! — рявкнула старуха, потеряв терпение.

Выход был только один — подчиниться, и Артемида это знала! Она должна была выжить, а значит, ей придется его запытать и добыть информацию. Охотница подошла к пленному.

— Лучше скажи ей то, что она хочет, иначе будет худо!

Пленный лишь промычал что-то похожее на "пошла ты"!

— Как знаешь, я предупреждала! — Артемида постаралась отбросить все эмоции. Сейчас на кону была ее жизнь. Если она откажется, то умрет!

"Герои здесь долго не живут", — вспомнились ей слова Химика, а она уже пожалела, что не убила себя, тогда в лесу. Охотница представила себе картину с тряпкой, как тогда, с последним зараженным и пустила дар, сконцентрировавшись на левой ноге пленного.

Он взвыл так, как будто ему начали отпиливать ногу тупой ножовкой. А точнее не взвыл, а начал издавать жуткие гортанные звуки без языка. Кровь потекла из пор левой ноги как сквозь марлю. Пленник пытался дергать ногами, подогнуть их под себя, но они не слушались, и через минуту жутких мучений левая нога отмерла! Его била сильная дрожь, крупные капли пота стекали по засохшей крови, оставляя красные бороздки.

— Говори! — Артемида сузила глаза. Ее голос звенел сталью, но пленник молчал. Он лишь слабо мотнул головой, показывая, что ничего не скажет.

— Если ты надеешься на быструю смерть, то ты заблуждаешься, — Артемида присела на корточки рядом с ним. — Тебе нет смысла скрывать своих, теперь для них ты представляешь ценность только в виде органов для лекарства! Подумай, стоят ли твои мучения, твоего молчания?

Пленный неопределенно мотнул головой. Артемида отхлебнула живчика из фляжки, — как пожелаешь! Она должна была показать ему всю холодность и ни капли сожаления. Пленный должен был испытать такой же страх, как она тогда, когда впервые встретилась с тем мальчиком, с его пустыми и холодными глазами. Боль можно вытерпеть, но вот страх ранит куда глубже! Артемида снова представила картину с тряпкой и теперь сконцентрировалась на правой руке пленного. От боли его выгнуло дугой, организм не выдержал и пленный обделался. Пытка продолжалась секунд тридцать, и после рука отмерла. Если бы не наручники, то она бы повисла мертвой плетью.

— Рисуй карту и пиши все, что знаешь, — ее голос был спокоен и холоден, но внутри у нее болело сердце от жалости к этому человеку. Так не должно было быть, но откуда она знала, что за испытание уготовила ей эта чокнутая фанатичка.

Пленный заглянул ей в глаза, и в них охотница прочитала ответ, нет!

— Я не хочу этого делать, но у меня нет выбора! — девушка тяжело вздохнула и закрыла глаза.

"Он предпочел смерть, чем повиновение. Это мой последний шанс заставить его работать на Госпожу. Вспомни, знахарь говорил, что у моего дара нет границ", — Артемида мысленно обратилась к своему сознанию, и тут ей пришла идея. Она в мыслях представила, как человек перестает дышать, как он пытается сделать вдох, но его легкие не пускают воздух. Девушка открыла глаза и пустила дар! Пленный попытался вдохнуть, но у него не получилось. Здоровой рукой он схватился за горло и стал его царапать, потом перевалился на бок, поджал коленки и начал трястись в жутких спазмах, а Артемида стала мысленно считать:

Один…

Два…

Три…

Четыре…

Пять…

Пленный дергался и содрогался в конвульсиях!

Шесть…

Семь…

Восемь…

Девять…

Десять…

Мужчина от безумия пытался разорвать себе горло!

Одиннадцать…

Двенадцать…

Его глаза закатились, он начал затихать!

Тридцать…

Четырнадцать…

Пятнадцать…

Артемида отпустила дар, и пленный глубоко вздохнул. Он начал хватать воздух ртом как рыба, выброшенная на берег и заплакал.

— Ты расскажешь все, что знаешь! — Артемида не спрашивала, она утверждала, и от ее интонации застыли бы даже вулканы. Пленный интенсивно закивал головой.

Толпа фанатиков восторженно взревела, ведь до этого все без исключения молча, наблюдали за происходящим. К пленному и Артемиде подошла Госпожа.

— Ты ведь знаешь, кто такой ментат? — старуха обратилась к трясущемуся пленнику. — Он уникальный человеческий индетификатор. Его дар нельзя обмануть, так что смотри, соврешь — она вернется! — старуха кивнула на Артемиду. — Охрана, уведите его, Миларт, проконтролируй!

Из толпы фанатиков отделилось три человека. Они подняли пленного и поволокли его куда-то в сторону за лечебницу.

Госпожа дождалась, пока пленника уведут, и заговорила с послушницей.

— Молодец дитя мое! Я думала, ты не справишься.

Артемида хотела отпить из фляжки, но старуха резко выбила ее из ослабевших рук девушки.

— Охрана, взять ее! — прошипела Госпожа.

Из толпы фанатиков молнией метнулись еще четыре человека к ничего не понимающей Артемиде. Двое взяли ее на прицел, а остальные рывком подняли девушку на ноги.

— Госпожа, что я… — попыталась заговорить Артемида, но тут же получила сильный удар прикладом автомата в живот. От боли охотница согнулась и зашлась кашлем, а на голову ей накинули черный мешок и затянули его на шее. Артемида захрипела.

— Извини дитя мое, но так надо, — проговорила старуха с издевательским тоном. — Честно признаться, ты первая, кто смог меня напугать. Приди ты к нам раньше и по собственной воле, все было бы иначе. А так я не могу оставить тебя в живых. Твой дар слишком опасен и сегодня мы это увидели!