Хакерша и Её большие проблемы (СИ) - Гордова Валентина - Страница 39

— Не говори глупостей, — улыбнулся он.

— Это не глупости, я серьезно. Тогда, в машине, я была пьяна и сама не понимала, что говорю и делаю. С тобой было весело, но ты не тот человек, с которым я собираюсь связать свою жизнь.

— Прекрати, — его добрая улыбка пошла трещинами, показывая скрываемые под ней злость, если не ярость, и раздражение.

А вот и настоящее твоё личико.

— Что прекратить? — вскинула брови, — Я тебе нормально говорю: всё. Конец, никаких больше отношений. Если будет понятнее: я тебя бросаю. Но друзьям можешь сказать, что это ты меня бросил, чтобы не задевать свое самолюбие. Всё, Саша, прощай.

И что? А ничего, блин!

— Нет.

— Что? — выдохнула я удивленно, растерявшись от такого. Совсем не понимает, да?

— Нет, — совершенно спокойно, безэмоционально и уверенно повторил он, а затем, подумав, этим же тоном добавил, — ты моя. Не отдам.

— Кому? — вырвалось у совершенно шокированной меня. Я-то думала, что он мальчик разумный и всё поймёт. Ну, побесится и перестанет, про меня уже через два дня забудет, а тут такое…

— Никому не отдам. Ты — моя.

Кабздец.

— Саша…

— Дай мне шанс.

Что? Какой ещё шанс?!

— Я тебе русским языком говорю: проваливай! — взревела я, отскакивая на два шага назад, чтобы он не мог до меня дотянуться.

Глаза, глядящие до этого на меня виновато и мягко, гневно сузились. Лицо потеряло всякий намек на нежность и спокойствие, перекосившись от едва сдерживаемой ярости. Кажется, даже воздух вокруг него заискрился от напряжения.

В тот момент мне стало невероятно страшно. Да, дом совсем рядом, кругом соседи, но… Они у себя дома. Все, даже Егор. И никто из них не успеет ничего сделать, даже если заметить неладное из-за своих высоких заборов. Сейчас, не взирая на наличие жилых домов кругом, я с неуравновешенным музыкантом стою один на один. Реши он что-нибудь сделать, вряд ли я сумею его остановить.

И Саша тоже знал об этом. Первый шаг он сделал обманчиво мягко.

— Не подходи ко мне! — вскинула я чуть дрожащую от страха руку, — И вообще, проваливай, Саша! У нас ничего не будет, ты слышишь? Я… люблю другого! Ты мне не нужен!

— И кто же этот… другой? — так произнес он последнее слово, будто яд выплюнул.

Мне стало ещё страшнее, только уже не за себя. Ну и? Назвать чье-то имя или просто послать? Во втором случае парень решит, что нет у меня никого.

— Ну?!

Я вздрогнула от этого окрика, а Саша тем временем совершил ещё один шаг ко мне. И ещё один, и ещё один. Да так быстро он это сделал, что я и не заметила, как оказалась прижатой к капоту собственной машины. Мажор звездонутый!

— Детка, — обманчиво ласково произнес он с явным преимуществом, поставив корзину на землю. Одна рука до боли сжала мой подбородок, вынуждая поднять голову и глядеть парню в глаза, — ты, похоже, не совсем понимаешь, с кем разговариваешь.

— Отчего же, — хриплым голосом отозвалась я, пытаясь унять внутреннюю дрожь, — отлично понимаю, — иронично вздернутая бровь была вместо закономерного вопроса «с кем же?», — с золотым мальчиком, которому роль музыкальной звезды по головушке прилетела. Непомерно завышенная самооценка, необъятное чувство собственного достоинства, убежденность в своей незаменимости и необходимости. Не привык слушать слово «нет»? Что ж, привыкай!

— Дура, — рыкнул он, — заткнись.

— Придурок, — не осталась я в долгу, — отстань от меня!

— Ты не понимаешь? С тобой Я встречаюсь! Ты должна быть счастлива!

С чего это вдруг? Вот она, звездная слава. Совсем у парнишки крышак поехал.

— Это ты не понимаешь! — я дернула головой, попытавшись избавиться от чужой руки на своем лице, и добилась того, что хватка только усилилась, а вторая его рука легла на мою талию и крепко прижала к мужскому телу, не позволяя даже пошевелиться, — Я не хочу с тобой встречаться. Ты мне даже не нравишься, ты меня бесишь и раздражаешь. Слышишь вообще? Оставь меня в покое, найди себе кого-нибудь другого!

— Глупышка, — рука, наконец, отпустила подбородок и кончики противных пальцев осторожно, едва касаясь, погладили меня по щеке, — такая маленькая, воинственная глупышка. Ничего ты не понимаешь.

Да уж куда уж мне до вашего королевского величества?! Мы, простой народ, думать вообще не умеем, в жизни ничего не понимаем. Вот же придурок! Интересно, он прикидывается или реально убежден в своей правоте? Эти противные замашки мажора!..

— Зачем мне кто-то другой, если я хочу тебя?

А моего мнения спросить не хочешь, не? Я тут, между прочим, совершенно против!

— Но ты слишком глупенькая, чтобы это понять. В общем так, выбирай: или я завтра заеду за тобой утром и мы вместе едем в универ, или я забираю тебя прямо сейчас и завтра утром ты всё равно едешь вместе со мной.

Чего-о?! Это…это…это что вообще такое? От удивления перехватило дыхание и все мысли разлетелись, не собираясь выстраиваться в адекватное предложение, которое бы я озвучила музыканту.

— Ты… угрожаешь мне?

— Нет, я тебя предупреждаю, — в лучших традициях злых героев исправил он самоуверенно, и не думая меня отпускать. Потом подумал и тихо добавил, — Зря я предложил тебе выбирать. Лучше сразу заберу к себе…

— До завтра! — торопливо вскричала я и мгновенно оказалась на свободе.

Саша, улыбаясь очень самодовольно и надменно, отошел на шаг назад, создавая видимость личного пространства. Наклонился, подцепил корзину и сунул в руки оторопевшей мне. Потом вновь приблизился, подцепил пальцами за подбородок и поцеловал.

Оно. Меня. Поцеловало.

Ну… ничего так. Опыт чувствуется. Интересно, сколько девушек перецеловал Александр? Наверно, очень много. Я стояла, даже глаз не закрыв, плотно сжав губы и просто ожидая окончания этого безумия.

Саша не успокаивался довольно долго, не пойми что делая: не то надеясь на мой ответ, не то наслаждаясь… Если второе, то он извращенец какой-то. Земля из-под ног у меня не уносилась, а мысли сами собой вернулись к Денису. Вот с ним… это был поцелуй. Да такой, что всем поцелуям поцелуй. Яркий, взрывной, умопомрачительный! Было приятно-приятно, тепло, радостно и хотелось целовать его ещё, ещё, ещё и ещё.

В случае с Сашей я честно не знала, куда себя деть. Как-то так вышло, что ничего адекватного в голову не пришло, поэтому я, не долго думая, открыла рот, порадовав тем самым самодовольного Александра, и, выждав нужный момент, яростно захлопнула челюсти.

Вкус крови попал в рот, вызвав тошноту и отвращение. Музыкант глухо взвыл, отскочил назад и яростно уставился на меня. Его рука дернулась, желая дотронуться до пострадавшего места, а он вместо этого лишь крепко сжал кулаки так, что костяшки побелели и вены вздулись. Уй, жуть какая, сейчас меня убивать будут.

— Статья сто пятнадцатая подразумевает лишение свободы сроком от шести до пятнадцати лет, — выдала я умную мысль.

Слава Богу, подействовало. Саша сделал пару резких вдохов-выдохов, вынуждая себя успокоиться, ненадолго прикрыл глаза, но кулаки продолжал держать крепко сжатыми.

— Ещё, — хрипло потребовал он.

— Что ещё? — не поняла я, хмурясь.

Вот же псих, а. Или страшно стало, что посадить могут? Поэтому ещё статей затребовал? Ну, мне не жалко.

— Говори ещё. Твой голос успокаивает.

Ах, голос его мой успокаивает?! Вот урод! Вот идиот, псих неуравновешенный, неадекватный, самоубийца!

— Ну ты и тюлень! — взбешенно прошипела я, почувствовав в себе неожиданный прилив сил, — Вот же придурок! Никуда я с тобой не поеду! Забудь вообще о моём существовании! Забудь, что я в принципе в мире есть! Не подходи ко мне, не трогай меня, не разговаривай со мной, убирайся из моей жизни!

И,пользуясь тем, что парень был занят переходом обратно в состояние бешенства, я сноровисто вскочила за калитку, скрывшись за высоким железным забором.

В дом я не вошла — влетела, чуть не сорвав с петель дверь. Только удивиться было некому. Егора, по величайшему стечению обстоятельств, дома не было. Я все комнаты дважды обошла, звала его, кричала какие-то угрозы, а в ответ — хмурая тишина.