Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич - Страница 51

Пробираясь по обветшалым коридорам станции, люди словно отправлялись в прошлое. Материалы, использованные при строительстве Нуллума, становились древнее, а воздух загрязнённее. Все чаще начали встречаться попрошайки. Киллиану, выросшему на аграрной планете, казалось диким, что джанкеры (да и люди!!!) не могут найти себе работу и преспокойно стоят на паперти. Молчаливо — покорная грязная масса бездомных, состоящая из людей и чужих, с написанных на листах псевдопластика плакатов просила об одном и том же:

"На кислород, сколько можете."

"Помогите добыть средств на дневную норму."

"Срочно требуются фильтры для больных."

Все люди в этой части станции носили в носу воздушные фильтры. По — видимому, этому же служили и прозрачные трубки, входившие в отверстия возле шеи джанкеров. Айзек, то ли прочитав мысли Сивара, то ли заметив его взгляд, бросил:

— Не беспокойся, нам этой отравой дышать недолго. За сутки ничего серьезного не подцепишь. В худшем случае рецепторы обонятельные сожжешь. Всякую мелочь, вроде кайской холеры, агрессивного гепатита и сторса, Верг мигом вылечит. — Эпос замер, словно наткнувшись на невидимую стену. Рядом с ними, приглашая всех внутрь, сиял бело — сине — красной вывеской ресторан "Двуглавый Сокол". Галопанель над входом демонстрировала уже знакомую Киллиану эмблему. На этот раз трехмерную. Птица с двумя головами и одной короны зазывала войти:

— Ресторан размещен в древнейшей части станции Нуллум. Всем гостям предлагается меню, восстановленное по образцам пищи первых людей, побывавших на орбите Аверитии. Изысканные блюда загадочной и древней Рашиа удовлетворят вкус любого существа. Для людей без джанкеров скидка пятнадцать процентов.

— Ну, хоть здесь без лживой толерастии обошлось. А то ресурсные данные по планете понадобились, да ключи к базам данных и резко решили опять дружить, — Айзек не стал задерживаться у входа и, скинув через кибер предоплату, активировал гермозатвор входа. Свежесть и чистота воздуха "Двуглавого" била в голову. Киллиан, словно завязавший забулдыга, пьянеющий от первой стопки, не перенес кислородного удара. Мемор пошатнулся, успев облокотиться на спинку кресла у одного из столиков.

— Нет. Слишком близко от входа, пошли поищем что — нибудь поприличнее, — Айзек, неверно трактовав жест, подхватил юношу и буквально поволок вглубь "Сокола". Видоизменённое убранство ресторана скрывало его прошлую, корабельную натуру. Не было ни узких шлюзовых перегородок, разделявших когда — то корабли на сегменты. Не было научного оборудования, размещавшегося на суднах дальнего поиска. Не было простеньких криокамер, исправно срабатывавших лишь в восьмидесяти пяти процентах случаев. Смешно говорить, но звёздные искатели совсем, казалось бы, недавнего прошлого добровольно шли на огромный риск. Оборудование, ещё не модернизированное с помощью технологий чужих, наносило повреждения мозга, имевшие необратимый характер, каждому шестому, ложившемуся в капсулу. Пятнадцать процентов звездных путешественников проигрывало в так называемую "Рулетку Белоснежки" и никогда уже не вставало из "стеклянного гроба".

Внутреннее убранство ресторана было выполнено в багрово — белых тонах, напоминая о триколоре, нанесенном на борт корабля первопроходцев. Рядом с барной стойкой, за которой стоял верзила холуй с татуировкой двуглавой птицы на пол лица, обнаружилась главная изюминка интерьера — статуя огромного зверя. Монумент был выполнен из материалов, придававших изваянию схожесть с живым существом. Странный внешний вид мохнатого зверя давал фору даже несуразной птице, являвшейся символом ресторана. Бурая шерсть покрывала все его тело, кроме кончика носа и мягких подушечек на пятипалых лапах. Каждый палец зверя оканчивался внушительного вида когтем, что, впрочем, не мешало твари держать в руках диковинного вида вещь. Предмет больше всего походил на древний музыкальный инструмент — гитару, который иногда использовался любителями классической музыки для своих экспериментов со звуком. Отличала от нее инструмент в лапах зверя лишь широкая задняя часть, выполненная в виде треугольника. На этом странности статуи не заканчивались. Крупная голова с вытянутой мордой, переходящей в черный нос, была покрыта головным убором. Шляпа, или лучше сказать шапка синего меха, имела длинные отвороты спереди и сзади. По бокам у шапки было два забавных уха, одно из которых было задрано вверх.

— Ведметь или медведь. Точно не помню, — державший Киллиан за плечо Айзек легонько толкнул мемора в бок. Юноша, поглощённый созерцанием чудо — зверя, поперхнулся и переспросил:

— Кто?

— Говорят, пилоты этого корыта были из древней страны на Земле, занимавшей там чуть ли не целый континент. А эти милые зверушки были у них вроде домашних животных. Ну, знаешь, по хозяйству помогали, развлекали. Ведмеди эти, или как их?

Райберг потащил Сивара дальше. Трёхметровый ведмедь остался позади. Найдя столик, поблизости от которого не было джанкеров, которые все — таки просочились в заведение, Айзек рухнул в кресло. Киллиана сел напротив. Голограмма меню, вспыхнувшая над круглым столиком, пестрела витиеватыми названиями. Незнакомые блюда заставили мемора доверить выбор Эпосу.

Через несколько минут официант джанкер принес два горшочка, из — под грузных крышек которых валил пар. Чужой быстро ретировался под недобрым взглядом Фобоса, оставив людей наедине с яством.

— Понаберут этих тварей, потом думай, не запускал ли он в еду свои усики.

— Я на лице, — Киллиан осекся, — ну, то есть морде, не видел у него ничего…

— Сивар, твою ж в душу, не на морде они у него… Хватит мне аппетит портить.

Эпос скинул крышку с блюда, и густой пар, повалил наружу, обдав людей странным ароматом. Сладкое облако заволокло лицо Эпоса, и он мечтательно протянул:

— Морщ…

Диковинный морщ состоял, как гласило бойкое на эпитеты меню, из "отборного мяса и корнеплодов, сваренных на свежем отваре из лучших лесных ягод". Киллиан осторожно зачерпнул бордовую жидкость и еле сдержался, чтобы не сплюнуть, едва та оказалась у него во рту. Приторно — сладкий и одновременно кислый бульон плохо сочетался с мясом и овощами, создавая какофонию вкусов, которые совсем не желали складываться в единое целое. Сивар недоверчиво покосился на Эпоса, уплетавшего морщ за обе щеки, и отставил блюдо в сторону.

— Возможно, для тебя это гадостью покажется, но для меня — это вкус молодости.

Ностальгический порыв Райберга, не найдя отклика у вкусовых рецепторов собеседника, сошел было на нет, но тут же воспрянул, стоило новому блюду появиться на столе. Оно хоть и носило, как и морщ, странное название, именуясь чебульпенями, на поверку оказалось не так страшно, как предшественник. Комочки мяса, завёрнутые в тесто и обжаренные в масле, были сметены в миг, стоило джанкеру опустить блюдо на стол.

Настала очередь десерта. Им оказались круглые листы обжаренного теста, шедшие в комплекте с крохотными прозрачными шариками красного цвета и золотистой жидкостью. Десерт носил зловещее название "Бля́ны с массой из яиц рыб и сахаристыми выделениями насекомых". Методом проб и ошибок выяснилось, что тесто лучше потреблять с начинками по отдельности. Прозрачные шарики были солеными, а тягучая золотистая жидкость — сладкой. Смешение наполнителей грозило неблагоприятными последствиями для организма в целом и желудочно — кишечного тракта в частности.

Эпос растекся в кресле. Из откинутой на мягкую спинку головы вырвался блаженный стон. Райберг довольно потирал живот и даже что — то начал мурлыкать себе под нос. Негромкое сопение Айзека прервал приблизившийся к столику джанкер. Чужой передвигался на механическом кресле — каталке. Управляли им три верхние конечности инопланетянина. На месте четвертой, как и нижних, располагались уже затянутые чешуйчатой кожей культи. В цветах традиционного одеяния калеки преобладали синие и бирюзовые тона. Расцветкой своих одежд чужой словно бы привносил в интерьер ресторана недостающий третий цвет, начертанный когда — то на борту древнего корабля людей.