Навсегда с бессмертным(ЛП) - Сэндс Линси - Страница 25

– Что значит «Андерс»?

Он отогнал от себя эти мысли и посмотрел на Валери. Она выглядела более расслабленной теперь, когда он не приближался, и с любопытством склонила голову, ожидая его ответа. Очевидно, он не успел ответить, потому что она продолжила: – Или это твоя фамилия, как ты называешь Джастина по фамилии Брикер?

– Это сокращенная форма моей фамилии, – ответил он.

Ее брови поползли вверх. – Что именно?

– Андронников.

От этих слов ее глаза расширились. – Какое твое первое имя?

Он замолчал на мгновение, но теперь, когда она знала, что даже не знает его имени, Валери вряд ли захотела бы поцеловать его снова, не говоря уже о чем-то другом, если бы он не сказал ей. Женщины могли быть забавными, желая знать имя парня, который засунул свой язык ей в горло, пока лапал ее. – Мое первое имя – Семен.

Услышав эту новость, она несколько раз моргнула, а затем просто выдохнула: – О, боже.

«По крайней мере, она не смеется», – подумал Андерс и пояснил: – Оно баскского происхождения. На основании слов для сына.

– Понятно, – пробормотала она.

– Все зовут меня просто Андерс.

– Да, я понимаю, почему, – пробормотала она, а потом откашлялась и сказала: – Значит, твой отец был русским, а мать басконкой, и ни один из них не говорил по-английски?

– Что заставляет тебя так думать, что?

– Ну, или у них было нездоровое чувство юмора, – сухо сказала она. – Это все равно, что назвать дочь Ова. Даже хуже. Я удивлена, что ты выжил в школе с таким именем.

– Вообще-то, я встречал пару женщин по имени Ова, – весело сказал Андерс.

– Боже мой, – пробормотала она.

Андерс хмыкнул и поплыл по боковой дорожке, не приближаясь, но в этот момент она ухватилась за край бассейна, и они оказались лицом друг к другу, повернувшись боком к краю бассейна.

– Значит, ты вырос в Стране Басков, России или Канаде?

– Россия для начала, – торжественно ответил он, делая шаг ближе к воде.

Она кивнула, по-видимому, не удивившись, и сказала: – У тебя небольшой акцент. Я поняла, что ты живешь здесь не с самого рождения.

– Нет, я приехал сюда позже, – признался Андерс. Много позже, но пока он держал это при себе и сделал еще один шаг вперед.

– А госпожа Андронникова существует?

Вопрос застал его врасплох и заставил остановиться. – Если бы я был женат, то вряд ли поцеловал бы тебя раньше, – сухо ответил он. – Я бы не стал этого делать.

– Приятно слышать, – сказала она и почти застенчиво отвела взгляд.

Андерс воспользовался ее невниманием и сократил расстояние между ними. Когда Валери обернулась, он был всего в нескольких дюймах от нее. Достаточно близко, чтобы схватить ее за руку и притянуть к себе, но он не сделал этого. Он пытался не торопиться и не спугнуть ее. Это – его лучшее поведение, но это – чертовски трудно. На самом деле ему хотелось поцеловать ее, сорвать с нее купальник и взять там, в воде, у края бассейна. Конечно, он не мог сделать этого, не подвергая опасности ее жизнь. Она наверняка утонет в конце, когда они оба упадут в посткоитальный обморок. Этого знания было достаточно, чтобы заставить Андерса вести себя прилично.

– Почему ты решила стать ветеринаром? – спросил он, пытаясь отвлечь ее от своей близости.

Валери слабо улыбнулась, напряжение, охватившее ее, когда она увидела, как близко он стоит, исчезло. – Я думаю, каждая девочка хочет стать ветеринаром и ухаживать за больными и ранеными животными, когда она маленькая, – сказала она и пожала плечами. – Я просто не перерастала этого делать.

– Значит, в душе ты все еще ребенок? – тихо предложил Андерс.

– Может быть, – признала она, а затем наклонила голову и спросила: – Почему ты пришел в правоохранительные органы?

– Каждый маленький мальчик хочет спасти девицу в беде и стать героем, когда вырастет. Наверное, я так и не перерос это, – беспечно сказал Андерс.

Ее это не позабавило, Валери нахмурилась и спросила: – Вот как ты меня видишь? Как девицу в беде?

Вопрос вызвал у Андерса взрыв смеха, и он покачал головой. – Едва. Я вижу тебя невероятно храброй и сильной. Ты спасла себя сама из того дома. Тебе не нужен герой. Ты сама – героиня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Валери опустила голову, когда он говорил, и не смотрела на него. Это заставило его нахмуриться и спросить: – Я что-то не то сказал? Тебе неприятно говорить об этом?

Она помолчала, потом подняла голову и покачала головой. Ее щеки слегка порозовели, и он понял, что она опустила голову, чтобы скрыть румянец.

– Нет. Удивительно, но это не так.

Она посмотрела в сторону, проверяя свою собаку, он понял это, когда проследил за ее взглядом и заметил, что Рокси спит возле стула с полотенцем Валери на нем. Он предположил, что собака бродила по двору, когда он пришел. Но тогда он не заметил ее отсутствия, ему не терпелось добраться до Валери.

– Не знаю, почему меня это не беспокоит, – призналась Валери, снова привлекая к себе его внимание. – Наверное, потому, что меня накачали наркотиками и большую часть времени я проспала. Я имею в виду, похищение было довольно травмирующим, и первая ночь тоже, но последняя ночь ... – Она поколебалась, а потом призналась: – Было приятно дать отпор.

Андерс понимающе кивнул.

– Заметь, если бы мне не удалось сбежать, это была бы совсем другая история, – добавила она с кривой усмешкой.

– Ты не просто сбежала, Валери, – тихо сказал он. – Ты спасла и других женщин. Каждая из них обязана тебе жизнью.

– Ты думаешь, Люциан прав, и другие женщины не согласятся на встречу? – спросила она, поерзав в воде. – Ты думаешь, что Люциан прав?

Андерс колебался. Он не хотел лгать своей спутнице жизни, но не знал, что сказать, чтобы не солгать. Люциан не стал бы просить других женщин собраться вместе. Он не мог. Когда он сказал, что женщины вернулись к своей прежней жизни и, вероятно, хотят забыть, он имел в виду, что они вернулись к своей прежней жизни после того, как их заставили забыть. Их воспоминания были стерты. Они не вспомнят ничего из того, что произошло. Воссоединение их, вероятно, все исправит, но это было рискованно. Они стерли их воспоминания, потому что многие из них не были так сильны, как Валери, и были готовы рассыпаться на кусочки. Стереть их воспоминания было самым добрым поступком. Люциан не стал бы ничего менять, если бы это не было абсолютно необходимо.

– Ты тоже не думаешь, что они согласятся встретиться? – спросила Валери, когда он замолчал, погруженный в свои мысли.

Решив, что отвлечение внимания – лучшая тактика в данной ситуации, Андерс притянул ее к себе и поцеловал. Это было все, на что он рассчитывал. Поцелуй, может, два, чтобы отвлечь ее от вопроса, на который он не мог ответить честно. Он идиот, признал Андерс несколько секунд спустя, когда Валери после некоторого колебания открыла рот. Любая мысль о том, чтобы остановиться на одном или двух поцелуях, вылетела в окно, как только она начала целовать его в ответ. Он едва осознавал, что ее руки обвились вокруг его шеи, его чувства сотрясались от того, что делали их губы, и от ощущения ее тела, прижимающегося к нему в воде. Застонав, Андерс повернул ее и прижал спиной к холодному кафелю бассейна, удерживая своим телом, а его руки начали скользить вниз по ее бокам.

Он думал, что вода была прохладной, когда вошел? «Сейчас она казалась теплой, даже горячей, как будто их тела нагревали ее», – подумал Андерс, когда его руки нашли ее грудь через купальник, и Валери застонала ему в рот. Звук, который он повторил, когда ее удовольствие прокатилось по нему. Желая большего, Андерс отодвинул в сторону чашечки ее купальника и накрыл ее грудь руками. Как только он это сделал, Валери прервала поцелуй, задохнувшись от возбуждения, ее ноги обвились вокруг его бедер, а пальцы скользнули по его коротким волосам, пока он сжимал и мял мягкие шарики. Когда он убрал руки, чтобы обнять ее за талию, она разочарованно застонала, а потом вскрикнула, когда он поднял ее из воды и прижался губами к розовому соску.