Феникс (ЛП) - Рейн Энтони - Страница 29

Я колеблюсь, не зная, как разрешить ситуацию.

— Извинись, — говорит Феникс, сильнее сгибая руку Максвелла.

Брат воет, а мать визжит от ужаса.

— Отпусти его! — кричит она, приближаясь к Фениксу. Я хватаю ее за плечо и оттаскиваю.

— Феникс, оставь его, — шепчу я.

На мои тихие слова он резко поворачивает голову, и что-то загорается в его глазах. Феникс тут же отпускает руку Максвелла.

— С какими людьми ты теперь ошиваешься? — скулит Максвелл, потирая больную руку.

— Вставай, — ледяным тоном говорит моя мама.

Он смотрит на нее и поднимается на ноги. Знаю, они не уйдут, пока не получат то, что хотят. Они сказали, что хотят поговорить, и если это заставит их уйти, что ж, мы можем поговорить.

Несколько мгновений я перевожу взгляд с Максвелла на маму.

— Ладно, у вас десять минут, — говорю я, прежде чем открыть входную дверь и войти в дом.

Они идут за мной на кухню. Феникс снова встает рядом.

Мама присвистывает:

— А ты тут неплохо устроилась, Еви.

Она снова вернулась к игре в паиньку. Подождите, пока она услышит, что ни пенни от меня не получит, и когти вернутся.

Максвелл проходит и садится за обеденный стол, изображая обыденное поведение, будто мгновение назад Феникс не заставил его хныкать как ребенка. Его расчетливый взгляд скользит между мной и мужчиной рядом со мной. Я ничего не говорю. Не собираюсь ничего им упрощать.

— Я могу закурить? — спрашивает мама, вытаскивая новую сигарету из сумочки.

— Нет.

Она награждает меня скользким взглядом и убирает сигарету обратно в пачку. Внутри я горжусь тем, что остаюсь сильной. Я не позволила им меня запугать. Независимая жизнь после смерти Гарриет усилила мою уверенность, а я даже этого не осознавала.

Мама поджимает почти несуществующие губы, а Максвелл открыто пялится на меня. Если их план состоял в том, чтобы приехать и миленько отговорить меня от моих денег, они терпят неудачу.

— Что ж, думаю, мне лучше перейти сразу к делу, — вздыхает мама. — Мы пришли, потому что твой отец в беде. У него развилась зависимость от того метамфетамина. Неприятные дела. Он снова заложил дом, чтобы финансировать свою зависимость, и теперь до мозга костей в долгу перед наркоторговцами.

Я внимательно смотрю на нее, пытаясь понять, лжет ли она. Если так, то весьма правдоподобно. В нашей семье алкоголиком была мама, а вот отец любил покайфовать. Но он до сих пор не принимал ничего сильнее травки. По сравнению с героином и другими тяжелыми наркотиками эта привычка была довольно безобидной.

— Сколько он задолжал? — спрашиваю я.

— Сорок тысяч.

— Сорок тысяч? Он что, купается в этой чертовщине?

— Наращивание интереса, — вежливо объясняет мама.

— И как мне тебе верить?

— Это правда! — сквозь зубы рычит Максвелл. — Ты получила достаточную сумму, после того как та старая склочница откинула копыта. Почему ты такая эгоистичная шлюха? Мы говорим о твоем родном отце. Тем наркоторговцам не важно, может он заплатить или нет. Они убьют его, если не получат своих денег.

На этих словах Феникс делает шаг вперед, нахмурившись.

— Не говори так с Евой, — спокойно угрожает он.

Глаза Максвелла распахиваются шире, и он кажется мне немного потрепанным. После того, что случилось во дворе, он знает, что с Фениксом связываться не стоит.

— Слушай, нет никакой необходимости снова на меня срываться, — насмешливо говорит Максвелл, поднимая руки. — Я просто говорю, что Ева даже не заметит этих денег, а для нашего папы это вопрос жизни и смерти.

— Я подумаю об этом и дам вам знать утром, — говорю я, просто желая, чтобы они ушли.

Не знаю, как понять, лгут они или нет. Мне нужно лишь позвонить своей сестре Шарлотте. У него длинный язык и даже меньше мозгов, чем у Максвелла. Несложно сделать так, чтобы она рассказала мне про папу. Если он и вправду увяз в долгах, она разболтает мне это при первом же упоминании о нем.

— Что? Ты что, думаешь, что мы будем околачиваться здесь в ожидании, пока ты примешь решение? Сегодня вечером мы едем обратно в Кардифф, — говорит мама, уперев руки в бока.

Я коротко рассмеялась.

— Ладно. Что, по-вашему, должно было произойти? Вы бы уехали с суммой в сорок тысяч после быстрой болтовни? О, пойду возьму копилку.

— Не наглей, Ева.

— Да, Ева, не наглей, — добавляет Максвелл, впечатывая кулак в раскрытую ладонь, как делал раньше, когда я была ребенком. Это было показателем того, что он собирался меня избить. Один вид того, как он это делает, и моя сила колеблется. Я делаю шаг назад, тяжело сглатывая, когда в голове проносятся слишком болезненные воспоминания. Руки дрожат, и кажется, будто стены надвигаются на меня. Феникс обеспокоенно смотрит на меня и встает прямо передо мной.

Теперь он поворачивается к Максвеллу и маме.

— Вы ее слышали. Она сообщит вам о своем решении завтра. А до тех пор я предлагаю вам покинуть частную собственность самим, или вас заставлю уйти я. Приятно не будет.

Должно быть, у Максвелла память как у золотой рыбки, потому что он встает и делает шаг к Фениксу.

— Много о себе думаешь, а? — насмехается он, а потом поворачивается ко мне. — Скажи этому иностранному сукину сыну, что если он еще хоть раз меня коснется, я оторву его чертовы руки.

— Не говори о нем так, — шепчу я.

Максвелл задирает бровь и смеется:

— Посмотри на себя. Все та же маленькая мышка-тихоня. — Он снова смеется и самодовольно скрещивает руки на груди.

Прежде чем у него появится еще один шанс что-то сказать, Феникс быстро бьет его по челюсти, из-за чего лицо моего брата поворачивается. Я даже слышу хруст кости. Феникс хватает Максвелла за шею, поднимает с пола и снова бросает. Максвелл кричит. Мать вопит, словно банши, а я прикрыла рот руками от шока.

— Убирайтесь. Отсюда. Немедленно, — закипает Феникс.

Никто не спорит. Мама быстро помогает Максвеллу встать на ноги, и они сбегают из дома. Я обессиленно опираюсь на кухонную столешницу, а Феникс стоит на месте. Его грудь поднимается и опадает с каждым быстрым вдохом. Феникс продолжает сжимать кулаки с темным выражением лица.

Мгновением позже я слышу, как мамина машина заводится и газует с подъездной дорожки.

Глава 18

— Теперь ты меня боишься, — низким голосом говорит Феникс. Я все еще стою, приклеившись к столешнице. Он уперся взглядом в пол, а я бессмысленно смотрю на свои пустые руки.

— Я просто в шоке, — отвечаю дрожащим голосом.

— Я хотел убить его, Ева. Я всегда думал, что убиваю только чтобы выжить или потому что мне приказали, но я мог убить твоего брата и насладиться этим.

— Ты такой не один, — говорю я совсем невнятно.

Между нами растягивается тишина. Мы стоим в нескольких шагах друг от друга. Когда наши взгляды встречаются, воздух сгущается. Его глаза затапливает темная волна, и где-то глубоко во мне нарастает похоть и толика страха. Секунды спустя Феникс стоит передо мной, сажает меня на столешницу и жестко прижимается губами к моим губам. Его язык вторгается в мой рот, и я громко стону.

Я закрываю глаза, а Феникс скользит руками под мою юбку и стягивает с меня белье. Его губы перемещаются по моей шее, посасывая и покусывая. Я тянусь к его штанам, чтобы расстегнуть их. Когда моя рука касается его члена, я чувствую, насколько он твердый. Мне нужно, чтобы он был внутри.

— Я скучала по тебе прошлой ночью, — признаюсь я, когда Феникс помещает головку у моего входа и скользит в меня быстро и жестко. Он гортанно рычит и начинает быстро двигаться.

— Я тоже по тебе скучал, — отвечает он, тяжело дыша.

Я хватаю Феникса за руки и кладу голову на изгиб его плеча, целуя, пока он двигается.

— Ты такая теплая и узкая. Черт, — он сглатывает. — Прямо сейчас я не могу быть нежным, Ева. — Его руки сживаются на моих бедрах.

— Прямо сейчас я не хочу, чтобы ты был нежным.

Из-за его звериного взгляда я покрываюсь гусиной кожей.