Подъем (СИ) - Стасина Евгения - Страница 69

— А он? Он тоже сразу тебя полюбил?

— Не знаю. Но я ему точно нравилась, — улыбаюсь и замираю, вспомнив, как начинался наш роман. — Определенно, я была очень даже ничего…

— Тогда почему вы разошлись. В смысле, я понимаю, что он встретил другую, но ведь можно было что-то предпринять?

— Я боролась, Семен. Но, боюсь, твоему отцу ни так уж хотелось мне в этом помогать. Станешь старше, поймешь, что мужчина не всегда способен устоять перед красивой женщиной. У него мозги отключились.

— Ни такая уж эта Рита красивая. Ты уж точно в миллион раз лучше!

— Маш, — я вздрагиваю, заметив стоящего в дверях мужа, кажется ставшего свидетелем нашей с Семеном беседы. — Телефон.

Я подскакиваю, как ужаленная, словно меня только что поймали на совершении преступления, и рассеянно одариваю Сергея улыбкой, принимая из его рук свой мобильный.

— Привет, подруга, — слышу довольный голос Иры и, благодарно кивнув мужчине, ухожу в кухню.

В моей размеренной семейной жизни образуется внушительная брешь. Сергей не задает вопросов, ничем не выдает свою осведомленность о нашем с Семеном разговоре, но то и дело поглядывает на меня, когда я подношу к уху мобильный, отвечая на чей-то звонок. Не знаю, думает ли он, что я подрядилась работать телефоном доверия, выслушивая Медведевские душевные излияния, но что-то подсказывает мне, что я попала под подозрение… Боже, это так глупо, что я готова рассмеяться, едва Сергей отрывает взгляд от бумаг, пытаясь просверлить во мне дыру, пока я слушаю Светку, вещающую мне о новой коллекции нижнего белья. Он утрирует. Значительно преувеличивает ситуацию, говоря, что Андрей звонит мне едва ли не каждый день. Если заглянуть в список моих контактов, найдется всего четыре звонка. Знаю, что все же дрогнула и пошла на уступку, но если быть откровенной, отмотай время назад, поступила бы так же. Я лишь позволила ему немного приблизиться к цели, а дальше только ему решать, как завоевывать прощение…

— Как тут у нас дела? — я довольно улыбаюсь, ставя сумку на деревянную стойку, и наглым образом ворую дольку молочного шоколада, поедаемого моей работницей.

— Отлично. Все тихо и без происшествий, — Нина отвлекается от чтения и издевательски отодвигает плитку подальше, весело сверкая глазами. — Ты же худеешь?!

— К черту. Я замужем и у меня двое детей. Могу немного расслабиться?

Учишься?

— Сессия на носу, а я и половины не сделала! Дома тоже времени не так много. Так что, пользуюсь затишьем и грызу гранит науки.

— Боже, и кого мне найти на замену? Не вздумай хоть что-нибудь завалить, две недели — это и так очень много. Не хватало, чтобы они плавно перетекли в длиннющий месяц…

— Я помню, босс! — вытягиваясь по струнке, она отдает мне честь, начиная громко смеяться.

— Ладно, пойду-ка и я трудиться. Иначе Фролова начнет мне во снах являться…

Не спрашивайте, зачем я сюда пришел. Зачем так тщательно брился и подбирал рубашку, которую Маша даже не увидит. Зачем выкурил уже две сигареты, если сердце все равно заходиться в волнительном ритме. Ведь можно списать мое появление на пороге Машиного магазина на банальное любопытство?

— Да что ж такое?! — первое, что я слышу, открывая дверь и входя в теплое уютное помещение. Я не успеваю оглядеться по сторонам, чудом увернувшись от слетевшей с полки коробки, и теперь удивленно разглядываю пойманный предмет.

— Простите! Боже, я вас не ушибла? — выглядывая из-за стеллажа, интересуется девушка с огненно-рыжими волосами, испуганно приложив ладошку к губам.

— Нет, — спешу улыбнуться и подкидываю картонный куб в руках, — я уцелел.

— Минутку, — она пропадает из виду, а через секунду уже оказывается рядом, смущенно забирая из моих рук трофей. — Я не специально. Задела, когда расставляла товар на полках. Вас интересует что-то конкретное?

— Нет. Я еще не определился. Могу пройтись? — спрашиваю, стараясь ничем не выказать охватившее меня веселье из-за гаммы эмоций на ее лице — испуг, удивление, смятение и, кажется, стыд за свою небрежность.

— Конечно, — скрываясь за лакированной деревянной конторкой, девушка открывает какой-то учебник, через полминуты уже напрочь забыв о моем присутствии. Я медленно прохожу вдоль стройного ряда товаров, то и дело замирая в изумлении рядом с творениями рук моей бывшей жены. Работы разительно отличаются от тех, что раньше украшали комнату в ее родительском доме, и я не удивлен, что Маше удалось создать себе имя среди хендмейд мастеров. Обстановка удивляет обилием цветов — яркие, насыщенные и заставляющие улыбаться оттенки, словно погружают тебя в сказочный мир, не позволяя отвлечься от многообразия ассортимента.

— Скажите, все это сделал один человек? — взяв в руки куклу с длинными тонкими ногами, не могу обуздать любопытства.

— В основном. Ни так давно Мария Михайловна наняла еще одного мастера. Трудно успевать в одиночку пополнять запасы. Сама же она предпочитает работать с куклами. Та, что вы держите в руках, одна из последних, — оторвавшись от чтения, сообщает мне продавец, постоянно отвлекаясь на прядку, лезущую в глаза. Она уже не раз сдувает ее, но, вконец устав от назойливого локона, все же отыскивает невидимку в стаканчике с мелочевкой.

— А это что?

— Наборы для лепки. Детские. У вас есть дети? Моя дочь просто обожает лепить, — лучезарно улыбаясь, делиться она со мной.

— Есть. Но, боюсь, сын уже вышел из того возраста, когда увлекаются подобным.

— Ясно. Тогда, может быть наборы для выжигания по дереву? Только на днях был привоз. Раньше мы здесь ничего подобного не продавали, так что, будете у нас первым, — девушка вновь подходит ко мне, указывая рукой на полки с наборами, а я перестаю ее слушать, заметив возникшую в дверях хозяйку. Маша удивленно проходится по мне взглядом, и, скорее неосознанно, поправляет воротничок своей персиковой блузы. Сегодня на ней черные широкие брюки, прекрасно подчеркивающие стройность бедер, а на голове красуется строгий пучок, позволяющий детально изучить черты ее свежего лица, не прикрытого волосами. Мы молчим, и ни один из нас не решается отвести глаз, словно мы два человека, объединенные общей тайной, и стоит словам сорваться с губ магия развеется…

— Мария… Михайловна, — рыженькая ей приветливо улыбается. — Я тут вовсю рекламирую новую продукцию.

— Спасибо, Нин. Привет, — это уже мне. Я откашливаюсь, и как-то нелепо улыбаюсь в ответ, махнув кожаными перчатками, удерживаемыми правой рукой.

— Проходил мимо и решил заглянуть… — для чего-то оправдываюсь.

— Ясно.

— Здесь мило. И твои работы впечатляют.

— Спасибо, — Маша поправляет браслет на руке, продолжая стоять на месте, а я теряюсь, не знаю, что же еще сказать.

— Как там Семен?

— Хорошо. Учителя в новой школе его нахваливают. Ты как?

— Нормально. Я… — перевожу взгляд на невольную слушательницу, тактично отошедшую к витрине и сейчас тщательно протирающую окно. — Может быть, выпьешь со мной кофе? Или могли бы пообедать?

— Не думаю, что это хорошая мысль, — бывшая жена явно смущается, хоть и старается ничем это не выдать. Лишь румянец на щеках, который ей никогда не удавалось контролировать сдает ее с головой.

— Я понимаю. Прости, что нагрянул так внезапно.

— Ничего. Мы рады любому клиенту.

Я киваю, натягивая на пальцы черную кожу, поправляю шарф и направляюсь к двери, чувствуя, как внутри все сжимается от неправильности происходящего. Ни так должна была закончиться наша история. Если бы я хоть немного постарался, приложил хотя бы чуточку усилий, мы могли бы прожить вместе всю жизнь или, на худой конец, расстаться по-человечески, чтобы потом не испытывать неловкость во время короткого разговора.

— Маша, — поддавшись порыву, останавливаюсь, ежась от ветра, проникающего в помещение через приоткрытую дверь, которую придерживаю рукой. — Прости, — и заметив, что она растерянно приоткрывает рот, продолжая сверлить меня глазами, добавляю, — за все.