Хакерша и Её большие проблемы (СИ) - Гордова Валентина - Страница 38

— Ага, — весело признал он свои заслуги.

— А ещё на чём-нибудь умеешь? — жадно подалась я вперед. Голосок в голове зашептал, что у Дэни можно было бы много разузнать об их группе.

— На ударных немного.

Ага, значит, Дэн был гитаристом! Здорово как!

— Дэнь, — подалась я ещё ближе к нему, возбужденная возможностью узнать что-то интересное, о чём так долго молчал Егор.

И совершила тем самым свою самую глупую ошибку. Музыкант плавно опустил взгляд с моих глаз на мои же губы. Краткий миг понадобился на то, чтобы я признала себя полноправной кретинкой, и затем забыла об этой мысли совершенно, потому что, на самом деле, всё я правильно сделала.

Дэн наклонился ко мне быстро, хищно и вместе с тем плавно. Я не успела испугаться, а наши губы уже соприкоснулись. Всего лишь касание, легкое, осторожное, невесомое, а мир будто бы перевернулся. За спиной выросли крылья, рывком поднявшие меня на уровень облаков, где было хорошо и радостно, мысли все перемешались и отказали все органы чувств. Такое обыденное, в какой-то степени, действие как поцелуй, так почему же у меня голова кругом пошла?

Но в следующее мгновение я и думать об этом забыла, прикрыв глаза и боясь пошевелиться. Денис не подвёл, взяв инициативу в свои руки. Будто отойдя от потрясения, подобного моему, он осторожно положил ладонь на мой затылок, притягивая меня к себе. И я не стала сопротивляться. Не знаю вообще, сумела бы? Дэня целовал медленно, позволяя предугадать каждое его движение, но в то же время невероятно чувственно. Его руки уже не были в стороне, обе они коснулись моих щек, приподнимая голову и удерживая её в одном положении. Поддавшись внутреннему порыву, одну руку я положила на крепкую мускулистую грудь, под которой гулкими ударами разносило по организму кровь сердце. От моего прикосновения оно забилось ещё сильнее, будто пыталось преодолеть кости и попасть в мою руку. Вторая моя ладонь легла на широкое плечо парня, пальцы чуть сжались, а поцелуй тем временем перешел на новый уровень.

Он стал страстнее, жаднее, проникновеннее… Дэн держал моё лицо крепко, хоть и по-прежнему бережно, боясь причинить боль. Зато я ничего не боялась, активно отвечая на поцелуй, от которого просто голову сносило. Такое ощущение, что мир вокруг взорвался сотнями чувств, погрузив нас в атмосферу ярких красок, которые без перерыва кружились вокруг.

Я уже целовалась, ясное дело, не маленькая девочка, и голову мою примерно также срывало лишь с одним человеком. Вспоминать о нем я не хочу и не думаю, что когда-либо захочу. Потому что не заслужил, козёл! Так вот, с ним поцелуй для меня был чем-то приятным, вызывающим улыбку и желание творить добро. Было очень приятно, пока я этому засранцу губу не прокусила. И вот тогда-то он, плюясь кровью, обозвал меня идиоткой неуравновешенной и сбежал. Не скажу, что меня этот факт огорчил.

С Дэном, как бы банально это не звучало, всё оказалось на удивление иначе. Живее, ярче, чувственнее. Внизу живота зашевелилось что-то большое и горячее, готовое взорваться от радости и залить всё вокруг любовью и нежностью. Это было фейерверком, атомным взрывом! Так эмоционально, так ощутимо…

Я оторвалась от него первой, что оказалось очень непросто, дабы сделать пару судорожных вдохов. Сердце отбивало дробь в ушах, а губы то и дело растягивались в широкой счастливой и немного глупой улыбке, с которой я ничего не могла поделать. Если Денис пытался тем самым намекнуть, что ничего мне рассказывать не будет, то я рада, что он сделал это именно так.

Глава11

Это был самый удивительный вечер, который только можно себе представить. Ничего грандиозного не произошло, а по ощущениям — мир перевернулся. Революция жизни, чёрт возьми.

Уходила от Дэни я донельзя довольная, постоянно глупо улыбаясь и… в общем, прощались мы уже час. Первый раз я забыла рюкзак, потом Дэн не отпускал, самозабвенно целуя, затем уже я его не отпускала, тоже целуя, потом он предложил остаться у него и я ушла. Без этого идиотского рюкзака. Пришлось возвращаться и наше прощание вновь затянулось. Выскочить удалось лишь чудом, успев захлопнуть дверь перед носом математика. По дороге до дома я думала, что куда-нибудь врежусь, потому что совершенно не обращала ни на что внимания, думая о том, как мне хорошо.

А потом пришло осознание того, что хорошо быть не может. Дэн. Я и Дэн. Я и математик Денис Александрович. Ай, не такая уж это и проблема, в наше-то время. Меня даже Варя не осудит. Другой момент: Саша. Что-то мне подсказывает, что этот заносчивый музыкант ничего просто так не оставит и увидимся мы с ним в ближайшее время.

Подъезжая к дому, я вдруг нервно рассмеялась, одновременно испугавшись и похвалив себя за догадливость. Перед воротами стояла серебристая машина музыканта, который заметил мне в тот самый момент, как моё авто показалось из-за поворота. Убегать было бы глупо, да и куда бежать? Пока выезжала бы задом назад на дорогу, Саша успел бы сесть в свою машину и ехал бы следом, не позволяя скрыться. К тому же, глупо бегать от проблем, с ними надо разбираться сразу. Сейчас выйду и скажу ему, чтоб проваливал к черту на куличики и не смел больше ко мне подходить. Злость вскипела внутри груди, даруя мне решительность и убежденность в правильности своих действий. Заглушив мотор, я резво выскочила на улицу, собираясь прямым нецензурным текстом послать некоторых в далёкие дали.

— Привет, — улыбнулся Саша нежно и очень грустно, не дернувшись с места.

Я прямо так и растерялась, ожидая совершенно другое начало разговора. Он должен был наорать на меня по поводу того, что сбежала, должен был быть невероятно зол, гореть желанием убить меня и тело спрятать где-нибудь в лесочке, а он… сожалеет?!

Не найдя слов, я растерянно кивнула.

— Я хотел извиниться, — добавил Саша негромко и печально, будто действительно раскаивался.

Я чуть рот от удивления не открыла. Голосок в голове задумчиво шепнул, что что-то здесь не так и верить этому музыкантишке нельзя ни в коем случае. Я была с голоском полностью согласна, уже набрала в легкие побольше воздуха, собираясь сказать что-то вроде «проваливай к черту вместе со своими извинениями», да не успела. Парень, до этого привалившийся к водительской двери, эту самую дверь открыл и вытащил огромную корзину с множеством белоснежных лилий. Их аромат в этот же миг добрался до меня, чуть пьяня и гася последние отголоски злости.

Ну как так, а? Всего два слова, какие-то банальные цветы, и я уже растаяла? Да вот ещё!

— Слушай, ты! — начала я гневно и не успела больше ничего сказать.

— Кариночка, прости меня, пожалуйста, я очень перед тобой виноват, — перебил меня парень, медленно подходя с корзинкой в руке. Её-то он мне и протянул.

Рука было дернулась, чтобы принять её, но я вовремя опомнилась, чуть ли не заставляя себя злиться.

— Ты, что, думаешь, можно меня купить, да? — прошипела я яростно, прищурив глаза.

Подул ветер и рыжая прядка упала прямо на лицо, расчертив его точно посередине. Негодующе сдув её, злясь теперь ещё и на ветер, так не вовремя подувший, я уперлась немигающим взглядом в парня, требуя его ответа.

Вместо этого он вдруг улыбнулся, с нежностью и чуть мерцающими глазами глядя на меня сверху вниз. И произнес, полностью меня проигнорировав, совершенно серьезно:

— Карина, я, правда, не хотел тебя обидеть. И я ни в коем случае не думаю, что тебя можно купить. Это, — приподнял он корзину небрежно, скользнув по ней безразличным взглядом, — просто подарок. Я думал о тебе и мне показалось, что такая красивая девушка должна любить лилии.

Такая красивая девушка никому и ничего не должна. И лилии я больше не люблю, с этого самого момента. Но это была первая мысль, вторая же выражала собой скорбный вдох: «Как он догадался, что мне нравятся лилии?». Наверняка Егор рассказал. А откуда тогда Егор знает? Та-а-ак, потом с этим разберусь.

— Саша, мне ничего от тебя не нужно, — твердо произнесла я, прямо глядя ему в глаза. Надо, чтобы он поверил, что мне без него живется нормально и что его присутствие вообще крайне нежелательно, — и сам ты мне тоже не нужен, слышишь?