Феникс (ЛП) - Рейн Энтони - Страница 30

Я отступаю, и он убирает руку с моего бедра, скользя по моему животу и груди, останавливаясь у горла. Его пальцы обвиваются вокруг моей шеи и нежно ее сжимает. Я чувствую себя уязвимой, но невероятно возбужденной. Когда Феникс смотрит на меня, на его висках выступают бисеринки пота. Я теряюсь в глубине его глаз. Феникс резко отстраняется и пытается вдохнуть.

Феникс поднимает меня со столешницы, несет в гостиную и кладет на диван.

— Я не могу снова кончить в тебя без защиты, — хрипло объясняет он.

— Ох. Я сходила к доктору на этой неделе и получила таблетки.

Феникс кивает и осматривает мое тело.

— И что же… — хрипло рычит он.

Я сажусь, двигаюсь ближе к краю дивана, хватаю его за руки и притягиваю к себе. Феникс все еще стоит, когда я прижимаюсь грудью к его члену. От него доносится стон.

— Ева, — предупреждающе произносит он.

— Я хочу, чтобы ты это сделал, — с придыханием говоря ему я.

Он сжимает мои волосы в кулаке и начинает потираться об меня. Он кажется таким горячим, твердым и гладким. Всякий раз, когда Феникс нежно тянет меня за волосы, я чувствую, как это отдает прямо в мой центр, и кричу. Его движения ускоряются, когда он гонится за своим освобождением. Несколько мгновений спустя теплое семя Феникса выстреливает мне на грудь, и издает самый прекрасный и мужественный рык из всех, что я слышала.

Грудь Феникса поднимается и опускается, когда он отпускает мои волосы и толкает меня обратно на диван. Он прижимается ко мне и захватывает мои губы в поцелуе. Его рука мнет мою грудь, размазывая сперму по коже и тем самым вызывая невероятное ощущение прямо в кончиках сосков.

— Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу втереть это в твою киску, — шепчет он, и я стону. — Коснись себя для меня, дорогая, — продолжает он, всматриваясь в мои глаза.

Я настолько возбуждена, что мне даже кажется, будто я не владею собой, когда моя рука падает между бедер. Слегка поглаживаю влажные складочки, пока Феникс наблюдает за мной. Каким-то образом из-за контакта с его взглядом мои прикосновения чувствуются более интенсивными. Одной рукой Феникс жестко щипает сначала один мой сосок, потом второй, а потом мнет мою грудь.

— О, Боже, — стону я.

— Проникни пальцами в себя, Ева, — говорит он, и я следую его инструкциям, позволяя своей руке опуститься ниже и скользнуть двумя пальцами внутрь.

— Феникс.

— Тр**ни себя ради меня, — продолжает он. Я чувствую, как он снова твердеет.

Я скольжу пальцами внутрь и наружу, снова и снова.

— Такая прекрасная. Боже, ты только посмотри на себя, — выдыхает Феникс. — А теперь дотронься до клитора.

Позволяя им выскользнуть из себя, я подношу пальцы к клитору и начинаю медленно по нему кружить, раздразнивая себя и не желая, чтобы этот восхитительный момент заканчивался. Мне нравится, как он мной командует.

Мое дыхание учащается, и я упираюсь пятками в мягкую ткань дивана. Феникс отстраняется и садится так, чтобы видеть то, что происходит между моих ног. Я громко выдыхаю, когда вижу возбуждение на его лице.

— Вот так, дорогая. Заставь себя кончить для меня.

Я стону, мои пальцы ускоряются, когда внутри нарастает невероятной силы оргазм. Я натираю клитор, соски набухают. Я очень возбуждена. Горю внутри.

— М-м-м-м-м-м, — выкрикиваю я, и он крепко сжимает мои бедра теплыми руками.

Я уже на краю, когда прижимаю к себе пальцы и вывожу жесткие круги, а потом я кончаю, дрожа всем телом. Не знаю, сколько волн прошло сквозь меня. Потеряла счет после пяти. А потом Феникс толкается в меня жестким членом. Сейчас я настолько чувствительна после оргазма, что ощущаю каждый его сантиметр, натирающий мои стенки. Феникс жестко трахает меня, звук шлепков плоти о плоть наполняет комнату.

Прямо перед тем как кончить во второй раз, Феникс быстро выходит и изливается на мой живот. Его голова падает во впадинку между моим плечом и шеей, и несколько мгновений он просто дышит. Потом он подхватывает меня на руки и несет наверх в мою комнату.

***

Этой ночью мы сидим в кровати вместе и едим тосты с сыром и ветчиной, которые сделал на гриле Феникс. Вокруг моего обнаженного тела обернута простыня. Каждую мою клеточку все еще покалывает. У меня никогда не было подобных вечеров. Я даже почти забываю, что здесь сегодня был Максвелл.

Феникс натянул боксеры. Теперь он сидит передо мной, скрестив ноги, и откусывает кусочек тоста. Протягиваю руку, чтобы стряхнуть несколько крошек с уголка его рта. Его взгляд следит за моим движением.

— Расскажи мне о своем брате, — неожиданно просит он.

— О Максвелле? — удивленно спрашиваю я. — Что ты хочешь о нем знать?

— Когда он начал так к тебе относиться?

— Сколько я себя помню. Когда я была совсем маленькой, может, лет в семь я вошла в его комнату и увидела, как он целует своего лучшего друга. Парня. Тогда я даже не поняла, что увидела. И с тех пор он начал меня бить. И только будучи в подростковом возрасте и вспомнив тот день, я поняла, в какой момент вошла. Мой брат ненавидел себя. Он никак не мог позволить мне раскрыть его тайну, поэтому решил сделать из меня человека, который боится собственной тени. Каким-то образом он проецировал на меня все то, что ненавидел в себе. Я была причиной всех его проблем.

— Причина не в тебе. Твои родители должны были защитить тебя. Некоторые люди просто рождаются ничтожными, они найдут жертву для издевательств при любых обстоятельствах. Я знаю об этом больше других. И ты тоже, — говорит Феникс. — Так странно, что мы нашли друг друга.

— Я рада, что нашла тебя, — говорю я, целуя его челюсть.

— Я рад, что убедил тебя позволить мне подбросить тебя от Монтгомери. Если бы этого не случилось, ты бы не пригласила меня на ужин, и нас бы здесь не было.

— О, мы были бы здесь, — не соглашаюсь я, игриво улыбаясь.

Уголок его губ приподнимается.

— И почему ты так говоришь?

— Ты так смотрел на меня в баре. Я чувствовала себя добычей.

— Я хотел тебя, Ева. Уже тогда. Даже когда я выбросил твою поэму и увидел, как увлажнились твои глаза… — он замолкает и хмыкает. — А может, именно поэтому. Мне кажется таким захватывающим то, как свободно ты показываешь эмоции. Я потерял такую способность давным-давно.

Не могу расшифровать это далекое выражение в его глазах, поэтому меняю тему.

— Кстати о поэме. Она у меня, — говорю я, вставая с кровати с намереньем взять ее из коробки в шкафу.

Вернувшись, я передаю Фениксу стихотворение. Он разворачивает лист и расправляет его на бедре, читая про себя.

— Такая короткая, но с каждым разом я открываю в ней что-то новое.

Феникс поднимает на меня заинтересованный взгляд, поэтому я продолжаю.

— Ну, в первый раз я просто обратила внимание на зеленое стекло, думая о том, что оно напоминает мне цветы. Но потом я подумала, что задний двор больницы — то место, где ничего не вырастет, несмотря на то что в этом здании творятся жизнь и смерть.

— У тебя хорошее воображение, — говорит Феникс, снова складывая лист и подбирая свои штаны с пола. Прячет бумагу в карман и снова бросает их на пол.

— Спасибо, — говорю я и ложусь в постель. Проходит несколько молчаливых моментов, прежде чем я говорю: — Когда ты был бойцом, как ты жил? Ты говорил, что тебя поработили. Значит ли это, что тебя держали взаперти?

Феникс растягивается рядом со мной и поглаживает кончиками пальцев внутреннюю сторону моей руки.

— Да, когда меня впервые привезли в Англию, — говорит он. — Я боролся изо всех сил, чтобы сбежать, поэтому меня держали в комнате, когда я не тренировался или не ехал на соревнования. Ричард жил в комплексе, где вел много незаконных дел: оружие, наркотики — так вы это зовете. Бои — лишь крошечная часть того, в чем он участвовал. Можешь называть это хобби. Моя жизнь была для него лишь развлечением. Несколько раз мне удавалось сбежать из комплекса, но он находился посреди глуши, а за мной гнались собаки. Ричард редко позволял мне мыться, так что отследить мой запах им было легко. Но шли года, и я остывал. Я был мертв внутри, надежды на свободу не было. В конце концов, Ричард увидел, что я не собираюсь бежать, и позволил мне свободно передвигаться по комплексу. Он даже заставлял меня выполнять кое-какую работу.