Марья-царевна из Детской Областной (СИ) - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 43

— На счет "три" побежишь со мною, — прошептал Змей

Кузутик округлил глаза:

— Куда?! Зачем?!

Новый шепот эха, новый треск костей по пещере, шаги, стук каблуков… Злодий развернулся на шум…

— Три! — Змей, поскальзываясь на обломках, рванулся вперед. Кузутик, неловко загребая длинными лапками, поспешил за ним.

На создание человеческого голоса сил не хватило: птичий крик проявился-где-то в глубине грота, заставив Злодия всеми тремя головами повернуться на шум. И все бы ничего, да только хвост, по которому можно было забраться наверх, тоже сдвинулся с места.

Советник сжал зубы. Успеть, добежать. Сейчас это главное.

Каблук скользнул по чешуе. Вперед, только вперед.

За спиною послышалось невнятное всхлипывание. Мужчина развернулся, протянул руку:

— Хватайся!

Розетки сплетенной грибатки закачались у запястья, тонкие пальцы кузутика скользнули по гарусным нитям…

Новое эхо, прошедшее по пещере, заставило Злодия рвануться на звук, хвост огромного ящера, на котором сейчас стоял Огненный Змей, качнулся в сторону, и кузутик самую малость не успел ухватиться…

— Держись, леший тебя раздери! — Змей потянулся к падающему на землю Богше…

Но в этот миг Злодий вновь развернулся, мощная лапа втоптала хрупкое тельце в землю…

Советник медленно опустил руку.

А мертвый ящер решил, что дело сделано, повел огромными крыльями — и мужчина, упрямо сжав зубы, пополз по чешуе наверх, к спасительному участку между крыльями Злодия: уж туда ожившая падаль, даже если догадается, что погибли не все, точно не дотянется.

А уж простых прикосновений к омертвевшей коже нияновский зверь точно не чувствует. Во многих боях проверено. Только удары, только боль… А бить сейчас Огненному Змею-то и нечем было, сил не хватало…

…Взмывшая в воздух туша пронеслась подле стен пещеры, рванулась к одной из многочисленных трещин — Злодий решил, что избавился от внезапных гостей и вздумал проветриться — и через несколько минут над головой разверзлось бескрайнее небо Пекла.

Леший его знает, куда дальше мертвый ящер полетит… Змей выгадал миг, когда небо уже казалось ближе земли и шагнул вперед, со спины летающей стерви. Терять уже все равно было нечего, даже если облик не успеет изменить.

Перекинуться в огненный всполох он смог лишь у самой земли.

Нет, в принципе, все происходящее было вполне объяснимо: кому, кроме потенциального жениха шастать по вечерам по комнатам царской невесты? Только вот зачем он вообще пришел — особо страстными чувствами будущий муж явственно не пылал, а значит… А значит вообще ничего не понятно, что здесь вообще творится.

— Драсте, — только и смогла сказать Маша. Не спрашивать же напрямик — а зачем ты сюда приперся? Пять минут назад ведь виделись!

— И тебе не хворать, царевна.

Кажется, до простой идеи "поздороваться — это просто форма приветствия" здесь еще не додумались. Как, впрочем, и до мысли о том, что если уже сегодня виделись — здороваться не обязательно.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Орлова. Может, врач понадобился — тому же советнику хуже стало или у ловчего ухудшение пошло. И сразу тогда станет ясным, насколько правдивы мысли о волчьем билете.

Мужчина мотнул головой:

— Да нет, все в порядке.

Ну, значит, увольнение не грозит. Скорее, учитывая явный дефицит медперсонала в одной отдельно взятой Нави, будет пропесочивание завотделением и начмедом. Кто здесь эти должности кроме самого Кощея занимает? Раненый советник? Или тот, теневой, — как там его? дворский? — который имя мальчишки назвал?

А царь на миг закусил губу, словно задумавшись о чем-то или не решаясь на что-то и хрипло обронил:

— Душно здесь у тебя, царевна. Воздуха нет.

Маша мотнула головой в сторону окна:

— Заклинило, не открывается. Даже не проветришь.

Кощей молча шагнул вперед, провел ладонью по резному наличнику, легонько толкнул створку — и в комнату ворвался прохладный вечерний ветерок.

Маша удивленно охнула: вот как он это сделал? Силы никакой не прилагал, не давил, не тянул — а вот раз, и все получилось! Хочешь — не хочешь, а в магию поверишь, даже если после всего увиденного еще какие-то сомнения оставались.

За окнами сгущались сумерки, пронеслась легкая тень — летучая мышь промчалась у самого окна. Говорят, их можно ловить на обрывок белой ткани, — всплыло вдруг в голове, — только вот зачем Маше сейчас летучая мышь нужна? Бэтмэна выращивать?

— Спасибо, — улыбнулась молодая женщина. — А то жарко, дышать нечем.

Кощей дернул уголком рта — уж он-то точно знал, почему окно вдруг перестало открываться. Сейчас, правда, уже можно было не беспокоиться: царевна на божевольную дуреху не похожа, оземь кидаться из терема не собирается, можно не беспокоиться.

А вот закат за окном уже в алые цвета все небо окрасил. Пора побыстрее вопрос задать, за которым сюда пришел, да и идти со спокойной душою. А то еще один день потерян будет.

Трудность, конечно, в том, что не знаешь, как тебе царевна ответит. Ведет она себя малость не так, как обычные девы из Яви, может и второй раз не подходящий ответ дать… И вот почему-то Кощей уже и сам не знал, что же он хочет услышать — нет или, все-таки, да?

— Царевна, я…

— Маша меня зовут, — не выдержала женщина. — Сколько можно "царевна, царевна…" Царевна из меня, как из слона балерина.

Что бы там Маркиз не понапридумывал.

— Марья…

— Мария, — не удержалась, поправила она. Хотя, пожалуй, и смысла-то в этом никакого не было.

А он вдруг согласился, медленно кивнул:

— Мария, я… хотел спросить…

Что там именно хотел спросить Кощей, осталось для Орловой тайной. Нет, какие-то подозрения у нее были, н выяснить, правдивы ли они — так и не удалось. Еще не отзвучали последние слова, а сумрак в комнате вдруг, в одну секунду, стал плотным, удушающим, растекся болотным маревом… И из мрака, растекшегося по комнате вдруг выступила обнаженная женская фигура… Длинные волосы служили незнакомке единственным одеянием, чернота плескалась в пустых глазах, на белоснежной коже проступили пятна трупной прозелени…

— Девушка, вы хотя б белье нижнее надевайте! — не выдержала Маша. — А то отморозите себе, все что только можно! И вообще, когда заходите, стучать надо — или вас этому не учили?

Незнакомка медленно повернула голову к Орловой: оглушительно громко хрустнули шейные позвонки.

— О! — радостно подытожила Маша. — Уже с позвоночником проблемы! Не обратитесь вовремя к профессионалу — и вам грозит остеохондроз, спондилез, спондилолистез, грыжа шейных позвонков… Остеохондроз я уже называла?

Того оптимизма, что звучал в ее голосе, Орлова совершенно не испытывала: от материализовавшейся в комнате незнакомки ощутимо несло падалью… А уж прозелень, проступившая на животе, и фиолетовые пятна на боку и вовсе недвусмысленно намекали, что единственный врач, который сейчас требовался внезапной гостье — это патологоанатом.

Консультация терапевта-педиатра сейчас явно была излишней.

Но ведь с другой стороны — замолчи сейчас Маша хоть на секунду, и тот панический страх, который нахлестывал при одном взгляде в полностью черные глаза, наверняка бы победил. А раз так — уж лучше было нести всякую чушь.

А там, глядишь, и Кощей, замерший обалдевшей статуей, оживет, вспомнит, что у него есть невеста и ей надо сейчас помочь, иначе какая-то вылезшая из могилы зомбо-тетка просто-напросто откусит его будущей супруге голову.

Нет, трупы Маша, конечно и раньше, во время обучения видела, на вскрытии присутствовала, но мертвецы тогда лежали спокойно, руками-ногами не дергали и агрессии не проявляли. А тут ведь явно видно, что эта обнаженная девица медленно подступает к тебе вовсе не для того, чтоб обнять и радостно чмокнуть в щечку.

… У Кощея мутилось в голове, а во рту стоял привкус крови. Не хватало воздуха — словно окно было снова закрыто. А возникшее в комнате белесое пятно, смутно напоминавшее человеческую фигуру, расплывалось перед глазами. Мужчина покачнулся, оперся ладонью о стену…