Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь - Страница 40

Под руководством Михея, предупредившего, что лучше по возможности обходить зеленый ковер, призраки прошлись вдоль основной дорожки и в конце ее наткнулись на другое растение, свисавшее на металлической балке широкими петлями, точно моток бечевки. Вначале они подумали, что уперлись в стену оранжереи, но за безжизненными бурыми змеями обнаружилась отрешенная мастерская, которая складывалась из шкафов с семенами, столика, где можно было высушить семена, подвязать миниатюрные цветы в горшках, и стоявших подле в углу садовых инструментов.

За то, что покой растений потревожили, те посылали в воздух едва уловимые пары неодобрения — они давно позабыли человеческий облик, да и не привыкали к нему никогда. Эти прекрасные создания, отличавшиеся спокойствием и неторопливостью, не любили людей за их быстрые движения, суетливость. Пусть у них не было глаз, чтобы увидеть мелькавшие тела, зато другие органы чувств заметно покрывали этот недостаток. Вот и сейчас они беззвучно следили за незнакомцами.

— Ребяты, это… я даже слова усе растерял, — сказал Михей, глубоко вдохнув насыщенный воздух. — Э-э-э… Это прекрасно. Во! Это — рай.

Призраки разбрелись в разные стороны оранжереи. Михей, околдованный разнообразием цветков, кружил от одного куста к другому, как пчела, и с умным видом что-то шептал. Его привлек особенно гигантский представитель флоры, который охватывал своими отростками пол и стены; призрачный юноша сдерживал себя, чтобы не тронуть ни листья шириной с него самого, ни огромный склонившийся на землю, словно в дреме, бутон, в котором могла поместиться кошка — как знал, что нежная зеленая кожа с трудом переносит прикосновения.

Сидни со свойственной девичьей аккуратностью медленными шагами миновала лозы, ее внимание захватила алая роза под стеклянным куполом, находившаяся в дальнем углу помещения на столике. А вот Юрий терял бдительность, пока осматривал каждый участок помещения, и часто наступал на тонкие ветвистости.

Терпение растений с каждым мгновением растворялось в кипевшей массе гнева. В таких случаях один неверный момент — и кто-то окажется в беде.

— Вот это да! Даже я не видел такого в справочниках по древним культурам, — задумчиво говорил вслух призрачный юноша. — Сколько ж вам лет, красавцы?

Почему-то еще до страшного хруста стебля Михей и Сидни обернулись в сторону товарища, словно предчувствовали неприятность, но не сообразили ее сути. Каждый молился, чтобы все обошлось, и на некоторое время мольбы подействовали.

Никогда не верьте полной, насыщенной тишине — такое состояние может создаваться, только когда живые существа намеренно затихли, чтобы, как хищники, наброситься на добычу из-за укрытия.

Юрий читал про растений-хищников и страх той мухи, что села на плотоядный цветок, представлялся тогда крайне живо. Он не смог даже шевельнуться в ожидании ответных действий: больные мышцы онемели.

Спустя секунды бутон расширился, так что вполне мог проглотить собаку самой крупной породы, и с внутренним шипением понесся к обидчику. В то время как сердце совершило два частых толчка в грудь, беззубый мешок на зеленой с фиолетовыми сосудами шее уже находился перед призрачным юношей и раскрыл пасть, по внутренней стенке которой расселилось множество ворсинок.

Ноги все же сумели сдвинуться, но зацепились за тот же раскинутый по полу стебель и больно приземлили все тело на зеленую подстилку, едва смягчившую падение. От этого бутон рассвирепел окончательно и поглотил Юрия, который успел лишь выставить вперед руки.

Сидни кинулась на помощь, миновав ловушки на полу, но Михей сдержал порыв энергии, бурливший внутри. Его неловкое обычно лицо сделалось таким серьезным и наполненным знанием, как у пожарного, много лет тренировавшегося устранению огня, когда случился подходящий момент. Призрачная девушка кивнула, с ужасом взглянув на бутон, который вытянулся на полторы сажени над землей и уменьшился в размерах, повторив очертания тела добычи.

Становиться причиной сытости доисторической рассады Юрий решительно не собирался: брыкался, насколько позволяли его силы, драл ногтями окружение, стучал кулаками по гибкому песту внутри, который, подобно языку, толкал его по полости. Однако его крохотных сил не доставало: он не смог нанести даже малейших увечий эластичной стенке цветка и был вынужден остаться в согнутой позе, чувствовав стремительное сжатие бутона.

 Стенки мешка просвечивались на свету, были видны все соки, что текли в существе, именно они через невидимые поры просачивались внутрь, чтобы растворить добычу. Одежда вмиг пропиталась теплой жидкостью, которая, попав на губы, явила до мерзости кислый вкус и вызвала мнимое жжение, быстро позабывшееся по случаю страха. Двигаться было с каждым мгновением труднее. В легких оставался скромный запас воздуха.

Тягостная надежда на спасение осела на плечи товарищей.

От веса соков бутон опустился на землю, отдав все силы на переваривание, и Михей, приставив руку к основанию цветочного мешка, стал растирать его. Это подействовало: растение получало некое удовольствие, не совместимое с принятием пищи, и выплюнуло все содержимое пасти на пол.

— Юра! Юра! Юра! — пищала Сидни, подбежав к призрачному юноше. Затем она суетливо отправилась за табуретом, находившимся подле столика, и помогла приподняться.

— Берегись! — успел прокряхтеть, поглощав воздух, пострадавший.

Все увидели, как цветок направился в сторону Михея — признаться, он и сам на мгновение решил, что страсть к растениям в тот момент погубит его. Однако нападения не случилось. Напротив, бутон сложился до размеров арбуза и выплюнул тонкий розовый язычок, принявшийся вылизывать лицо призрачного юноши, который, в свою очередь, безобидно прихлопывал широкой ладонью и гладил его, точно домашнего питомца.

— Кхе… С-спасибо. Как ты это сделал?

— Сам не знаю, — сказал Михей, вернув на лицо беспечную глуповатую улыбку. Извернувшись от цветочной ласки, он оставил бутон на том же месте и приблизился к товарищу. — Просто… Э-э-э… Мне кажетси, я их понимаю. Знаю, как обращатьси, что им нравитси, а что нет. Ну, знаете… С ними дюже легче, нежели с людьми.

Жидкость вязла и затвердевала на прохладном воздухе, сковав движения, и все тело подрагивало от холода. Волны злобы охватили Юрия, заставив позабыть о физических ощущениях: не то чтобы призрачный юноша желал пережитого другим, но был крайне расстроен, что честь оказаться внутри плотоядного цветка выпала именно ему. «И что я за лидер команды такой, — думал он, — если меня все время спасают другие. Просто жалкий, бесполезный и немощный выродок».

Тогда Юрий стянул с себя свитер и с силой бросил на зеленую подстилку, разбив отвердевшие остатки пищевых соков; хотя футболка пострадала меньше, на ней все равно чувствовалась влага, да и тонкая ткань не спасала от уличного холода. Сидни предложила пальто, на что призрачный юноша сначала не согласился — неприемлемо оставлять подругу осенью лишь в водолазке, — но, поймав себя на невольном звонком постукивании зубов, согласился. Ввиду спичечного телосложения владелицы, пальто пришлось в пору, что не могло не смутить: неужели у него настолько девичья, миниатюрная комплекция?

Призрачная девушка начала было снимать и водолазку, под которой, похоже, было лишь самое сокровенное, но Юрий поспешно остановил ее, вмиг придумав десятки эпитетов теплоте пальто.

Для того чтобы водолазка впитала влагу растрепанных волос, Сидни прижала голову призрачного юноши к своему животу и стала поглаживать. Некоторое время они стояли неподвижно, наслаждавшись тишиной, прерывавшейся лишь возгласами Михея. Когда Юрий отстранился, со стыдом заметил покрасневшие кисти подруги и мокрое пятно на одежде — ей, несомненно, было холодно, хотя она и не признавала этого, выпускав густые клубы пара изо рта.

— Хорош там ворковати, — сказал, поглядывав из-за спины, Михей. — А то так пропустити усю красотищу.

— Насмотрелся уже! — возмутился Юрий. — Мы пришли за лопатой, и, пока не случились другие неприятности, нужно скорее найти ее и покинуть это опасное место.