Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет - Страница 26

Лестничная шахта встроена в колонны, что служат опорой для моста Верхнего города, и хотя окна здесь есть примерно на каждом этаже, они едва ли пропускают свет, отражающийся от потолка Нижнего города с солнцезащитным покрытием. Если наверху лестницы пахло затхлостью, то теперь меня сводит с ума запах пота. Футболка прилипает к телу, и мне остаётся только мечтать, чтобы море оказалось достаточно чистым, когда я, наконец, спущусь вниз и нырну в него. Выползая через дверь на причал, оглядываюсь на сотни ступеней, по которым только что спускалась.

Я очень-очень сильно надеюсь, что к тому времени, как я разберусь с Джеком, лифты починят, потому что я ни за что в жизни не стану подниматься по этим ступеням. Лестница вывела меня на западную часть пристани. Огромный экран позади доков высвечивает непрерывный поток новостей, снимки жертв крупным планом до катастрофы, журналистов, пытающихся предугадать реакцию правительства, печальные показания очевидцев.

И каждую секунду транслируют фотографию Эстеллы Беллас. О том, что она — дочь представителя, умалчивалось. Это было бы крайне ошеломительной новостью, однако кто-то позаботился о том, чтобы её личность оставалась в секретей. Интересно, неужели это тоже часть плана. Скрыть имя девочки, погибшей во время атаки, умолчать некоторые факты. Она могла быть кем угодно. Даже вашей дочерью.

Разве это не терроризм? Заставлять людей испытывать ужас? Все вот эти манипуляции. Словно военная пропаганда.

Нижний город заметно опустел. Видно большинство людей расходится по домам, и хотя авиарейсы отложены, а морское сообщение не работает, некоторые люди по-прежнему бродят по док-станции, направляясь к границе города. Каникулы никто не отменял. Всегда найдётся время для шоппинга.

Я ускоряю шаг, а ближе к центральной площади перехожу на бег. Странно видеть улицы без андроидов. В Нижнем городе их всегда было меньше — это производит на туристов большое впечатление — но чтобы их не было совсем…

Механические голуби теперь высиживают на пустых местах, где раньше были андроиды и толпы туристов. У Верхнего города есть множество способов, как проследить за безопасностью граждан. На потолке с солнцезащитным покрытием есть камеры — записывающие устройства, настолько маленькие, что их просто не увидеть невооружённым взглядом, спрятаны в каждом уличном фонаре. И, конечно же, не стоит забывать о трекере в моём наруче. Государство ежеминутно знает, где я нахожусь. Механические голуби спроектированы таким образом, чтобы город напоминал Старую Венецию, но их глаза записывают всё, что они видят, ещё один трюк государства по поддержанию безопасности. Они оборудованы лучше, чем обычные трекеры и сканеры. Случись какая беда — слишком большое скопление людей, нарушение порядка, серия краж — механические голуби сразу слетаются в это место. Их присутствие также опасно, как и записывающие устройства. Они — постоянное напоминание о том, что государство наблюдает за нами.

Я перехожу на шаг. Дюжина, две дюжины — все сорок механических голубей поворачивают металлические головы на меня. Мне кажется, что там, высоко наверху, на крыше, голуби настоящие, а конкретно эти — нет. Они наблюдают за мной. Записывают. Меня.

Я пытаюсь внушить себе, что это просто паранойя. Учитывая недавнюю атаку, конечно, меры безопасности сейчас повышены. Но их стеклянные глаза сосредоточены именно на мне, и я не могу от них избавиться.

Я мысленно всё прокляла. Я ничего плохого не сделала… но, чувствую, Джек сделал. Мало того, что он дезертир, так если ещё и окажется, что он связан с террористами, подстроившими взрыв андроидов, то он представляет большую опасность. И я не хочу, чтобы государство добралось до него раньше меня, и уж точно не хочу, чтобы государство посчитало меня его сообщницей, если он действительно террорист, каким я его подозреваю.

Я забегаю в ближайшее здание. Какой-то стеклодув демонстрирует своё мастерство маленькой группке туристов, которых, похоже, ничуть не смущает, что вся андроидная система в Мальте сломалась. Поразительно, как люди умудряются игнорировать угрозы окружающего мира, просто притворившись, что их не существует. Я смотрю на них с отвращением. Как они могут просто… просто стоять здесь? Это кажется настолько неправильным.

Одна из женщин, очевидно почувствовав на себе мой презрительный взгляд, оборачивается, чтобы посмотреть на меня. Мы встречаемся взглядами. И я вижу её страх, который так противоречит действиям. Она опускает руку на плечо маленького мальчика — своего сына. Настолько крепко сжимает его, что он корчится от боли.

Она знает об атаке. Конечно же знает, все знают. Но она должна двигаться дальше, жить своей жизнью. Ей придётся притворяться — ради сына. Может, если она будет достаточно хорошо играть свою роль, то и сама поверит, что этот мир безопасен для него.

Я ухожу из демонстрационной комнаты, пряча лицо. Отсюда есть проход в магазин подарков — ну, конечно же, — я прохожу дальше, расталкивая туристов в магазине. Здесь есть несколько работ настоящего искусства — круговорот цветных блестящих кристаллов. Но есть и целый ряд прилавков с абсолютно одинаковым содержимым: стеклянная роза, стеклянная лошадь, миниатюрная стеклянная статуэтка Триумфальных Башен. Вот что в основном покупают туристы, и всё это изготавливается на фабриках андроидами и машинами в южном конце Мальты, далеко от посторонних глаз.

— Здравствуйте, — приветствует меня одна из продавщиц, когда я пролетаю мимо неё, едва не опрокинув по пути к выходу полку с хрупкими статуэтками. Оказавшись на улице, сразу замечаю, как три головы механических голубей оборачиваются на меня, тогда я проскальзываю в следующий магазин. Несколько женщин сидят в креслах у окон, плетя изысканные кружева. Ещё одно шоу для туристов — все товары на столах этого магазина заводского приготовления.

— Кажется, у вас продаются джеммеры (Прим. перев. *Джеммер — глушитель, подавитель GPS сигнала)? — спрашиваю я у продавца, больно ударяясь бедром об угол сенсорного стола, маневрируя сквозь толпу в демонстрационной комнате. Девушка удивленно подняла брови.

— Я просто… пытаюсь встретиться с парнем, но не хочу, чтобы об этом узнала моя мама, — добавляю, смущенно опуская взгляд в пол, надеясь, что выгляжу влюблённо.

Один из огромных недостатков наручей таков, что у родителей есть доступ к гео-локатору, до тех пор, пока вы не достигнете совершеннолетия. Маме навряд ли придёт в голову такая мысль, но это хорошее оправдание.

Продавщица кривит губы.

— Мы такого не продаём. Это незаконно, — говорит она, заходя за прилавок. Она открывает панель сзади витрины и выдвигает тонкую подставку, спрятанную под чёрной тканью. — А даже если бы и продавали, они стоили бы безумно дорого, — многозначительно добавляет она, поднимая ткань и показывая набор джеммеров. Я указываю на один из самых дешёвых — такой только сможет создать ложную гео-локацию на моём наруче. Продавщица вводит число в свой сканнер — 250 кредитов — после чего протягивает джеммер мне. Не говоря больше ни слова, она задвигает поднос назад в потайной отдел, а я выскальзываю из магазина через чёрный ход.

Как только открывается дверь, до меня доносится звонкое клацание металлических крыльев. Я прокрадываюсь в общественный туалет, прилепляя тонкий чёрный прямоугольник на запястье. Перед тем как выглянуть из-за двери, мне нужно заплатить пятнадцать кредитов за право помыть руки и остаться здесь насколько я захочу.

— Поторопитесь, — просит женщина в очереди.

Я обмениваюсь с ней местами. На горизонте никаких голубей. Должно быть, джеммер сбил их с пути. Плохие новости: теперь я знаю, что они ищут меня. Птичье преследование было не случайным. Кто-то следит за мной.

Глава 29

С широко распахнутыми глазами я стараюсь держаться поближе к стенам, пока скольжу по переулку к двери с облупившейся краской. Слева от меня плывут лодки луззу. Я стараюсь выглядеть непринужденно, пока они не проходят мимо, затем ныряю в переулок. Сердце дико колотится, когда я сворачиваю за угол к зданию, где я впервые нашла Джека. Прямо напротив крыльца стоит черно-желтый ауто-луззу — катер, запрограммированный, чтобы перевозить туристов с одного адреса на другой без помощи луззольера. Однако он пуст, покачивается на воде, мягко ударяясь о каменный и бетонный фундамент города.