Без пощады (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 69

Которое тоже предстало перед ним в новом свете.

Он отправился к Вульфгару в его покои с Милашкой Чарли и Даб'ней.

— Сейчас? — с нетерпением спросил варвар. Он поднялся со стула и шагнул к Клыку Защитника, стоявшему у стены.

— Пока нет, — сказал ему Киммуриэль. — Но скоро. Сегодня, если я вернусь.

— Куда ты? — спросила Даб'ней.

— Тебя это не касается, жрица, — ответил он с немалой враждебностью, тем более после того, как заново пережил воспоминания о падении дома Облодра. Но почти немедленно смягчился и задумался над возможностью того, что действительно не вернётся после своего опасного предприятия. В таком случае Даб'ней может оказаться для него лучшим вариантом.

— Если я не вернусь, доставь это сообщение, — телепатически проинструктировал её Киммуриэль. Он задумался, кому конкретно стоит сообщить о своих открытиях. Джарлаксу, решил псионик, потом понял, что сейчас не время для осторожности, и передумал. Верховной матери Квентл, Ивоннель Бэнр — да, им и только им. Но тайно, и ничего не рассказывая матери Жиндии Меларн или старшей жрице Сос'Ампту.

Даб'ней растерянно смотрела на него, и недоумённое выражение лишь усиливалось по мере того, как Киммуриэль передавал ей своё послание. Он подошёл к жрице и нежно положил ладонь ей на лоб, передавая определённые воспоминания, своё объяснение и увязывая всё это воедино.

Он нашёл женщину готовым сосудом для подобной ереси, и лишь во время этого обмена понял истинную глубину отступничества Даб'ней.

— Хорошо. Очень хорошо, — подумал он.

— Ты просишь меня рассказать всё это верховной матери Мензоберранзана? — недоверчиво поинтересовалась Даб'ней. — Это верный путь к смерти! Она сделает из меня драука, не успею я прошептать намёк, который отзовётся…

— Ты знаешь, что я прав в своих убеждениях, — сказал Киммуриэль.

— Это не имеет значения!

— Действительно, больше ничего не имеет значения, — отозвался Киммуриэль.

— О чём вы оба толкуете? — спросила Милашка Чарли.

— Ты ни за что не поймёшь, — буркнул Киммуриэль, даже не взглянув на неё.

— Может быть, именно ты сможешь убедить их — если покажешь всё так, как показал мне, — сказала Даб'ней.

— Это предпочтительно, — признал Киммуриэль. — Но сначала я должен подтвердить свои подозрения.

— Я думал, что сегодня мы идём за Бревиндоном, — сказал Вульфгар, но Киммуриэль не обратил на него внимания.

— Ты даже не проверил свои подозрения, но просишь меня рассказать о них верховной матери? — спросила Даб'ней, качая головой.

— Если я не вернусь, считай, что они подтвердились, — сказал ей псионик.

— Я не понимаю! — воскликнула жрица. — Что? Где?

— Это не твоя забота. Если я не вернусь, сделай так, как я приказал. Передай это только верховной матери Квентл и Ивоннель. Больше никому.

— Только для того, чтобы их найти, мне потребуется помощь кого-то из здешних.

— Они тебе помогут, — ответил Киммуриэль.

— Но если меня спросят…

— Не спросят.

Он сурово глянул на Вульфгара и Милашку Чарли.

— Бреган Д'эрт будет знать, что эти приказы исходят от меня, и беспрекословно будут тебе помогать.

— А Джарлакс?

— Он узнает, когда должен будет знать, — ответил Киммуриэль. — Только верховной матери Бэнр и Ивоннель. Ты поняла?

Даб'ней кивнула, и Киммуриэль ушёл.

Обмен между Пескатававом и Киммуриэлем был быстрым и полным. Псионик-дроу пошёл на огромный риск, допустив излюбленного иллитида улья к самым сокровенным своим мыслям и размышлениям. Киммуриэль понимал: если он ошибся, если упустил какой-то очевидный изъян в своих размышлениях, его незамедлительно уничтожат, поскольку подобное обвинение против другого иллитида было делом крайне серьёзным. Другие расы говорили о ценности семьи, но в разуме улья подобные отношения заходили куда глубже. Иллитиды были не просто братьями или сестрами — неважно, каким полом они обладали в любой конкретный момент времени; пожиратели определяли такие вещи совсем иначе, чем все остальные расы. В их обществе желания разума всегда преодолевали ограничения тела.

Однако в конечном итоге их сообщество было единым. Единым. И значит, выдвинуть обвинение против иллитида, в данном случае — Увунивиска, означало указать на изъян в целом улье. Можно сказать, что Киммуриэль только что назвал Пескатавава предателем в частной беседе.

— Я предлагаю лишь свои наблюдения и воспоминания о падении моего дома, — указал он, когда почувствовал, как отстраняется Пескатавав.

— Я знаю, что ты предлагаешь.

— Это не Увунивиск, а она, Ллос, — вслух сказал он, решив, что вероятность, что кто-то подслушает разговор здесь намного ниже, чем вероятность, что кто-то подслушает мысли.

— Твои размышления не доказаны, но весомы, — ответил иллитид своим скрипучим голосом, уловив намёк. — Но почему?

Киммуриэль почувствовал добавление дома Облодра к вопросу.

— В период Смутного времени Мать К'йорл зашла слишком далеко, — сказал Киммуриэль. — Она угрожала самому порядку, заведённому среди поклоняющихся Ллос дроу. Вечно голодная инфекция, которую представляет собой госпожа Ллос, желала власти над иллитидами, но основанием её силы в самом желанном ею месте, материальном плане бытия, были дроу, — ответил он вслух, хотя Пескатавав уже почувствовал те же аргументы в его сознании.

Киммуриэль чувствовал его сомнения — это был критический момент.

— Дроу важнее иллитидов. Как такое возможно?

— В то время она не могла получить и тех, и других. Зато сейчас — может, — ответил Киммуриэль. В этот миг ответ стал откровением и для него самого, и для Пескатавава.

— Сейчас же выдвини свои обвинения Увунивиску, — было сказано Киммуриэлю.

Киммуриэль сделал глубокий вздох и прошёл за излюбленным иллитидом с тихой стороны помещения в главную область замка иллитидов, где покоился великий мозг улья. Там собрались рабы всех рас, осторожно массажируя нежный и такой важный мозг, а вокруг прогуливалось множество пожирателей разума. Некоторые подходили к мозгу, чтобы проверить, какие воспоминания оставили для них недавно, другие — чтобы оставить свои. Остальные собирались в стороне, обычно по двое или по трое, рядом и лицом друг к другу, переплетая щупальца. Согласно познаниям Киммуриэля этот ритуал был либо занятием любовью, либо псионическим поединком — а может быть, и тем и другим сразу.

Пескатавав выпустил гудящую волну энергии, которая заставила рабов разбежаться, а пожирателей разума — слиться с центральным мозгом: иллитидский аналог приказа кормчего «Свистать всех наверх!». На мгновение, пока все устраивались, излюбленный иллитид придержал Киммуриэля.

— Ты уверен, что хочешь продолжить? — тихо спросил Пескатавав, поскольку любая телепатия сейчас была подобна крику.

— Промедление не поможет, — ответил дроу. — Ни мне, ни вам.

Его фраза заставила напрячься излюбленного иллитида, напомнив ему, что разум улья находится в огромной опасности, если дроу прав.

Пескатавав и Киммуриэль заняли свои места, бок о бок — а Киммуриэль ещё и рядом с Увунивиском. Излюбленный иллитид немедленно проник в разум Киммуриэля, заглушив дроу для всех остальных силой центрального мозга. Затем, снова через большой мозг, излюбленный иллитид заглушил всех, кроме Киммуриэля и Увунивиска.

Дроу изложил свои мысли, как раньше изложил их Пескатававу, и со скоростью телепатической передачи получил шквал отрицания и гнева от Увунивиска.

— Ты действуешь заодно с агентами Ллос, — обвинил тот. — Ты был с нападавшими в Лускане, в мыслях демона Азбиила, помогая ему. Ты несёшь в себе желания Ллос, и ты принёс их в сообщество иллитидов.

Возражения Увунивиска продолжались, но без убеждённости. Здесь нельзя было солгать или спрятаться.

Всё произошло за считанные мгновения, и тогда Пескатавав снова открыл связь для всех.

Киммуриэль неоднократно участвовал в единых собраниях разума улья, но никогда не испытывал ничего подобного.