Печать Древних (СИ) - "Johann Walcvur" - Страница 117

— Жаль, что предатель сбежит…

Словно наперекос её словам, в шатёр вошла Сенетра с окровавленным мечом, держа за светлую бороду голову Виласа. Рунарийка швырнула её к ногам Энарда и свободной рукой показала кинжал гнома:

— Я бы забрала это как трофей, но что-то мне подсказывает, что парень его украл у вас.

Ринельгер подошёл ближе, осторожно взял его за лезвие и внимательно осмотрел.

— Что там, чародей? — спросила Ветер.

— Арен-тара, госпожа, — протянул Ринельгер. — Как и описывался в трактатах. Собственной, скажем, персоной…

***

Стража постучалась в трактир Гариса к вечеру, и оба здоровяка-стражника были до смерти напуганы, частенько оглядывались на закрывающиеся ворота за спиной и озирались по сторонам, перебегая единственную улочку предместий. Только в гостинице они могли себя чувствовать хоть немного увереней.

Амалия встретила и, к непонятной даже ей радости, немного напугала их, когда, бледная, с молочно-белыми волосами, тяжело спускалась со второго этажа. Она приказала им подождать, а сама попросила у Гариса поставить им последний ужин, прежде чем они покинули бы его заведение.

Сандрия присоединилась вскоре, она более радужно поприветствовала стражников, заказала для них по пинте и присела около Амалии в то же место, где Ринельгер готовил зелье для Сенетры. Дочь Гариса поставила им еды и чая, а сам трактирщик занял себя и стражников разговорами о Ветмахе и прошедших недавно событиях.

— Что с тобой случилось? — решилась всё-таки спросить Сандрия. — Ты была мертва? У тебя рана, — она перешла на шёпот, — широкая, сбоку.

— Что-то да случилось, — ответила нехотя Амалия. — Там, у башни мы с Фирдос-Саром, кажется, проиграли схватку за жизнь…

— Так ты… умерла, — Сандрия выронила ложку, и та плюхнулась в миску, расплескав суп по столу. — Но этого… как же: ты передо мной, живая?

— Живая? — усмехнулась Амалия и пододвинула свою тарелку ей. — Едва ли я могу себя такой назвать. Меня вернули сюда и всё.

— Кто? Нерида?

— Я не знаю, — этот разговор ей всё больше не нравился. — Ну… я слышала чей-то голос, потом нестерпимая боль, вспышка света, и я здесь.

— И всё? — Сандрия нахмурилась. — Но… после смерти Аммелит обещала правоверным врата Аромерона! А ты самая что ни на есть правоверная, Амалия Фордренд, ты наследница пророчицы…

— Потише бы ты это говорила, — она с опаской оглянулась на стражу, но те были сильно увлечены разговором с кабатчиком. — Я не святая, нет, совершенно не святая. Быть может, поэтому я не увидела врат Аромерона.

— Когда мы с братом вытащили тебя из воды, — протянула Сандрия, — вскоре вылезло чудовище с жутким фонарём и стало что-то высасывать из тебя. Может, причина в этом?

— Чудовище? — Амалия прищурилась.

— Оно говорило на непонятном языке и разило от него злом. Настоящим, злобным злом. Я уничтожила его прежде, чем оно закончило, разбила фонарь. И ты ожила.

— Весьма… интригующе, — Амалия проглатывала слова. — Быть может, из-за этой твари я снова здесь… или из-за тебя. Я могла бы поблагодарить вас всех. Но что может быть хуже, чем вернуться в этот проклятый мир?

— Если пожелаешь, я могу отправить тебя обратно, — процедила, изменившись в лице, Сандрия.

Амалия насупилась и принялась за чай. Двери в трактир тихо раскрылись, повеяло холодом и чем-то кислым, стража настороженно развернулась, и внутрь бесшумно зашла парочка в плащах.

— Нериду я не видела, — сказала вдруг Амалия, теряя интерес к гостям. — Как и Аромерона. Я погибла, не сдаваясь врагу, уж явно не по своей воле. Я многое сделала ради мятежной королевы. И что я получила взамен? Этот паршивый мир? Пустоту? Смерть?

— Я, наверное, этого никогда не пойму, — набралась храбрости Сандрия и взяла остварку за холодную, бледную руку. — Но чего делать бы не стала, так это отрекаться от того, чему училась всю жизнь.

— Ты не понимаешь, — ломким голосом сказала Амалия и чуть было не почувствовала себя снова живой. — Сколько лет войны, сколько потерянных жизней ради Нериды, ради мятежа и того лучика надежды после смерти…

Её отвлекло шевеление у стойки кабатчика — Гарис кивком головы указал пришельцам на них. В полумраке капюшонов блеснули мертвенные светящиеся глаза. Сандрия отпустила Амалию и сложила руку на меч. Незнакомцы медленно приблизились, женщина сложила руки за спину, рассматривая остварок, а её спутник плотнее укутался плащом.

— Испытываете судьбу, странники? — прошипела Амалия. — Мы не шлюхи и…

— Мы ищем чародея Ринельгера, — ответила светловолосая женщина. Странная, мертвенно бледная синева вокруг её зрачков еле заметно шевелилась, переливаясь энергией. — Трактирщик сказал, что вы его знаете.

— Кто вы? — спросила Сандрия.

— Мы его добрые друзья, — сказал мужчина, обнажая оскал острых, словно колья, клыков, — Михаэль и Эсса из отряда Алормо. Ринельгер был, кажется, у Ардиры бойцом?

— Ринельгер любит дружить с безумцами, наследниками всего и всякого, сарахидами, — остварка откинулась на спинку стула, — духами, демонами, магистрами, падшими богами и, теперь, с упырями?

— Ещё с суккубами, — добавила Эсса. — Мы прошли с ним через Сумеречный лес, сражались с проклятыми Лицедея в Святилище Варолии. Мы проиграли, и теперь всё то войско, — она зловеще выдохнула, — идёт сюда.

— Большое войско? — затаила дыхание Сандрия.

— Огромное, — вставил Михаэль, как приговор. — Им день, может, чуть больше пути. И с каждым новым поселением или случайным караваном их становится всё больше. У Ринельгера был меч, за которым гнался Лицедей. И демон ищет его.

— Здесь он его не найдёт, как и вы, — сказала Амалия. — Ринельгер вместе с войском присоединился к Мёртвому Легиону в Арецетовой Ржи. Они будут сражаться с рубиновыми наёмниками.

— Нет, нельзя! — воскликнула Эсса. — Мертвецы становятся проклятыми и пополняют войско демона!

— Вам нужно бежать в Арецетову Рожь, — произнесла Амалия. — Передайте Ринельгеру послание. За городскими стенами они смогут укрыться от любого войска.

— Стены бесполезны, — Михаэль тяжело опустился на стул. — У Лицедея есть дракон и могучая демоница…

***

Ринельгер решил не присутствовать на «торжественной» встрече Ветер с Анахетом и Антонианом и на приёме ветмахского войска. Лагерь был поднят на уши, с поля возращена одна центурия, что занялась чисткой палаток в поисках сообщников Виласа, бежавших после провала заговора.

Большой радостью для чародея было увидеть, что стража всё так же стояла на защите его шатра, где, укрытый чарами, хранился серповидный меч, оставленный чародеем перед отъездом. Слишком много Ринельгер прошёл, сжимая в холодеющих пальцах его тёплую рукоять. Он даже жалел, что не сможет вместе с ним вырваться в бой, утоляя жажду крови как свою, так и меча.

Чародей рухнул на стул около койки, прикрыл глаза и просидел так около часа, пока его снова не побеспокоили. Внутрь заглянула Сенетра, она молча обошла шатёр и заняла место на кровати.

— Что там? — спросил Ринельгер. — Они уже покончили со всеми разговорами?

— Почти, — ответила она. — Гном был из Культа Кровавой Ночи.

— Значит, дело рук Лицедея, — протянул Ринельгер. — Неужели всё, что сейчас происходит — следствие его плана?

— Какого плана?

— Чертоги, Сенетра, Чертоги. В скрижали было написано, что нечто сокрыто в чертогах. А по иному переводу — в гробнице. Лицедей поднимает мёртвых, ему нужна гробница, построенная нашими предками вместе с Архилиосом тысячи лет назад! Я бы рад ошибаться, я бы рад быть уверенным, что он рвётся в чертоги, потому что если это гробница, значит, там кто-то захоронен. А кого могли захоронить с помощью самого Архилиоса? Ужасное чудовище, демона, падшего бога…

— Не загоняйся, — рунарийка поморщилась. — Нам-то какое дело, Рин? Мы всего лишь маленькие пылинки на теле этого проклятого мира. В конце концов, завтра битва, которую мы можем не пережить.

— Если мы её не переживём, то станем проклятыми, — отрезал Ринельгер. — Если Лицедей получит силу, либо воскресит того, кто там захоронен, нас всех будет ждать такая судьба. Нам нельзя умирать. Нам нельзя просто так взять и забыть всё, вернуться к прежней наёмничьей жизни…