Пробуждение цикады (СИ) - Кутузова Елена - Страница 19

Картинка изменилась. На экране инкуб в боевой ипостаси схватился с чудовищем, похожим на помесь кошки с дикобразом.

— Это…

— О, нет, это не ваш любимчик! — усмехнулся Лартих, — Но тоже любопытно. Посмотрим?

Истинные размеры чудовища Анна не могла определить. Но, предполагая примерный рост перекинувшегося инкуба, пришла в ужас. Гибкий, покрытый иглами гибрид превосходил полугодовалого теленка!

— Он же его убьет!

— Кто кого? — живо поинтересовался король, — Что-то странное в этом году происходит. Такие простые задания, а они и полдня продержаться не могут.

— Запасы праны истощаются, господин, — подал голос ректор.

Анна не выдержала. Хлопок двери она уже не слышала, ярость ударами крови стучала в висках. Но что приводило в отчаяние, так это липкая нотка вины.

Праны не хватало. А задания легче не становились. Несчастные курсанты не могли сравниться с опытными магами-полукровками, которые до донца высушивали себя ради экзаменов. Из головы не выходил свернувшийся калачиком, окровавленный юноша.

— Мне нужно на плато!

Служанки замерли, не зная, что ответить. Рораги тоже замялись — отказать Наири напрямую не решался ни один, но и выполнить приказ они не могли. А Эйр эти дни не отходил от короля, наблюдая за ходом испытаний.

— Нельзя! — на пути Анны вырос Тайкан, — Нельзя, Наири. Это испытание, которое должен пройти каждый рораг. И никому не позволено вмешиваться.

— Даже мне?

− Даже вам, Наири. Снова умоляю, не унижайте этих воинов своей жалостью!

— Воинов? — Анна задохнулась от негодования, — Они дети! Юнцы, не узнавшие еще, что такое жизнь!

— Но они знают, как она может быть опасна! Наири! На протяжении всех лет обучения любой может отказаться. И даже сейчас еще не поздно. Если кому-то станет невмоготу, если кто-то пожалеет о сделанном или захочет жить, ему достаточно громко сказать об этом! Парня тут же вернут в Академию. А после предложат выбор — остаться в армии короля, или стать простым жителем Эстрайи.

— Но они… умирают там! Дети умирают!

Поглощенная спором с Тайканом, она не заметила, как по знаку старшей служанки все, кроме него, покинули комнату. Госпожа и раб остались один на один.

— Наири! Неужели в вашем мире не бывало войн? Я знаю, что это не так. Скажите мне, неужели свою землю защищали только те, кого вы согласны назвать взрослыми?

— Не вижу ничего общего между войной и этой бойней! — взорвалась Анна, — С дороги!

— Вы не доберетесь туда, Наири. Вас не пустят, — долетел до бегущей Анны тяжелый вздох.

Король действительно остался глух к словам Наири. Она просила, потом угрожала, затем перешла к откровенным мольбам. Выставить из кабинета ректора её не могли, но по приказу Эйра маги меняли картинки, и Анна не могла оторвать взгляда от экрана.

Кто-то бродил по пустыне, в любой момент ожидая подвоха. Кто-то сидел на земле, решив, что опасность, если она предназначена, сама найдет жертву, и совсем не обязательно тратить силы, идя ей навстречу. Кто-то делал оружие из подручного материала — на плато оказалось достаточно подходящих для пращи камней, а ветки редких кустов обладали достаточной крепостью, чтобы стать дротиками.

Некоторые юноши искали пропитание.

— Им дали немного еды, только на первое время. Остальное он должны добыть сами.

Среди копающихся в земле парней Анна узнала Хона. И похолодела, поняв, что часть тех корешков, что он считал съедобными, опасна для жизни!

— У вас совесть есть? Сволочи!

— Наири, — король поднялся с кресла и почтительно поклонился, — Вы вольны называть нас, как пожелаете. Но то, что здесь происходит — не для ваших глаз. Эйр, проводи жрицу в её покои. Ей надо отдохнуть.

Из цепкого захвата Верховного Рорага вырваться оказалось невозможно. Анна снова в этом убедилась. Но почему-то в этот раз он больше походил на объятия. Сильные, крепкие, не очень приятные, но при том — осторожные. Бережные.

Эйр занес Анну в дом и опустил на диван. Челядь столпилась вокруг.

— До конца испытаний не выпускайте Наири из дома! — велел им рораг, — Это опасно для неё!

Нестройный хор голосов подтвердил, что приказ принят к исполнению.

Анна огляделась. Служанки прятали глаза, рораги Малого Круга смотрели словно сквозь неё. В том, что они ни в чем не отступятся от повеления Эйра, сомнений не было.

— Убирайтесь, — Анна не узнала собственного голоса, как будто из бочки говорила, — Все вон!

Они кинулись прочь, едва не столкнувшись в дверях. Остался только Тайкан.

Он замер на полу у низкого дивана, и каждый всхлип госпожи заставлял его голову пригибаться все ниже к полу. А когда Анна немного успокоилось, инкуб заговорил:

— Величайшая честь для инкуба — вступить в ряды рорагов. Мальчики начинают грезить Академией, едва их ноги касаются земли, чтобы сделать первый шаг. И, хотя детям приходится оставить позади тех, кого они любили, родители гордятся своими сыновьями. Но стать рорагом сможет не каждый. Даже полукровки не все выдерживают, что уж говорить о простых инкубах. Но эта цель — наша путеводная звезда, наша мечта, наша жизнь, наше дыхание. И все мы знаем, через что придется пройти каждому. И готовимся к этому едва ли не с рождения. Кадет, принявший нашивки курсанта, перестает быть ребенком, а происходит это в раннем возрасте. Если сказать по-вашему, в десять лет. Но и кадетов, и курсантов учат одному — защищать своего господина. Короля. Наири. А чтобы защитить, рораг должен уметь выжить сам.

Мальчики могут справиться со всем, что ждет их на том плато. Их этому учили. Но сейчас праны почти не осталось, им неоткуда черпать силу. Даже полукровкам пришлось бы непросто, а в этом выпуске их нет. Ни одного. Но зато я могу сказать: тот, кто пройдет испытания, будет лучшим за всю историю существования Академии.

Анна слушала тихую речь, но смысла не понимала. Потом протянула руку и отвернула воротник, закрывавший нижнюю часть лица Тайкана. Щеку пересекал шрам. Отек давно спал, и багровый рубец с точками от иглы по обе стороны, не казался таким ужасным. Пройдет время, и он побледнеет, превратившись в белую изогнутую линию.

Анна провела по нему пальцем. Тайкан замолчал, боясь пошевелиться, а Наири уже касалась его губ.

Бледно розовые. Сухие. Четко очерченные. Палец скользнул по кромке верхней губы, от уголка до уголка, затем продолжил свой путь по нижней. Они чуть дрожали, но Тайкан не смел отстраниться.

Анна наклонилась с дивана, так что её глаза оказались прямо напротив его. Теплое дыхание мужчины коснулось лица женщины. Оно пахло нагретой на солнце полынью, чабрецом и еще чем-то терпким и очень волнующим. На мгновение Анна поддалась этому чувству и осторожно прикоснулась своими губами — к его.

Горько-соленый вкус не оттолкнул. Напротив, показался настолько желанным, что отрываться не захотелось. Анна прикусила нижнюю губу Тайкана, сильно, так что он вздрогнул. И снова замер.

Анна устала. От постоянного напряжения, от вечного ожидания удара в спину. От предательства. От всего. На миг захотелось наплевать на все, забыть, снять с себя даже малейшую ответственность и стать беззаботной, как ребенок.

Это чувство смешалось с чувством вины. Вид умирающих курсантов на миг привел в чувство, но Анна прогнала все мысли. Сейчас не было ничего: ни Эстрайи, ни рорагов, ни её мира. Были только полынные губы, и горечь, под стать её настроению.

Она провела языком сначала по нижней губе, почувствовав припухлость от укуса. Потом по верхней, наслаждаясь четкими линиями. Скользнула между и… столкнулась с языком Тайкана.

Рораг ответил. На короткий миг завязалась схватка. И Анна уступила, впустив его язык в свой рот.

Голова закружилась, когда кончик скользнул по небу, пробежался по зубам. А потом Тайкан поцеловал. Аккуратно, стараясь не причинить боли или неудобства. Его губы скользнули по подбородку и ниже, едва касаясь шеи. Анна окинула голову, позволяя инкубу делать все, что угодно. Где-то на краю сознания скользнуло удивление — и прикосновения, и поцелуи приносили удовольствие. Анна даже не возмутилась, когда под настойчивыми пальцами Тайкана распустился узел, удерживающий шарф. Тугие кольца распустились, высвобождая грудь.