Приговор (ЛП) - Ромиг Алеата - Страница 51

Когда Мередит вошла в раздевалку сотрудников, расположенную за кухней, она увидела мисс Бали, которая со всей очевидностью поджидала её. С опаской Мередит спросила:

— Добрый день, мисс Бали, какие-то проблемы? — Она посмотрела на часы — ещё десять минут до начала её смены. — Я начинаю не раньше четырёх, не так ли?

Мисс Бали не ответила на вопрос, а кивнула по направлению офиса и сказала:

— Мне нужно поговорить с вами. Наедине.

У Мередит ёкнуло сердце. Возможно, её переживания о предстоящих каникулах детей были преждевременны. Если Эмили обнаружила её присутствие, или в «Эвервуде» обнаружили, что её рекомендации фальшивые, то всему расследованию, полному освобождения от чувства вины пришёл конец. Пытаясь сдержать эмоции, она спросила:

— Вы хотите, чтобы я сразу пошла или можно положить вещи в шкафчик?

Напряжённое выражение на лице мисс Бали смягчилось. Выдавив улыбку, она ответила:

— О, можете положить вещи. У нас был тяжёлый день, и я должна ввести вас в курс дела.

Мередит снова смогла ровно дышать и кивнула. Она положила сумку и ланч в шкафчик и спокойно пошла за своей начальницей в кабинет. Оказавшись внутри, та закрыла дверь и попросила Мередит присесть.

Глава 21

— Правда, которая делает людей свободными, по большей части такова, что люди предпочитает ее не слышать.

Герберт Эгар

Они наблюдали, как самолёт Фила поднимался над яркой синевой моря и становился всё меньше и меньше, приближаясь к горизонту, пока не растворился совсем. Видеть, как он покидает остров — на этот раз — было не так сложно для Клэр, как раньше. Клэр знала — это потому что теперь она не одна. С ней была сила руки Тони, нежно обвивающей ее талию. Вздохнув, она прислонила голову к его плечу и закрыла глаза. Когда запах топлива маленького пропеллерного самолётика рассеялся, ароматы одеколона и морского бриза стали будоражить её чувства.

Так как Мадлен хотела удостовериться, что Фил не уедет голодным, им всем пришлось пообедать и теперь Мадлен и Фрэнсис ушли к себе, и в первый раз за несколько месяцев Тони и Клэр были действительно одни.

— Хочешь пройтись по пляжу? — его баритон прозвучал как песня, звучащая в унисон с мелодией прибоя.

— Ммм…было бы здорово.

Переплетя свои пальцы с её, Тони повёл Клэр вдоль морского берега. Их сандалии остались у дорожки, ведущей к дому, и они пошли босиком, утопая в песке. Клэр обернулась и увидела, как набегающие волны стирают их следы. Некоторое время они шли в тишине. Пели птицы, шептали волны, а они молчали. Наконец они заговорили. Одновременно.

— Ты думаешь, пора… — сказала Клэр, а Тони в это же время спросил, — Ты готова к…?

Они остановились. Взглянув вверх, на его красивое лицо, Клэр дотронулась до его щеки. Лёгкая щетина уколола кончики пальцев, и она моментально представила это ощущение на других частях своего тела.

— Я боюсь, — призналась она.

Он не ответил. Вместо этого он отвёл её ладонь и обвил её тело своими сильными руками.

— Тони, я так боюсь, что если я спрошу то, что хочу спросить, то все, что у нас есть прямо здесь и сейчас — закончится. Знаешь, как говорят — счастье в неведении?

Он кивнул.

— Я наслаждаюсь своим счастьем.

— Мы не обязаны обсуждать то, что ты не хочешь обсуждать.

Она прижалась щекой к мягкому хлопку его рубашки.

— Ты знаешь, о чём я хотела спросить?

Когда он ответил, его грудь завибрировала у неё под щекой: — У меня есть идеи на этот счёт, но я не хочу идти туда, куда ты не готова. Ты заслуживаешь знать всю правду. Дело лишь в том, что я никогда не представлял себе, что расскажу кому-то всю историю, всю правду. Единственный человек, который знает всё… ну, у нас не было необходимости это обсуждать. — Посмотрев прямо в её глаза, он продолжил, — Это как если… если я произнесу это вслух, то всё это окажется реальным.

Клэр покачала головой и сказала ему в рубашку: — Нет, Тони, говоришь ты об этом вслух или нет, это реально.

Он нежно приподнял её подбородок, и то притяжение, которое соединило их вместе на годы, снова возникло между ними.

— Помнишь, я говорил тебе, что всю правду иногда бывает слишком тяжело вынести?

— Да. А ещё я помню, как ты говорил и делал много такого, о чём я хотела бы тебя расспросить. Я должна знать, что ты делал сам, а что было сделано кем-то ещё. Если я не буду знать правду, воображение унесёт меня слишком далеко. — Тони отвёл взгляд и посмотрел на заходящее солнце. Клэр потянулась к нему и их глаза снова встретились. — У нас будет ребёнок — рано или поздно. Я люблю тебя. Ты отец моего ребёнка. Я хочу семью, а если у нас не будет честности во всем, у нас не будет ничего.

Его грудь вздымалась и опускалась. Глаза, смотрящие на Клэр, снова наполнились раскаянием. Какая-то часть её желала снова тех чёрных провалов памяти, которые могли успокоить, умиротворить. Боль, которую она видела за глубокими карими глазами, была порождена им самим, она не могла отвести её, могла только разделить это бремя.

Тони вздохнул.

— Если после того, как ты услышишь всё это, ты захочешь, чтобы я исчез из твоей жизни и из жизни нашего ребёнка, я тебя не осужу.

Клэр улыбнулась.

— Я уже раз хотела, чтобы ты исчез, но ты здесь.

Он ухмыльнулся, и на мгновенье она увидела, как то сияние, которое она так любила, проступило сквозь печаль.

— Кажется, я говорил тебе, что я думаю об этом дерзком ротике.

Она коснулась губами его шеи.

— Да, кажется, ты говорил, что любишь его.

Тони снова взял её маленькую ладошку, и они продолжили прогулку.

— Ты далеко гуляешь? Можешь обойти весь остров?

— Я и не пыталась. Не заходила дальше сада. Уезжала с острова только раз, когда мы с Френсисом ездили в город к доктору. В остальное время мне не хотелось покидать окрестности дома.

Тони замедлил шаг.

— Я уже говорил, но недостаточно. Мне трудно это произносить, но, Клэр, я сожалею. Ты живёшь в страхе, на острове, и это всё моя вина.

Она ответила твёрдо: — Нет, Тони, это не так. По крайней мере, не совсем. Я знаю, что частично в этом повинен ты, но я должна знать, насколько.

После продолжительного молчания он ответил: — Я не сомневаюсь, что ты выдержишь это, ты уже много выдержала. Ты всегда была сильной. Это то, что…

— Я знаю, это то, что так тебя злило.

Он сжал её руку.

— Да. И это то, за что я тебя полюбил. — Он погрузился в раздумья, прежде чем продолжить, — Я полюбил тебя, когда ты была со мной в Айове. Как я уже говорил, этого не должно было случиться, но каждый день ты говорила или делала что-то, что заседало во мне. Я работал или занимался спортом, и помнил это. Иногда это бесило, но в основном вызывало улыбку. — Он остановился и посмотрел ей в глаза. — Ты знаешь каково это? Внезапно думать о другом человеке, когда меньше всего этого ожидаешь?

Она посмотрела вверх и улыбнулась, не разжимая губ. Изумрудная зелень её глаз сверкнула в лучах заходящего солнца.

— Знаю.

Тони покачал головой.

— Я не представлял. Ни разу за свои сорок с лишним лет. Но потом, когда ты была в тюрьме, я оглянулся назад, и обнаружил, что это уже было. Был кое-кто, кто появлялся в моих мыслях снова и снова. Кое-кто, чья жизнь интересовала меня, за кем я наблюдал сам и платил за слежку за ней. Это была другая одержимость, не та, что к остальным людям из нашего списка. Я и сам не заметил, как она поглотила мои мысли и, хоть я и считал это невозможным, — украла моё сердце.

Сердце Клэр учащённо забилось. Хочется ли ей узнать, кто поглотил его мысли и украл сердце?

Он обхватил её плечи.

— Это была ты. Я влюбился в тебя, когда ты должна была быть моей пленницей. Я полюбил тебя, не осознавая существование этой любви. — Он коснулся её щеки, согревая тёплым дыханием. — Клэр, ты похитила мое сердце ещё тогда, когда была первокурсницей в колледже.