Улица Америки (СИ) - Лейтон Виктория - Страница 44

— Сегодня вряд ли будет что-то интересное. Последние дни у нас тут тишь, да гладь, — предупредил Алекс.

Мы ехали в бронированном «Хаммере», таком грязном, что из-за налипшего на него песка он казался серым, а не черным. В салоне тоже кружились песок и пыль, хоть двери и были наглухо заблокированы, а окна закрыты. Алекс сидел за рулем, напряженно всматривался в дорогу, а я смотрела на Алекса.

Можно дать себе тысячу обещаний, принести тысячу клятв разорвать эти никуда не ведущие отношения, но я понимала, что на практике это трудно осуществимо. Я была готова смириться, что рядом с ним будет Инге, но не была готова отдать его ей безраздельно. Это звучало эгоистично и напоминало капризное топанье ножкой обиженного ребенка, не желающего расставаться с любимой игрушкой, но мне казалось, что я имею на него больше прав. Подсознательно я уже давно примирилась с тем, что однажды Алекс найдет себе кого-нибудь, но отпускать его не хотела. Да и он не особо стремился хранить верность новоиспеченной фрау Уолш.

— Жаль, что я пропустила все самое интересное.

В принципе Шеффилд и не требовал от меня хроники «крови и кишок», тем более, он знал, что я и без этого могу сделать качественный материал.

— Останови здесь, если можно, — попросила я. — Отличный фон. То, что нужно для хорошего кадра.

На заднем плане раскинулось выжженное солнцем и артобстрелами поле, а у линии горизонта виднелись крыши очередного безымянного поселка.

Мы вышли из машины и огляделись. Ослепительно-голубое, без единого облачка небо висело так низко, что казалось – подними руку и царапнешь его ногтями. В раскаленном воздухе дрожало марево, и стояла почти абсолютная тишина, только издалека доносились звуки автострады.

— Супер, — оператор поднял вверх большой палец.

Два предыдущих раза я ездила одна и прекрасно справлялась, но Шеффилду хотелось, чтобы на этот раз все было, как он выражался «чики-пики» и потому отправил со мной оператора.

— Встань чуть левее, — отдавал он распоряжение, — левее, левее… солнце прямо в объектив же! Весь вид портит.

Терпение таяло в геометрической прогрессии. Мало того, что этот павлин оказался дилетантом, я знала, что съемка от первого лица была бы на порядок круче, эффект присутствия всегда выигрышный ход.

Алекс наблюдал за этим цирком, стоя в сторонке, курил и тихонько усмехался.

— Раз! Два! Три! Мотор! — оператор крикнул это с таким видом, словно мы находились, как минимум, на голливудской киностудии.

—…С вами Тэсса Блумвуд, и сейчас наша команда находится в сорока милях от военной базы НАТО…

Я чувствовала себя воспитанницей детского сада, рассказывающей стишок, стоя на табуретке. Это был совсем не тот стиль, к которому я привыкла, и в котором мне было комфортно работать. Зазубренный накануне текст, написанный НЕ МНОЙ, а копирайтерами Шеффилда, безупречно отскакивал от зубов, но в нем не было жизни, не было искры, и главное – правды. Только фальшь и дешевая наигранность.

От жары кружилась голова, в горле пересохло, а по спине градом катился пот. Я чувствовала, что еще немного, и взорвусь, как одна из тех бомб, которые обезвреживал герой Реннера. Меня бесило все и вся. И ехидная улыбка Алекса в том числе. Вокруг был бесконечный простор, но мне казалось, что я клетке. Не развернуться, не выпрямить спину. И эта клетка продолжала уменьшаться.

Мне хотелось заорать, послать в пешее эротическое оператора-неумеху, а вместе с ним Шеффилда, и чтобы последний захватил с собой Инге, но губы и язык в это время произносили предписанный текст. Все вокруг было картонным и насквозь фальшивым, как неумело нарисованная картинка, одна из тех, что продаются по два доллара за штуку в газетных киосках метро.

—…Еще несколько дней назад здесь шли ожесточенные бои, но теперь, благодаря солдатам коалиции, эта зона полностью очищена от боевиков.

Я с самого начала не претендовала на лавры журналиста-разоблачителя, не лезла в политику, но и не целовала задницу американскому правительству, чем с упоением занимался сейчас Шеффилд. Его компания получала дотации от Пентагона, и Майклу было выгодно дружить с ними. Истинное положение дел волновало его в последнюю очередь, он хотел получить то, что порадовало бы его высокопоставленных друзей. Шеффилд, при всей своей крутизне, был самым обычным лизоблюдом, а я, раз уж связалась с ним, априори подписалась подыгрывать.

— Да, детка! Да! Это суперкласс!

Оператор разве что из штанов не выпрыгивал, но в своих неуклюжих попытках выглядеть круто, напоминал жалкого клоуна из провинциального цирка, но уж никак не мачо-профессионала. Да, точно. Цирка. Именно это слово вертелось в голове, пока я старательно играла на камеру.

Материал мы отсняли быстро. Время близилось к полудню – самому пику жары, и оставаться на солнцепеке было не только некомфортно, но и опасно. Напарник Алекса погнал нас к машине, но оператор раскапризничался, сказал, что проголодался и начал уговаривать парней зарулить в какое-нибудь кафе.

— На базе, конечно, мишленовский ресторан, но ты уверен, что хочешь есть непонятно что сомнительного происхождения? — я сказала это с большей язвительностью, чем собиралась, но угрызений совести не испытала.

Тем более, Алекс говорил, что здесь ничего не стоит отравиться: за соблюдением санитарных норм никто не следил, а качество продуктов, даже если они были свежие (что из-за вызванного войной дефицита случалось нечасто) оставляло желать лучшего.

— Я хочу попробовать местную кухню, — упрямо заявил оператор.

Мой собственный желудок крутило от голода не меньше, но, в отличие оператора, мысль о захудалом кафе заставляла нутро сжиматься еще сильнее.

— Ладно, — нехотя согласился Алекс и посмотрел на меня, — а мы с тобой выпьем кофе, я знаю место, где его варят обалденно.

Кафешка, о которой он говорил, находилась в тот самом городке, крыши которого мы видели на горизонте. Это была типичная восточная кофейня, вроде тех, что показывают в передачах о путешествиях на Discovery: одноэтажное здание из белого песчаника, с незастекленными окнами, которые на ночь закрывались вычурными деревянными ставнями, а сейчас распахнутыми настежь. Внутри находились несколько низеньких столов из баобабового дерева, а рядом лежали домотканые цветные коврики, заменявшие сиденья. Внутри пахло свежесваренным кофе, пряностями и горячей сдобой. Желудок благосклонно заурчал. Пожалуй, можно и в самом деле перекусить.

В кафе царил мягкий полумрак, от каменных стен веяло блаженной прохладой, и к моменту, когда пожилой араб принес нам кофе в пузатых глиняных кружках, я почти влюбилась в это место.

— Кальян? — Алекс обвел глазами нас троих, задержавшись на мне.

Мое отношение к табаку было равнодушным, но одно дело вонючие сигареты, от которых сушит во рту, и совсем другое – добрые восточные традиции.

— Охотно.

…Сизый дымок кальяна поднимался к потолку, растекался и таял в темном пространстве кофейни. Сладкий вкус сливового табака смешивался с терпким кофе и яблочно-коричной начинкой хрустящей булки. Голод и напряжение ушли, уступив место сытой истоме. Я чувствовала себя почти счастливо.

— Так как ты попала на новую работу? — спросил наконец Алекс.

Он полулежал на коврике, расслабленно оперевшись на правую руку, и в полумраке казался мне еще более привлекательным. И, черт, теперь он был чужим мужем.

— Хочешь жить – умей вертеться.

Я решила, что не стоит говорить ему о Шеффилде. Во-первых, это уже не имело никакого значения, а во-вторых, мне не хотелось лишний раз вспоминать про оставшегося в Штатах любовника.

— И как его зовут?

Я в очередной раз мысленно прокляла догадливость Алекса. Вообще-то мне всегда нравились умные мужчины, а мозг я считала главной эрогенной зоной, но порой проницательность доставляет больше проблем, чем удовольствия.

— Тебе так важно это знать? Я ведь не спрашиваю, как вы с Инге собираетесь назвать своего ребенка.

— Тэсса, — неожиданно сказал он. — Перед командировкой она ходила на УЗИ, и мы узнали, что у нас будет девочка.