Без пощады (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 70

Даже близко.

Вихри гнева и отрицания обрушились на него, смешанные с ужасом при мысли, что его обвинения могут оказаться правдой. Он ощущал себя в сердце торнадо — не материального, разумеется, а в вихре многочисленных точек зрения, от которых ему стало так дурно и страшно, что захотелось убрать руку и навсегда сбежать из этого места.

Однако он не стал этого делать. Киммуриэль Облодра всю свою жизнь тренировал силу воли, и теперь она потребовалась ему вся без остатка. Он сосредоточился на единственной мысли, на далёком прошлом, и показал иллитидам зацикленную петлю — падение дома Облодра и женщину-дроу, стоящую перед великим домом, когда тот падал в Клорифту, с маской экстаза на лице.

Верховная мать Ивоннель Бэнр. Ивоннель Вечная. Практически — аватара госпожи Ллос.

Вокруг Киммуриэля продолжали бурлить мысли всей колонии, растерянные, противоречивые, сражающиеся.

Дроу не терял сосредоточенности. Он сосредоточился и на иллитиде по соседству, Увунивиске, у которого не было защиты от этих воспоминаний. На самом деле воспоминания как будто ужаснули его.

Постепенно мысленный вихрь стал сглаживаться; одна из сторон стала громче.

Киммуриэль знал правду, и иллитиды её подтверждали: госпожа Ллос была не богиней, не королевой демонов. Нет, в этом отношении, с точки зрения существ, стремящихся к истине чистой мысли, госпожа Ллос была заразной болезнью. Увунивиск был заражён, болён. Иллитид стал проводником для очередной попытки Ллос заразить разум улья — и практически наверняка сам об этом не знал. Раньше в роли проводника, пытавшегося занести в улей инфекцию хаоса, выступал дом Облодра, а может быть, даже сама мать К'йорл.

Эта попытка провалилась, потому что когда наступило Смутное время, когда дроу, служившие Ллос, её возлюбленные жрицы и даже маги Мензоберранзана утратили свои волшебные силы — волшебные и жреческие сразу — амбициозные Облодра стали угрожать самой структуре, на создание которой Ллос потратила тысячелетия.

Поэтому Ллос потерпела неудачу.

Но Паучья Королева не сдалась. Как раз напротив. Коварная богиня, обладающая бесконечным терпением бессмертной, нашла даже более подходящий организм, чтобы прийти сюда и заразить центральный мозг, а следовательно — и весь разум улья.

Все мысли объединились, торнадо превратилось в ревущий ураган, отрицая попытку Увунивиска, отрицая само физическое существование Увунивиска.

Киммуриэль чувствовал протесты обречённого иллитида — не отрицание, а просто мольбу о милосердии. Теперь он всё понял. Может быть, Ллос была богиней — но в то же время и демоном, и при этом — существом, наделённым физической формой. Но она представляла собой нечто намного большее. Частица Ллос присутствовала в каждом разумном существе, обычно спящая, но могла пробудиться подобно заразе или инфекции. В разуме дисциплинированного иллитида такого не должно было произойти. Это казалось абсолютно невозможным.

Но только казалось.

Судя по всему.

Протесты Увунивиска были не особенно убедительными, поскольку даже сам иллитид в конце концов понял правду.

В одно мгновение Увунивиск был здесь, а в другое его уже не было — ради всего разума улья. Он сошёл с ума, каждая синаптическая связь в его мозгу смялась и погибла. Безумие стало пустотой, прекращением работы иллитидского сознания.

Иллитид испустил один последний мысленный крик ужаса, безмолвный вопль, который потряс Киммуриэля до глубины души.

Центральный разум так сильно зарыдал от скорби, что Киммуриэль отпрянул, его руку с силой отбросило от мясистой мембраны. Связь разорвалась. Он увидел, что не один такой, что все иллитиды тоже оглушены, онемели, пытаются найти некий баланс между тем потрясением, которое принёс им Киммуриэль, ужасом, который вынужден был открыть им Увунивиск, и ошеломительными эмоциями центрального мозга, который так внезапно стал уязвимым, что должен был уничтожить частицу себя — подобно дроу, вынужденному откусить собственный палец.

Рядом с Киммуриэлем на изгибающейся поверхности центрального мозга лежало безжизненное тело Увунивиска.

— Да будет так, — передал всем Пескатавав.

На том всё и кончилось. Для уничтожения тела невольного предателя привели рабов.

Киммуриэль сделал своё дело. Он предложил эту мысль Пескатававу, и излюбленный иллитид разрешил ему идти, чтобы позаботиться о более насущных проблемах, с которыми дроу столкнулся на своём родном плане бытия, среди собственного, менее совершенного народа.

Не было чувства благодарности, не было пожеланий успеха.

Всё просто было.

В жизни Киммуриэля Облодры случалось несколько похожих мгновений, когда он абсолютно иначе смотрел на своё жизненное путешествие, когда он отчётливо понимал разницу между эмоциями улья иллитидов и эмоциями Джарлакса.

Его единственного друга.

— Мы немедленно выступаем, — сказал Киммуриэль Вульфгару. — Пора встретиться с Бревиндоном Маргастером и покончить с этим.

— Сейчас? — спросил изумлённый варвар.

— Сейчас, — отрезал Киммуриэль. — Наш враг уязвим, но пока что не знает, что лишился одного из главных своих преимуществ.

— Я не понимаю.

— Да, я тоже, — присоединилась Милашка Чарли.

Киммуриэль вздохнул.

— Конечно, не понимаете. Это неважно. Вы оба только пили бы и блудили до конца своих дней, если бы занимались только тем, что понимаете.

Милашка Чарли нахмурилась, но Вульфгар рассмеялся.

— Киммуриэль пошутил. Не думал, что проживу достаточно долго, чтобы стать свидетелем такого события.

— Если не поторопишься, то скорее всего не проживёшь достаточно долго, чтобы об этом рассказать, — отозвался дроу. — Идём же, скорее.

Он протянул Вульфгару руку, и когда оба человека приблизились, неохотно протянул Милашке вторую. Киммуриэль знал, что ей с ними не место, но может быть Азбиил потратит на неё свой удар.

Двое приняли его руки.

— Он в Корабле Курт. Я хорошо знаю это место, и неподалёку от тронного зала там есть комната, с которой я неплохо знаком — приготовил её как раз для таких случаев.

— Как волшебный глиф для телепортации, — сказала Милашка Чарли.

— Грубо говоря, да, — ответил Киммуриэль. — Я не знаю, что нас ждёт, поэтому приготовьте оружие. Не хочу тратить свои навыки на простых прислужников.

Вульфгар хмыкнул.

— Ты понимаешь свою роль? — спросил его Киммуриэль.

Варвар кивнул.

— Одну из них.

— Это всё, что от тебя требуется.

— Посмотрим.

Киммуриэлю не понравилась уклончивость варвара. Он рассказал Вульфгару о своих планах, конкретно о том, что потребуется ему от варвара, чтобы обезглавить новый порядок в Городе Парусов. Он знал, что Вульфгар хотел большего — Киммуриэль ясно прочёл эту мысль, пока объяснял, как должен пройти бой.

Он телепатически передал спутникам образ комнаты, в которой они должны были появиться, и ещё одно предупреждение о том, что помещение скорее всего занято, а может быть даже охраняется.

Вульфгар едва успел кивнуть в ответ, как Киммуриэль подобно клинку сосредоточил свой разум на этой комнате и мысленно нарисовал в ней себя и двоих людей.

Они оказались там.

Как и предсказывал псионик — не одни.

Она блефовала. Она знала, что верховная мать не должна показывать сомнений — в конце концов, она является голосом Ллос. Но сейчас Квентл сомневалась. Больше всего она хотела остаться наедине для долгого отдыха, во время которого сможет обратиться к воспоминаниям мёртвой матери. Её прошлая медитация привела к неизбежному выводу, что победу Жиндии нельзя предотвратить, а значит, нужно найти способ разделить с ней триумф.

Но как?

Что ещё сложнее и хуже, хочет ли этого сама Квентл?

Она знала, что её союз распадается на части. Она силой заставила остальных присоединиться к этой кампании, чтобы расстроить планы матери Жиндии. Жиндия не должна была получить достаточных преимуществ, чтобы угрожать существующему порядку в Мензоберранзане, и Квентл воспользовалась этим в качестве стимула. Верховным матерям не хотелось попасть под фанатичное и жестокое правление Жиндии Меларн.