Я Т М 2 (СИ) - Звездная Елена - Страница 47

Глупый порыв. Глупые мысли. Но, почему-то казалось это важным — назвать малыша именем того, кто выжил даже в лесах, кто еще в детстве сумел выстоять против клана Синар, кто был силен настолько, что никому и в голову не приходила мысль о том, что нападение на императорский дворец совершил всего один человек…

Монстр.

Мой монстр.

— Так, — Акихиро положил руку на мой живот, — Чи-мелкий, не позорь имя отца, выживай давай.

Я только улыбнулась.

А малыш взял и ответственно выжил. В это трудно было поверить, в это вообще никто из врачей не верил, а он выжил — мой крохотный монстр.

***

В резиденцию Адзауро мы вернулись через полторы недели уже как муж и жена. Свадьба состоялась в храме, но с регистрацией брака по международным стандартам. И собственно я поняла, почему наши в преступном мире никогда не женятся — как только запись о браке появляется в межгалактическом реестре, все тут же узнают об этом. И всё, никакой тебе больше секретности. Отпечатки пальцев, биометрические данные, цвет глаз — все мгновенно попадает в базу.

Я еще роспись не поставила, а сейр взорвался от вопросов, недоуменных слов и редких поздравлений. О том, что я на Ятори, а не на базе Исинхая, знали немногие — шеф, Удав, Сейли, Гэс, Багор и Слепой. И на этом всё.

Почти всё, потому что свидетели на свадьбе были — родители Чи, в смысле отчим и мать, а также Исинхай, Удав и Слепой.

На Слепого, с его жуткими фасеточными глазами косились сначала врачи в клинике, а потом и родители Чи, и служители храма, и даже сам жених, потому что платье мне привез именно Слепой и по привычке хотел помочь одеться, но одевал меня Чи, безапелляционно выставив и медсестер, и даже Слепого, который жутко возмущался на тему: «Да что я там не видел?!».

Зря возмущался, потому что после фразы «Адзауро, я тебе больше скажу, я даже видел тот вариант груди, который был до этой вот», Чи молча достал эенг. Слепой все понял, заткнулся и вышел.

Так что мой монстр одевал меня сам.

Все сам. Каждую петельку, каждую пуговку он застегивал сам. Бережно, с осторожностью, едва прикасаясь ко мне. Туфли были почти без каблука, из-за чего подол немного волочился по земле, но я не хотела рисковать, так что никаких каблуков.

Косметики по минимуму, украшений тоже, а свадебный букет привез шеф, и в нем каждый цветок, каждый элемент, каждая капелька жемчуга — были «на счастье», ведь кто как ни Исинхай знал все традиции своей планеты. А еще он привез кольцо для Чи. Я не знала, но на Ятори традиционно кольцо жениху покупает семья невесты. И когда шеф протянул мне коробочку, я не смогла сдержать слез — у меня была семья. Другая, не родная, не стандартная, своеобразная, но… у меня была семья. И моя семья выдавала меня замуж.

«Плохого больше не случится»…

Маленький казус, когда Исинхай, передавая мою руку жениху, произнес:

— Я, Ин Сэдэо Хизеши Адзауро, передаю тебе, Акихиро Чи Адзауро, свою дочь.

Казус, который Исинхай, пристально взирающий на моего будущего мужа, даже не заметил. И в этом взгляде шефа было все — тревога за меня, напряжение, опасение…

— Я, Акихиро Чи Адзауро, благодарю тебя за твою дочь, — ритуальная фраза.

И взгляд — прямой, открытый, уверенный, полный решимости. Взгляд, в котором читалось неприкрытое: «Я порву за нее весь мир».

Я так и не рассказала шефу, что порвать Чи мог за меня в буквальном смысле… но глава разведуправления Гаэры, кажется все понял сам. И это, и изумление, промелькнувшее в узких глазах священника.

— Моя приемная дочь, — пояснил для него Исинхай, и только потом я узнала, почему прозвучало такое пояснение — близкородственные браки на Ятори были запрещены, а тут отец невесты и муж — оба Адзауро.

А потом Исинхай отступил, оставляя меня и Чи стоящими в круге света, под пение цикад, окруженных ароматом цветущих лилий… и не замечающих ничего, кроме друг друга.

На свадьбе принято давать клятвы, произносить красивые романтические слова, обещать, заверять в своей любви.

Но между мной и Чи не было пространства для слов.

Между нами не осталось уже ничего, кроме потребности друг в друге настолько сильной, что она как вселенная, стремительно увеличивалась, становясь все больше и больше…

«Плохого больше не случится»…

— Я всегда буду дышать тобой, — тихое и только для меня.

— Я всегда буду твоим дыханием, — шепотом, и только для него.

Священник, весь в белом, переводил взгляд с меня на Чи, ожидая стандартных слов, но слова теряют значение там, где любовь превращается в настолько сильное чувство, в котором двое фактически утратили грань между собой. Мы давно уже были одним целым… еще до этой свадьбы, до первых сказанных слов, до того мгновения, когда осознали, что нужны друг другу.

Мы дышали друг другом.

Просто дышали.

Он, я и маленький Чи внутри меня, который уже точно останется жив.

«Плохого больше не случится»…

Я смотрела в темные глаза моего монстра и повторяла эту его фразу:

«Кей, поверь мне — плохого больше не случится. Никогда».

Я верила. В его слова, в его обещание, во все его сказки, в него. Я верила в него. Всей душой, всем сердцем, всем дыханием… Я верила ему. И говоря откровенно, моей верой давно стал он. Моей религией. Моим богом. Моим… монстром.

— Дети мо… — начал было священник и вдруг быстро исправился, — не мои. Готовы ли вы…

Слушали ли мы его? Нет.

Мы смотрели друг на друга, и все вокруг теряло значение, очертания, реальность… Все что действительно было значимо — расстояние до его губ. Расстояние, которое Чи сократил, медленно склонившись надо мной, ко мне… Мой. И поцелуй, пронзительно нежный, решительно уверенный, обещающе ласковый, и я таю в его руках, плавлюсь, растворяюсь в нем, в нас, в мире, который мы создавали друг для друга и для того, кто уже стал нашим продолжением.

«Плохого больше не случится»…

— Отныне муж и жена! — завершил ритуал священник.

Нас осыпали не рисом — мелкий речной жемчуг, рассыпаясь перламутром, остался в моих волосах, на черном костюме Чи, в букете, который кидать было некому, да я и не хотела. Слишком многое Исинхай вложил в эти цветы.

Позднее, на праздничном ужине в ресторане, он поднимет тост и скажет:

— За Адзауро, которому повезло.

Слова, в которых таилось так много боли. И я с тревогой и сочувствием посмотрю на шефа, он улыбнется мне, одновременно с радостью за меня и горечью по поводу той, что не осталась рядом с ним.

«Плохого больше не случится»…

Мне хотелось сказать это Исинхаю, очень хотелось. Но это была его боль, о которой знали немногие. Чужая тайна, у меня не было права даже говорить о ней. Король преступного мира в прошлом, глава разведуправления Гаэры в настоящем, один из самых влиятельных людей в Галактическом союзе… и безумно одинокий мужчина, который уже никогда не скажет своей любимой женщине: «Я хочу быть рядом».

«За Адзауро, которому повезло».

Горький тост. Наполненный горечью до краев бокала… Я была одной из немногих, кто в принципе знал, каким ударом для Исинхая стало решение Киары МакЭдл остаться на Иристане. И остаться там не одной. Шеф никогда не злоупотреблял спиртным — но в тот вечер он напился до такой степени, что не отвечал ни на звонки, ни на вызовы по пси-связи. Я испугалась тогда. Наплевав на инструкции, вырубив охрану, взломав систему безопасности, ворвалась к нему в загородный дом и нашла Исинхая сидящим на полу возле окна и пьющим уже не первую бутылку яторийского спирта. Бутылки валялись повсюду — пустые, полупустые, битые… И так страшно и безнадежно прозвучали едва слышные слова шефа: «Она всегда была для меня дыханием ветра… Только дыханием ветра. Разве можно удержать ветер, Кей?».

Ветер удержать нельзя, дыхание — можно. Рука Чи, нежно сжимающая мою ладонь, прямое тому подтверждение. И мне так хотелось, так сильно хотелось, чтобы в жизни Исинхая появилась та, рядом с которой он будет так же счастлив, как я с Чи.

«Все будет хорошо», — одними губами сказал мне шеф.