Ночь упавшей звезды (СИ) - Медянская Наталия - Страница 57

-- Назову, -- ответил Торус. -- Вы его жена, либо невеста.

-- Невестам не дарят государственные символы, юноша. С таким отцом могли бы знать.

-- Какой я вам юноша? -- элвилин вскинул подбородок. -- Я на сотни лет старше вас.

-- А все равно дурак, -- прошептала я.

Олав услышал и негромко хмыкнул.

Дверь заскрежетала и в камеру просунулась озабоченная физиономия брата Дита. Ордальон, очевидно, очень спешил, потому, как круглые щечки его поднимались и опадали в такт тяжелому дыханию. Еще бы -- поспешать с таким пузом. Я ухмыльнулась.

-- Господин ле... легат, -- пропыхтел Дит, отдуваясь. -- Там к вам посыльный из Солейла. От самого, -- он подобострастно закатил глазки.

Торус мрачно глянул на меня и, развернувшись, молча вышел, откровенно игнорируя стоявшего на пути брата Дита. Ордальону пришлось в срочном порядке отскочить в сторону, дабы не быть отброшенным раздраженной дланью элвилин. Дит немного виновато посмотрел на Олава и выскочил следом за Торусом.

-- Господин эйп Леденваль... -- послышалось из коридора подобострастное. Торус пробурчал в ответ что-то невнятное и голоса удалились.

Комтур поморщился, словно откусил лимон, осуждающе покачал седовласой головой и поднял глаза на меня.

-- Ну, так что там с этими кольцами? Вообще-то, господин легат прав и нам, видимо следует подозревать вас, -- Олав прищурился. -- В том, что вы действительно состоите в определенных отношениях с обладателем этих... хм, травинок.

В позвоночник словно воткнули ледяной прут... Я вспомнила свой сон, обещание, данное Одрину, и, громко, по-настоящему, разрыдавшись, вытирая глаза и щеки ладонями, попросила:

-- Отче... только... только не судите меня... мне... мне стыдно говорить такое... м-мужчине...

-- Я... слушаю тебя, -- инквизитор приблизился ко мне, наклонился, заложив руки за спину и, больше всего, напоминая сейчас гончую, взявшую след, начал буравить меня взглядом.

-- Он... он изнасиловал меня... я сопротивлялась, и тогда... он опутал меня магией... а после надел кольца, чтобы я уже не могла спастись, чтобы делала все, что им от меня нужно...

Что-то надломилось во мне, рыдания, сменились тихими всхлипами, сердце повисло на волоске. Я чувствовала себя так, точно предала мертвого мевретта. Лучше бы... лучше бы я умерла...

-- Магии элвилин сложно противиться... -- Олав, выпрямляясь, кинул тяжелый взгляд на дверь, за которой скрылся легат, -- по моему мнению, хуже нее только некромантия.

Он усмехнулся, а, потом, спохватившись, продолжил:

-- Брака между вами не было, так?

Я отчаянно надеялась, что он принял мой рассказ за чистую монету, хотя, очевидно, верил ему не до конца.

-- Нет, -- ответила я чуть слышно. Мед и горечавка, рябина и вереск... больше этого не будет никогда...

-- Ну, допустим, я поверю тебе... -- ордальон с сомнением оглядел меня. -- Если ты покаешься и согласишься сотрудничать... Хочешь еще что-то сказать?

-- Да... -- ком застрял в горле, я не то, что говорить, дышать толком не могла. Ногу опять пронзило болью. Я невольно застонала. И прохрипела: -- Ненавижу... его...

Что это относится к Торусу, а не к Одрину, никто не догадается.

А потом я всхлипывала все тише, на душе стало пусто и как-то странно светло. Словно перейдена какая-то граница. И за спиной неуверенно вздрагивают, готовясь к полету, крылья.

Мир покачивается, как лодка на волнах, уносит меня с собой. Голоса меркнут... меня больше нет.

Глава 16.

Твиллег

Где-то далеко впереди сквозь густые хлопья тумана проглядывал мигающий огонек -- то ли свет от факела, то ли дальний костер. Одрин обернулся к Аррайде, хотел сказать ей, что никуда от нее не уйдет, но внезапно понял, что остался один. Дорога под ногами была странной -- гладкой и неспокойной, и ему подумалось, что так можно ощущать себя, ступая по воде. Огонек постепенно разгорался все ярче, становился все больше, туман рассеялся, мевретт почувствовал тепло на лице и осознал, что смотрит в упор на витую каминную решетку. Он некоторое время созерцал ее, щурясь от огня, и пытаясь понять, где он и что произошло. Потом услышал сбоку движение и медленно повернул голову, в которой сразу же полыхнуло резкой болью. Наткнулся взглядом на испуганные круглые глаза Темулли и попытался улыбнуться.

-- Очнулись... -- радостно выдохнула девочка. -- Как вы?

Она говорила тихо и от нее -- о, чудо -- не звенело в ушах.

-- Что я? -- прохрипел Одрин и в первый момент не узнал свой голос. -- Что случилось?

На шум в комнату неслышно вошла Иса, очевидно, дежурившая под дверью, и остановилась возле кресла, опершись о спинку рукой в голубой кружевной перчатке. Она одними губами улыбнулась мевретту, и Одрин испугался. Ему внезапно подумалось, что живет он с Ведьмой в замке уже две тысячи лет, а Триллве ему просто приснилась.

Стоящий у стола Звингард искоса глянул на Ису, но только крякнул, нахмурив кустистые брови и начал молча вытирать руки широким белым полотенцем.

-- Мевретт, вы ранены, -- дрожащим голоском сказала Темулли и поспешно добавила, яростно закивав зеленоволосой головкой. -- А вообще, все хорошо, только не расстраивайтесь, ага?

Одрин почему-то не расстроился, зато, похоже, опечалиться решила Колдунья и, достав из кармана вышитый платочек, стала изящно вытирать абсолютно сухие щеки. В воздухе повис запах ванили -- от платка разило так, что Мадре сморщился, а потом осторожно спросил лекаря:

-- А что... случилось?

В голове все еще плавали клочья тумана, и память совершенно не желала возвращаться.

-- Тиулли, помоги мне собрать сумку, а потом вылей таз, -- распорядился Звингард, скомкал полотенце и, отбросив его в кресло, повернулся к Одрину: -- Мевретт Сианн сказал, что на вас напали рыцари Ордена, но вы отбились. Вам крепко досталось, но я уверен, что мои зелья быстро подымут вас на ноги.

Иса возмущенно фыркнула, обдала огненноволосого лекаря ледяным взглядом и, смахнув мокрое полотенце на пол, уселась в кресло, старательно расправив складки платья.

Одрин вздрогнул, наморщил лоб:

-- А там... вместе с нами... кто-нибудь еще был?

-- Да, конечно, -- закивала Темулли. -- Аррайда. Ну... она... в общем, ранена...

Лекарь шагнул к девочке и, взяв ее за руку, рывком поставил на ноги:

-- Я тебе что сказал насчет... -- он не договорил, потому что в это момент Мадре резко сел и, ухватив Звингарда за полу зеленой мантии, попытался подняться. Любий отпрыск угрожающе покачнулся, оперся о присевшую от неожиданности Темулли, и новых травм явно было бы не миновать, если бы не подоспевшая на помощь Иса. Она неожиданно крепко ухватила Одрина за плечи и мягко, но настойчиво уложила его обратно на шкуру у очага.

Темулли исподлобья глянула на Колдунью, слегка кивнула и хотела было уже пойти выполнять указания сердито пыхтевшего Звингарда, как вдруг мевретт протянул руку и неожиданно сильно сжал лодыжку девочки:

-- Тему... только не ври мне. Где она?

-- Раненая она, -- прошептала зеленоволосая, растерянно глянув на дедку Звингарда и слегка покраснев. -- Без памяти...

-- Где? -- рявкнул Мадре, приподняв голову, и его глаза, лихорадочно блестящие на бледном лице, пристально уставились Темулли в лицо.

-- А ну, лечь! -- Звингард не выдержал и, тряся рыжими патлами, угрожающе навис над Одрином. -- Как дите малое! Не будешь слушаться, не разрешу с Триллве видится. Ты хоть и мевретт, а в ранах твоих я хозяин.

-- Какого лешего! -- заорал в ответ Одрин и от гнева побледнел еще больше. -- Не делай из меня идиота! Если она здесь, то я хочу ее видеть сейчас... если она в Сатвере -- так и скажите! -- он осекся, глядя, как лекарь старательно отводит глаза, опустил веки, откинулся назад и тихо сказал: -- Уйдите все...

Иса закусила изящный пальчик белоснежными зубками, а другой рукой начала промокать влажный лоб мевретта надушенным платком. Одрин вздрогнул и, не открывая глаз, попытался отмахнуться от Колдуньи, впрочем, безуспешно. Когда Иса того желала, она могла быть весьма настойчивой.