Марья-царевна из Детской Областной (СИ) - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 42

Из-под складок ткани выглядывало что-то блестящее. Маша осторожно отодвинула материю: солонка. Серебряная, тяжелая, до краев наполненная.

Нет, ну точно Васенька скатерть доставал и назад не убрал.

— Василий!

— Ась? — мурлыкнули из-под кровати.

— Будешь в сундуке рыться, на место все ложи!

— Ладненько!

Маша вздохнула, поставила солонку на крышку рядом с собою, откинулась назад, оперлась спиною о стену. Неудобно зажала при этом волосы. Пришлось высвобождать отросшую косу, перебрасывать ее со спины на грудь. И как в старину с такой радостью вообще жили? Неудобно же…

И вот почему-то родилось нездоровое подозрение, что отрезать это вот счастье не получится. Нет, точнее не так. Ножницы, естественно, никто не отменял, но вряд ли столь резкое изменение прически поймут и оценят. Особенно, если отрастили эту самую косу столь внезапно, а до этого еще и неправильно реагировали на ее отсутствие.

То, что отращивали одни, а реагировали другие — это мелочи и к делу не относится.

Сейчас важнее другое.

В принципе можно подвести итог: сегодняшний день был попросту потерян зря. Что Маша успела сделать? Сходить к местной Бабе-Яге, навестить ловчего и проведать заснувшего мальчишку.

Если бы она дома обход территории с такими результатами делала, ей бы уже давно грозило увольнение.

Особенно, если добавить, что у нее в середине дня появился новый пациент — явно тяжело пострадавший — а Маша не предприняла никаких попыток его осмотреть и ему помочь.

Увольнение с волчьим билетом.

В дверь тихонько постучали.

Орлова вскинула голову. Что за ерунда? Кого там принесло?

Жених потенциальный вроде раньше не стучал, сам заходил.

Дверь едва слышно скрипнула, отворяясь.

На пороге стоял Кощей.

Сумерки сгущались над столицей. Серая дымка окутывала раскиданные по двору терема, закат окрашивал стены алыми красками, разноцветные птицы, выписанные на гладких стенах казались живыми…

В царских хоромах было безлюдно — слуги разбежались по своим делам. Из гобелена с изображением сцены охоты медленно выступила прозрачная тень. Повела пустыми глазами, выискивая что-то важное по углам и закоулкам и постепенно обретая плоть и кровь.

Обнаженная девушка неслышно ступала по ковру. Изящные щиколотки, крохотные, узкие ступни… Ее босые ноги не оставляли следов на мягком высоком ворсе,

Сделав несколько шагов, зазовка остановилась, неловко, по-птичьи, под странным углом склонив голову и словно прислушиваясь к чему-то. Медленно подняла руку: с черных, отслаивающихся ногтей стекала темная дымка. Струясь по воздуху, она рассеивалась легким туманом… В соседней комнате тихо всхлипнула и неловко повалилась набок пришедшая зажечь свечи и мгновенно заснувшая заряла. Слуги, расстилающие в трапезной скатерти к ужину, один за другим рухнули на пол….

Зазовка шумно втянула носом воздух, принюхиваясь, выискивая свою жертву… Замерла, уставившись пустыми черными глазами в стену. И резко шагнула вперед, в несколько шагов — прыжков преодолев комнату и легко просочившись сквозь стену — ее цель находилась в другом тереме.

Мертвый ящер медленно поводил длинными шеями, вглядываясь слепыми глазами в темноту уходящего вглубь горы тоннеля:

— Вых-х-ходи, ш-ш-шивая плоть… Я чувс-с-ствую твой за-а-апах-х-х.

Кузутик испуганно пискнул, вжимаясь спиною в стену, готовясь в любой момент сорваться с места, рвануться как можно дальше от надвигающейся смерти… Только вот тогда шансов скрыться от нее не было совсем.

Огненный Змей схватил за руку перепуганного Богшу и прошипел:

— Стой, не дергайся!

— Съест же! — испуганно выдохнул кузутик.

— Побежишь, вернее погибнешь! На шум кинется!

Кузутик жалобно хлюпнул носом:

— Он же сказал, что чует нас!

— Брешет, — отрезал Змей. — Только на слух… И если разговаривать тихо… — он оборвал речь на полуслове: Злодий, еще недавно поводивший средней головой из стороны в сторону, замер, уставившись пустым взглядом в темноту — явно что-то услышал.

— Вых-х-ходи, ш-ш-шивая плоть! Я с-с-снаю, ты с-с-сдес-с-сь!

Под этим злобным немигающим взглядом у кузутика сдали нервы. Богша попытался отступить на шаг в темноту, под сапогом хрустнула чья-то кость…

Голова на длинной шее метнулась вглубь коридора, челюсти угрожающе щелкнули в воздухе… Злодий промазал самую малость: советник успел рвануть кузутика за руку, прижать спиной к стене, буквально вдавив собою Богшу в стену. Покрытая пятнами плесени голова огромного ящера качалась возле самой груди мужчины: чуть повернется Злодий, чуть пошевелится и ноздрями заденет ткань кафтана…

Огненный Змей сжал зубы. Ядовитое дыхание мертвого чудовища ледяным пламенем струилось по пещере, обжигало кожу. В горле запершило — еще несколько мгновений, и не выдержишь, закашляешься…

За спиною тихонько скребся, царапая пальцами стену, перепуганный кузутик. Из-под содранных ногтей выступила кровь…

Сейчас бы скомандовать ему, приказать затихнуть, но Злодий рядом — скажешь хоть слово: погибель ждет.

Насколько все было бы проще в Нави. Ведь сражался же с ним уже, рвал истлевшие крылья мертвого чудовища, пламенем сжигал гниющую плоть… А здесь… Здесь, кажется, даже воздух выпивает все силы, каждый вздох кружит голову… Выбраться бы из этой пещеры, и может, сорвавшись сверху, удастся обратиться в полете во всполох. И Богшу-кузутика за одно с собой прихватить, сколько он здесь по закоулкам прятался…

Левая голова Злодия ткнулась в стену подле самой руки — чуть пальцами пошевелишь и чешуи коснешься — а затем медленно сдвинулась назад, вглубь пещеры. Следом за нею потянулась и средняя. Мертвый ящер отступил на несколько шагов, остановился в центре грота:

— Я ведь знаю, ш-ш-што ты с-с-сдес-с-сь! Наф-ф-фье отродье… Я дос-с-стану тебя… Я чувс-с-ствую твое дыхание… Я с-с-слышу твои шаги…

Огненный Змей вскинул голову.

Слышит? А ведь это прекрасная мысль. Может получиться.

За спиной тихонько всхлипнул кузутик. Советник отстранился от стены, выпуская своего невольного напарника

— Не дергайся, — прошептал Змей.

— Съест он нас, ох, съест! — чуть слышно заскулил Богша, закрыв лапками глаза.

— Нишкни! — Змей прищурился, разглядывая тени за спиною Злодия.

Вон та куча костей сойдет. Главное, чтоб все получилось…

Советник приоткрыл рот: эхо невнятного говора зародилось в глубине пещеры, прошелестело вдоль стен, зашуршало разбросанными костями…

— Ты с-с-сдесь! — взревел Злодий, разворачиваясь к выбранной куче. — Слыш-ш-шу тебя!

Ледяное мертвое пламя смело выбеленные остовы.

Советник ухмыльнулся сохранившимся уголком рта. Сработала! Безумная, совершенно безумная идея сработала!

Теперь осталось придумать, как это обернуть себе на пользу.

Измотать Злодия ложными шорохами? Там — эхо, там — шум шагов, там — голоса?.. Сил может не хватить. И так голова кружится и руки дрожат… Хорошо хоть до сих пор на землю не свалился.

Нужно как-то вырваться наружу…

Новое эхо прогрохотало косточками по полу пещеры, и Злодий развернулся на звук, рванулся к невидимому источнику шума.

Богша радостно захихикал:

— Так тебе и надо, гадюка подколодная… Вечно нас ловить будешь!

Огненный Змей бросил на него свирепый взгляд: столько стараться ради того, чтоб какой-то идиот все испортил, заставив Злодия обратить внимание на себя?!

К счастью, за собственными шагами мертвый ящер шепота кузутика не расслышал. Повернулся спиною, мощный хвост хлестнул по стене, на спине меж крыльев истлевшая плоть чуть разошлась…

А ведь он туда ни одной из трех голов не дотянется. Если отвлечь внимание да успеть туда забраться…

А если не успеешь — тебя попросту по стене размажут.

Либо можно попросту умереть от голода и слабости.

Выбор не особо велик, верно? Умереть сейчас — или умереть чуть позже. И не известно, что хуже.