Подъем (СИ) - Стасина Евгения - Страница 65

— Так как это было? У тебя сперло дыхание? Затряслись руки?

— С чего бы это?

— С того, что ты — это ты!

— Нет, — признаюсь, на мгновение задумавшись и удостоверившись, что ничего подобного со мной не произошло. — Он стал другим. От таких мужчин мурашки по коже не бегают…

— И слава богу! Так, значит, завтра он явиться на Семкин праздник?

— Не думаю. Семен настроен категорично. По телефону с ним не говорит, когда Анна Федоровна пытается повлиять на него, молча уходит в комнату… Если честно, он немного меня пугает. Нельзя в тринадцать быть таким…

— Справедливым? Я никогда тебе этого не говорила, но лучше бы ты еще семь лет назад открыла парню глаза на его папашу. Рос бы и не питал иллюзий. Тем более рядом есть достойный пример для подражания. Уж не знаю, как его мать это сделала, но Сергей — просто конфетка.

— Эй, — притворно ужасаюсь, бросая в нее распашонку в яркий синий горох, — я скоро начну ревновать!

— Я не опасна, — она добродушно улыбается, поправляя халат, — я глубоко и безвозвратно замужем. Так, он надолго приехал?

— Не знаю. Мы толком и не поговорили…

— Маш, — я оборачиваюсь к Сергею, просунувшему голову в приоткрытую дверь, обрываясь на полуслове. — Поехали? Я с ног валюсь.

— Да, — взяв на руки дочь, улыбаюсь и дождавшись, когда он оставит нас добавляю. — По мне, так лучше бы он не возвращался.

— Дядя Сережа, — парень устраивается на соседнем стуле, отодвигая тарелку с куском праздничного торта. Гости уже разошлись, оставив после себя гору посуды и разбросанного по полу конфетти. Я сбрасываю с рукава блестящий кругляшек, недовольно цокая языком, и улыбаюсь, заметив, с каким интересом мальчишка наблюдает за моими манипуляциями.

— Мама, как всегда, переборщила. Теперь целый год парни будут припоминать мне эти воздушные шарики и серпантин, — подперев щеку рукой, Семен подводит итог торжества, хоть и не выглядит раздосадованным детской вечеринкой с растянутой на стене поздравительной гирляндой.

— Обещаю, в следующем году, я запру ее в комнате и не позволю собственноручно украшать дом.

— Да уж, иначе, друзья меня не поймут, — Семен натыкается взглядом на внушительную коробку, перевязанную красным бантом, задумчиво сводя брови на переносице.

— Откроешь? — спрашиваю, но уже наперед знаю ответ: подбородок поднят, глаза горят, а руки сжаты в кулаки.

— Нет.

Мне хочется улыбнуться, глядя на этого маленького мужчину, уже знающего себе цену, но ситуация неподходящая. Будь этот подарок от друга, с которым он поцапался, не поделив мяч или любую другую мелочь, я бы, наверное, прыснул от смеха, видя такую недетскую упертость…

— Что, даже не станете говорить, что так нельзя? — Семен удивленно взирает на меня, громко вздыхая, словно безумно устал от невзгод, свалившихся на его голову.

— Зачем? Ты уже не ребенок и можешь сам решать с кем общаться, а кого держать на расстоянии.

— Ну, он ведь мой папа…

— Тем более. Не думаю, что я вправе вмешиваться в ваши отношения.

— А будь вы на моем месте? Вы бы простили?

Я молчу. Молчу, не спуская взгляда с его лица, не находясь с ответом, а Сема, тряхнув головой, протягивает мне спасительную соломинку, переводя тему.

— Маму в школу вызывают. Завтра. В пять.

— Что натворил?

— Разбил окно.

— Как?

— На большой перемене играли с одноклассниками в вышибалу.

— Отлично. Ну и пусть сходит. Не убьет же она тебя за это.

— И по физике…

— Что?

— Три двойки. Контрольную завалил. У доски не ответил.

— А третья?

— Болтал с Викой.

— Ну ты даешь… Рано мы прекратили твои занятия с моей мамой.

— Да… — соглашается Семен, опуская голову на сложенные на столе руки, когда в кухню входит Маруся, извлекая на ходу шпильки из своей прически. Я, как завороженный, слежу за россыпью ее волос, плавной волной покрывающей плечи, за игрой света в ее локонах, и блаженно улыбнувшись, откидываюсь на спинку стула.

— Софийка спит. О чем секретничаете?

— Обсуждаем твои оформительские способности. Ему не три, Маша, и скатерти с Молнией Маккуином явный перебор.

— Вообще-то, в детстве он его обожал.

— Мам, теперь все тащатся от Железного человека или Халка…

— Да что вы? Раз ты так стремительно повзрослел, — сев рядом с сыном, делиться своими соображениями, — может быть, в следующий раз снимем шахматный клуб? Солидно и по-взрослому…

— Наверное, для начала обойдемся шашками…

— Думаешь, не потянет?

— Думаю, что пора нам ложится. Тем более что на завтра у меня запланировано много дел, — я потягиваюсь, встаю из-за стола и, словив вопрошающий взгляд Семена, добавляю:

— Завтра ужинайте без меня, я задержусь на пару часиков.

Задаюсь ли я вопросом, почему он оказал мне такое доверие? Лестно ли мне, что именно ко мне он обращается с просьбой, хотя рядом

есть отец, из которого сейчас можно вить веревки? Да. Я реалист и прекрасно знаю, что место Андрея Медведева в сердце подростка мне никогда не занять, но отказываться от того кусочка детской души, который так старательно завоевывал, не собираюсь.

— Спокойной ночи, дядя Сережа, — махнув рукой, кричит Семен, приоткрывая дверь своей спальни. — И спасибо, — шепчет еле слышно, и я скорее читаю эту благодарность по его губам, сейчас тронутых легкой улыбкой. Кивнув, я еще долго стою посреди коридора, прислушиваясь к звукам заснувшего дома: шуму льющегося за окном дождя, тиканью старинных настенных часов, купленных Машей на блошином рынке, наслаждаюсь сопением пса, устроившегося на верхней ступеньке лестницы…

— Пошли, — подкравшись, Маша обнимает меня за талию, подталкивая к комнате. — Поможешь мне в решении одного вопроса…

— Надеюсь, интимного?

— Конечно, — отвечает, сверкнув довольными глазами, и не дает мне разбудить детей своим громким смехом, быстро закрывая мне рот обжигающим поцелуем…

Дорогие девушки! Большое спасибо за отзывы! Для меня важно каждое мнение и критика только приветствуется! Не могла всем ответить лично, но постараюсь исправиться!!!

Мне нравится быть хозяйкой огромного двухэтажного дома. Это как смотреть любимый сериал по телевизору, восхищаясь планировкой комнат, всегда собранной, одетой с иголочки, героиней, но при этом иметь возможность прикасаться к декорациям и чувствовать себя действующим персонажем. Люблю отдающиеся эхом шаги в коридоре, нежность цветов, использованных в отделке, люблю свои клумбы, пусть сейчас и выглядящие заброшенными, даже чистить листву во дворе — непередаваемое удовольствие. Многим кажется, что в жизни супруги обеспеченного человека главное хорошо подобранный персонал, а для меня вся соль во взаимодействии с бытом, если так вообще принято выражаться, напрямую, без ненужных посредников. Чтобы каждая вещь была пропитана нашей энергетикой, чтобы на моей кухне не собирались служанки, перемывающие нам кости за чашкой чая, чтобы, возвращаясь домой, моя семья ела еду, приготовленную моими руками. И пусть я теперь раньше встаю, позже ложусь и каждый мой день проходит в бешеном ритме, я никогда не впущу в свой сокровенный мирок постороннего.

Сегодня среда. Обычная, немного серая из-за царящей за окном непогоды, ничем не примечательная и как всегда со мной бывает в первой половине дня, насыщенная моими сонными тяжкими вздохами. Я старательно работаю над очередным заказом, но всякий раз остаюсь недовольной результатом, из-за чего перевела уже уйму шерсти, теперь грудой скопившейся на столе.

— Да, — отвечаю на телефонный звонок не глядя, и, услышав голос говорящего, вздрагиваю, уколов палец иголкой.

— Привет, — я впадаю в ступор, недоверчиво отводя телефон от уха и, косясь на горящий экран, желаю убедиться, что слух меня не подвел. Он не звонил мне с той памятной ссоры с сыном, а я уже слишком устала читать ему нотации и взывать к благоразумию, чтобы проявлять инициативу и набирать его номер, лелея в груди надежду, что все, наконец, устаканится. Не знаю, что же конкретно случилось между ним и Семеном, тщательно оберегаемая своими мужчинами от лишних переживаний, но думаю, он превзошел себя, раз ребенок с такой непреклонностью избегает общения.