Стрелок-2 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 23

Злиться было от чего — наглый гальванёр, вместо того чтобы заниматься делом — доводить до ума картечницу, мастерил какую-то непонятную штуковину, а что хуже всего — отвлекал от работы Сёмку. Мальчишка завороженным взглядом смотрел, как ловко Дмитрий изолирует провода, затем укладывает в каком-то строгом, одному ему ведомом, порядке в жестяную коробку. Что-то припаивает, прикручивает, не забывая сдабривать работу заковыристой руганью, если что-либо не получается или наоборот — если всё идет как надо.

Любопытный паренек все время расспрашивал старшего товарища о том, что он делает и тот, вроде, не скрывал, но объяснял так, что ничего понять было решительно невозможно!

— Смотри сюда, — с легкой усмешкой начинал Будищев. — Возьми вот эту загогулину и вставь вот сюда. Потом добавь вон ту хреновину и… да не эту… это не хреновина, это просто — хрень!

Правда, иногда гальванёр становился серьезным и начинал сыпать совсем уж непривычными словами, вроде: контакт, соленоид, конденсатор… но вот как это можно понять? Но Сёмка не унывал, твердо решив, что разберется во всем.

— Ты что здесь делаешь? — грозно сдвинув брови, спросил Перфильев, обращаясь к мальчишке.

— А… — ошарашено вскочил тот и, сдернув по привычке шапку, застыл, не зная, что ответить.

— Штраф захотел?! — продолжал яриться мастер. — Вот я тебя…

— Ты чего кипятишься, папаша? — не оборачиваясь к Никодимычу, прервал его Будищев. — Парню Владимир Степанович велел при мне быть.

— Это зачем ещё?

— Ну, мало ли — пойди, подай, принеси… У меня не десять рук — то одно, то другое нужно, а малой заодно делу учится.

— А почему я об этом не знаю?

— Да кто тебя ведает, почему ты мышей не ловишь.

— Оно, конечно, Владимир Степанович — большой человек, но все ж таки…

— А Пётр Викторович при этом был, и возражать не стал!

Озадаченный мастер, немного потоптавшись, и, не зная, что ещё сказать, двинулся прочь. Будищев был вхож к хозяевам и потому вел себя невообразимо дерзко для простого рабочего. Но те отчего-то ему покровительствовали, а ушлый гальванер наглел всё больше и больше.

— Ишь ты, — восхищенно покачал головой Сёмка, боявшийся мастера до дрожи в коленях. — И как это у тебя выходит?

— Ты про что?

— Ну так Владимир Степанович про меня ведь ничего не говорил?

— А ты почём знаешь — говорил или нет? Тем более, что Барановский опять в отъезде.

— А если хозяина спросит?

— Никодимыч-то? — ухмыльнулся Дмитрий. — Да он его боится больше, чем ты, и по пустякам беспокоить не посмеет.

— Бедовый ты! — не то с восхищением, не то с опаской протянул мальчишка.

— Ладно, давай посмотрим, что у нас получилось. Нажимай вон туда.

— Куда?

— На вон ту фигню…

— А меня этим, как его, током не ударит?

— Не боись!

— Ты давеча тоже так говорил, а эвон как шандарахнуло! Я думал — глаза вылетят…

— А кто тебя заставлял контакты голыми руками хватать? Не бойся, говорю, жми на кнопку.

Сёмка обреченно вздохнул и, мелко перекрестившись, ткнул пальцем в кругляшок. Неожиданно раздавшийся дребезжащий звонок заставил его в страхе отдернуть руку, а Дмитрий едва не захлебнулся от хохота, наблюдая за его испугом. Между тем осмелевший мальчишка нажал еще раз и, сообразив, что звонок происходит от его нажатия, расплылся в несмелой улыбке.

— Это что ж — я звоню? — ахнул он.

— Нет, пономарь на Исаакиевском соборе!

— И что же это получилось?

— Электрический звонок.

— И что с ним делать?

— А чего хочешь, то и делай. Можно на дверь входную, можно в банк для сигнализации…

— В банк?!

— Ну да. К примеру, входят к банкиру грабители и тычут револьвером в лоб — давай, мол, деньги. Тот им все отдает чин чином, а сам кнопку тайком нажимает.

— И что? — воскликнул Сёмка, живо представив себе и толстого банкира, и страшных разбойников с револьверами.

— Сам подумай.

— Их полиция споймает?

— Ага, или ещё кто похуже.

— Это кто же хуже полиции?

— Ну, мало ли. Охрана банковская.

— А почему охрана хуже?

— По кочану! Полиции что — поймают да под суд отдадут. Ну, попинают малость — не без того, но без фанатизма. А вот охрана — та банкиру подчиняется, а ему навряд ли понравится, что какие-то обормоты его грабануть захотели. Так что они молиться будут, чтобы их побыстрее и не сильно покалеченных в околоток отправили.

— Ишь ты, — шмыгнул носом парень. — Теперь тебе, наверное, Пётр Викторович награду выдаст за эдакое дело!

— Ага, и «орден сутулого»!

— Какой-какой орден?

— Первой степени, блин! Вот что, Семён, ты помнишь, чем я тут занимаюсь?

— Картечницей…

— Во-во. А о прочем — помалкивай. Понял?!

— Ага. А почему?

— А если будешь много вопросов задавать, я скажу Стешке, и она за тебя замуж не пойдет!

Подобная перспектива совершенно не обрадовала мальчишку, и он поспешно замолчал. Правда, у него роились в голове сомнения, что голос Дмитрия будет в таком деле решающим, однако возражать человеку, не боящемуся хозяина и в грош не ставящему мастера, он не посмел и принял угрозу к сведению.

Будищев же быстро разобрал звонок и, спрятав запчасти, вернулся к своей митральезе. Собственно, получившийся агрегат можно было уже называть полноценным пулеметом. Нужно только было довести конструкцию до совершенства, но как раз с этим были проблемы. В военном ведомстве, казалось, совсем забыли об удачном применении митральез в минувшей войне и не собирались финансировать новые разработки. Более того, уже имевшиеся картечницы отправлялись в арсеналы крепостей и складывались там на хранение. Но дело было даже не столько в финансировании, с этим Барановские, по крайней мере, на первом этапе, справились бы и сами. Но для доводки пулемета требовалось очень много патронов, а вот их-то военные предоставлять отказались наотрез.

Правда, была ещё надежда на моряков. Совершенно блистательный дебют минного вооружения поставил перед всеми флотами мира задачу обороны от него. И ничего лучшего от этой напасти, нежели малокалиберная скорострельная артиллерия, придумать не получалось. А поскольку картечницы и митральезы проходили как раз по этому разряду, то в ведомстве Великого Князя Константина Николаевича[34] не могли не заинтересоваться подобной новинкой. Однако, будучи до крайности стесненными в средствах, моряки желали купить уже готовую систему, а не вкладываться в разработку с неясной перспективой. Максимум — обещали выделить для испытаний пару тысяч бердановских патронов.

Надо сказать, Будищев не сразу понял затруднения своих фабрикантов Барановских. Казалось бы, всевозможное оружие и патроны к нему продавались совершенно свободно, покупай — не хочу! Он даже сходил в ближайший выходной в магазин охотничьих принадлежностей «Черепов и сынъ», чтобы поинтересоваться ценами. Приказчик — представительный господин с цепким взглядом — услышав, что потенциальный клиент желает приобрести огнеприпасы к винтовке системы Бердана, жестом фокусника выложил перед ним две картонные пачки.

— Извольте, господин.

— Ишь ты! — удивился Дмитрий, внимательно осмотрев маркировку. — Американские?

— Точно так-с. Иных не держим. Качество, сами понимаете.

— Неужто казенные патроны так плохи?

— Не то, чтобы совсем плохи, — торговец изобразил на лице скепсис, — а все же американские лучше.

— И сколько стоит?

— За пачку — три рубля сорок копеек.

— За двадцать патронов?![35]

— Извольте видеть, господин, — голос приказчика стал извиняющимся. — В Северо-Американских штатах патроны-то не больно дороги. Всего 43 доллара за тысячу. Это на наши деньги сущие пустяки выходят — шесть рублей за сотню! Однако же доставка и интерес господина Черепова… сами понимаете.

— А если оптом брать?

— Так вам сколько надо-то?

— Ну, не знаю, хотя бы тысячи две для начала, а лучше — пять.