Меньшее зло (СИ) - Красников Андрей Андреевич - Страница 40

– Готов.

– Твоя предыдущая группа расформирована. Я отправлю тебя к Саулю. Есть возражения?

– Нет, господин капитан.

– Хорошо. Свободен.

Как выяснилось уже спустя несколько часов, я допустил серьезную ошибку – лейтенант Сауль оказался против обновления своей группы и сделал все, чтобы это продемонстрировать. Сержантское звание ничего не изменило – моя физическая форма подверглась нещадной критике, имеющиеся достижения были растерты в пыль, а финальным штрихом стало внеочередное дежурство в тактической комнате. Учитывая наличие свободных рядовых, это являлось откровенным и демонстративным плевком в лицо.

Что вызвало подобное отношение командира, так и осталось для меня загадкой, но терпеть его выходки мне пришлось еще две недели – на континенте сменился сезон, температура упала на несколько градусов и помогавшие нам в рейдах ливни тотчас же прекратились. Впрочем, вынужденное безделье принесло больше пользы, чем вреда – благодаря неусыпному вниманию лейтенанта я очень быстро вернул тонус отвыкшим от работы мышцам и заново адаптировался к службе.

Когда в небе снова появились грозовые тучи, командование отреагировало практически мгновенно. Личный состав был спешно приведен в боевую готовность, полковник начал вызывать к себе офицеров, а уже вечером первые боевые группы отправились на Полосу. Мой отряд ушел в рейд только через сутки, но задачу нам поставили ту же самую, что и всем остальным – наблюдение, отслеживание вражеской техники, а также выдача координат артиллерийским расчетам.

– Фишер, не вздумай мешаться под ногами, – предупредил лейтенант, уведя меня в сторону от других своих подчиненных. – У нас слаженная группа, частью которой ты станешь не сегодня и не завтра. Поэтому никакой инициативы, никаких советов и прочих глупостей. Все ясно?

– Так точно, господин лейтенант.

Возможно, командир пытался сыграть на моем самолюбии, добиваясь повышенного усердия при выполнении его приказов. Возможно, просто был сволочью. Возможно, что-то еще. В любом случае, это ничего не изменило – когда отряд миновал Греческий лес и остановился на привал в маленьком сарайчике, я дождался удобного момента, вышел за дверь, после чего отправил внутрь помещения гранату.

Добивать никого не пришлось. Убедившись в этом, я оперативно сменил позицию, закопался в небольшую кучу мусора и остался там на весь день. А поздно ночью, когда опять стал накрапывать дождь и вероятность обнаружить себя перед врагами упала практически до нуля, взял курс на Афины.

Новое сообщение оказалось довольно пространным, но содержало только обширные рекомендации по выживанию на нашем участке фронта – мне выдали систему опознавательных знаков и предупреждающих меток, обрисовали границы наиболее опасных зон, а также порекомендовали не заходить чересчур далеко и не рисковать понапрасну.

К сожалению, для успешного существования в статусе разведчика любому солдату требовалось приносить реальную пользу и выдавать командованию реальный результат. А делать это, месяцами скрываясь в Греческом лесу, не представлялось возможным.

– Ладно, разберемся…

Обратная дорога заняла у меня почти неделю – несмотря на прогнозы метеорологов, дожди внезапно закончились и темп моего передвижения по равнине мгновенно снизился. К счастью, все обошлось – спустя десять дней после выхода на задание я вернулся в часть и тут же был вызван к капитану Питерсу.

Разговор оказался крайне неприятным.

– Докладывай. Своими словами.

– Так точно. Мы пересекли лес, вышли к южному шоссе и остановились на дневку. Когда я отошел по нужде, остальных забросали гранатами. Я принял решение отступить. Скрывался в куче мусора, потом шел обратно.

– Принял решение отступить?

– В заведомо проигрышной ситуации разведчик должен…

– Я знаю, что должен разведчик, – оборвал меня Питерс. – Ты убежал.

– Так точно. Иначе я был бы мертв.

– А нападение случилось именно тогда, когда ты покинул группу. В прошлый раз было то же самое, не так ли?

– В прошлый раз досталось мне, господин капитан.

– Помню…

Командир о чем-то задумался и целую минуту рассматривал меня откровенно злым взглядом. А потом выругался, в сердцах ударив кулаком по столу:

– Ты не Лаки, Фишер. Ты чертов Локи. Знаешь, кто это?

– Никак нет, господин капитан.

– Это гребаный злой дух, из-за которого у всех вокруг постоянно случаются неприятности. Пошел вон. И чтобы рапорт был у меня на столе через час.

– Так точно, господин капитан…

Незаметно подошел к концу второй год моей службы. Начался третий. Я сумел остаться в живых, чуть-чуть подправить собственную репутацию в глазах Питерса, а также выполнить еще одно переданное Стефаном задание – на этот раз бомба легла в основание широкого моста, являвшегося украшением одного из центральных городов страны.

Война, еще совсем недавно пугавшая всех своей непредсказуемостью и размахом, постепенно угасала, превращаясь в вялотекущий пограничный конфликт. Его бессмысленность становилась все очевиднее, в обществе начали обсуждать возможность заключения мирного договора, но инициированная барнардской стороной встреча закончилась ничем – лидер занял максимально жесткую позицию, в ультимативной форме потребовал изменить существующие границы и отверг любые попытки найти компромисс.

Сразу после этого бои возобновились с новой силой – несколько опрометчиво передислоцированных соединений оказались уничтожены огнем вражеской артиллерии, вдоль линии фронта вспыхнули пять или шесть ядерных взрывов, а нас целый месяц гоняли через Полосу и обратно. Во время одного из таких рейдов я обнаружил в Афинах координаты следующей бомбы, но ее перевозку пришлось отложить на неопределенный срок из-за царившей вокруг суматохи.

Затем произошло событие, которое всерьез и надолго изменило мою жизнь. Хотя началось все достаточно обыденно – с вызова к недавно получившему очередное звание Питерсу.

– Садись Фишер, – увидев меня, командир небрежно махнул рукой, указывая на стоявший рядом стул. – Есть какие-нибудь пожелания, замечания?

– Нет, шеф.

– Ты все еще собираешься купить себе дом?

Вопрос оказался неожиданным – из-за череды более важных дел я совершенно перестал следить за своей изначальной легендой. К тому же, для путешествий по стране требовалась абсолютно иная линия поведения.

– Так и думал, что в конце концов тебя отпустит, – усмехнулся Питерс. – Рад, что доктор оказался прав.

– Э…

– Расслабься, не на допросе. Хочешь получить жилье в Спарте?

– А… хочу.

– Вот и хорошо, – майор достал из ящика стола лист бумаги, а затем протянул его мне: – Подписывай.

Каким образом Питерс смог выбить для меня квартиру, я так и не узнал, но мотивы офицера были достаточно прозрачны – скорее всего, он хотел как-нибудь отблагодарить человека, некогда вытащившего его с Полосы. В любом случае, уже через три дня я получил официальное подтверждение своих прав – теперь за мной числился маленький отсек в одном из домов рядом с центром Спарты.

Правда, увидеть свое новое жилище мне удалось лишь спустя три недели.

– Не забудь кровать туда притащить, – посоветовал Гладков, узнав, что я собираюсь в отпуск. – После этого все девки твоими будут.

– Разберусь.

– И акустику поставь, чтобы музыка играла. А еще…

– Разберусь, не переживай.

– Да ну тебя…

Как найти желанные приключения и скоротать отдых в веселой женской компании, я знал – за последний год в Спарте сформировался постоянный контингент из девушек, готовых сутки напролет развлекать приехавших с фронта бойцов. Такое веселье ощутимо било по карману, но никто из моих товарищей на это не жаловался – после неуютной Полосы и опостылевших бункеров всем хотелось отдыхать, а не считать деньги.

Мне тоже доводилось проводить время с местными жительницами, но каждый подобный случай неизменно вызывал в душе чувство стыда и брезгливости – хотя моя первая настоящая любовь осталась по другую сторону фронта и шанс на встречу с ней уменьшался с каждым днем, выбросить ее из головы я пока что не мог. Образ Алисы постепенно стирался и отступал под давлением новых воспоминаний, но это мало на что влияло – судя по всему, теперь я любил уже не саму девушку, а одно лишь воспоминание о ней.