Улица Америки (СИ) - Лейтон Виктория - Страница 45

Я выдохнула дым и рассмеялась. Бедняжка Инге. Наверняка эта наивная овца пришла в умилительный восторг, когда услышала, что Алекс хочет назвать дочь в честь любимой кузины.

— Не кажется ли тебе, что это издевательство?

Под издевательством я имела в виду Инге. Несмотря на мою неприязнь к этой девице, мне вдруг стало ее жаль. Она знала, что у нас роман, но была согласна терпеть это. Я задумалась, представив себя на ее месте, и пришла к выводу, что уж точно не стала бы мириться с таким унизительным положением.

— Да, но я, как ты знаешь, не самый хороший человек.

Я могла бы поспорить с этим, потому что Алекс был одним из лучших людей, которые встретились в моей жизни. Так же, как и Брайан. Интересно, за какие заслуги судьба так благосклонна ко мне? Наверное, в прошлой жизни я сделала что-то очень хорошее.

— Так все, народ, нам пора. — Напарник Алекса, который в это время курил с оператором на входе, вернулся к столику. — Мы и так слишком задержались. Теперь командир с нас шкуру сдерет.

— Твоя будет хорошо смотреться на стене его кабинета, — усмехнулся Алекс, вставая и оправляя брюки.

Мы расплатились, вышли из кафе и направились к припаркованному «Хаммеру». Алекс поигрывал ключами, но в движениях проскальзывало напряжение. Было видно, что наш разговор все-таки задел его за живое.

— Садись, — он открыл мне дверь пассажирского сиденья.

Я послушно забралась в кресло и достала из внутреннего кармана расстегнутой рубашки наушники, которые как всегда завязались в гордиев узел. Ну, кто бы сомневался. Пробормотав под нос скомканное ругательство, принялась распутывать их. Хорошая музыка – лучший способ отвлечь себя на какое-то время. Оператор тем временем сел сзади, Алекс вставил ключ в зажигание, а его напарник докуривал вторую сигарету подряд.

— Так. Отбой, — донеслось с улицы.

Алекс высунул голову из окна и посмотрел назад. Я тоже выглянула, но увидела лишь стоящего у багажника напарника.

— Всем выйти из машины, — скомандовал Алекс. — Живо.

Я слишком хорошо знала, что это могло означать, а потому повторять ему не потребовалось. Оператор, несмотря на явную нехватку ума, тоже сообразил и спешно выпрыгнул наружу.

— Отойди! — Алекс махнул рукой. — Зайди в кафе. И этого клоуна с собой захвати.

Оператор понял, что последнее относилось к нему, и уже открыл рот, чтобы возмутиться, когда прогремел взрыв.

Комментарий к Глава 25. Дурное предчувствие

группа в контакте - https://vk.com/victoria_leighton

========== Глава 26. Послесловие ==========

Последнее, что отпечаталось в памяти: облако пыли, взмывшее в небо; грохот… и темнота. «Алекс», мелькнуло в голове за миг до того, как бездна поглотила меня.

— Мисс Блумвуд, — позвали откуда-то со стороны.

Сознание возвращалось медленно. Я слышала незнакомый голос, но не могла ни пошевелиться, ни ответить. Понимала, что лежу на чем-то мягком и гладком, но не чувствовала собственного тела.

— Мисс Тэсса Блумвуд, — голос прозвучал ближе и громче. — Вы слышите меня?

Веки налились свинцом, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы разлепить их. Белый свет ударил по глазам, почему-то отозвавшись болью в ушах.

— Сколько пальцев вы видите?

Вместо пальцев я видела лицо незнакомого мужчины в медицинской маске. С трудом повернула голову.

— Три, — я не узнала собственный голос.

— Умница. — По морщинкам вокруг карих глаз я поняла, что он улыбнулся.

Сознание возвращалось медленно, обрывками: дурацкий репортаж, кафе, автомобиль. Алекс. Черт его знает, откуда взялись силы, но меня будто током прошило.

— Где он?! — я вскочила, и тело тотчас отозвалось болью. — Где Алекс Уолш?!

Мужчина в маске бережно уложил меня обратно.

— Тише, тише… — ласково сказал он, будто успокаивал внезапно проснувшегося от кошмара и испуганного ребенка, — вам нужно отдохнуть.

— Со мной все хорошо.

На самом деле я, конечно, понятия не имела, насколько сильно пострадала и на месте ли все мои конечности. Хотя, если учесть, боль, то, очевидно, все же на месте.

— Где Алекс Блумвуд? — повторила я, и в животе завязался тугой узел.

Секунды тянулись издевательски медленно, а внутри меня все замерло от ужаса. Он же не?.. От одной только мысли сердце сделало кульбит и ухнуло куда-то в район желудка.

— Он жив.

Я рухнула обратно на подушку, чувствуя, как ужас, сковавший нутро, отпускает. Возможно, радоваться рано, Алекс мог получить серьезные ранения, мог быть в коме, и Бог знает, что еще, но… он жив. Жив. Жив. Это слово стучало в висках, пульсировало вместе с венами на запястьях и наполняло легкие воздухом.

— Насколько все плохо? — я снова села, просто потому, что не могла оставаться в одном положении. Мне было нужно его увидеть.

— Достаточно серьезно. Множественные осколочные ранения, но угрозы для жизни нет.

Слова врача не успокоили и ни о чем не говорили. После двух командировок я знала, что может скрываться за подобными формулировками. Когда Майкл впервые отправил меня в Сирию, я побывала в военном госпитале и сделала несколько фотографий. На них повесили ярлык «шок-контент», и ребята из команды решили, что не стоит испытывать на прочность психику рядового читателя, выставляя напоказ оторванные конечности и изуродованные осколками тела и лица.

— Насколько. Все. Плохо? — повторила я.

Надо было отдать должное врачу за его терпение: он не рассердился, не попытался осадить меня или уйти от разговора, хотя, в общем-то имел на это полное право.

— Полагаю, со временем он сможет восстановиться. Но прогнозы делать рано, мисс Блумвуд. Это война, и вы сами все понимаете.

— Я могу увидеть его?

Доктор вздохнул.

— Хорошо.

Идя за ним по коридору, я готовила себя к худшему, но надеялась на лучшее, как любила говаривать Марси. Руки тряслись, живот крутило, а к горлу подкатывала тошнота. Не последнюю роль в этом, конечно, сыграли и мои собственные травмы: от доктора Моррисона я узнала, что заработала сотрясение и ушиб грудной клетки, но физическая боль была, скорее, фоновой и отступала перед внутренним напряжением. «Успокойся, Тэсса. Просто успокойся. Твоя истерика не принесет сейчас никакой пользы». Я повторяла это как мантру, мысленно проговаривая каждое слово. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Свет в палате не горел. Единственное освещение – тусклое сине-зеленое мерцание кардиомонитора. Замедленный пульс и повышенное давление. Лицо – опухшее, расчерченное багровыми полосами, а левая сторона – один сплошной синяк.

Мне доводилось видеть травмы и похуже, но то были незнакомые люди, а сейчас передо мной лежал Алекс. Мой Алекс. Мой двоюродный брат. Мой любовник. Человек, которому я, сама того не желая, принесла незаслуженно много боли, и который, несмотря ни на что, любил меня.

— Он в коме?

— Он спит. Я вас с ним оставлю, но у вас десять минут, не больше.

Я пододвинула к кровати табурет, села, и мышцы снова отозвались болью. Плевать. Тихо пищали приборы, шумел ветер в кронах пальм за окном. Тикали часы. Я осторожно коснулась его забинтованной руки. Кипельно-белая ткань на фоне загорелой кожи смотрелась особенно ярко и пугающе.

Итак, то, чего я боялась с того самого дня, когда Алекс сказал мне, что уезжает на Ближний Восток, случилось. Быть может, недаром говорят, что мы притягиваем беду своими мыслями? Интересно, Ирвин и Агнесс уже в курсе? И что там с остальными ребятами? До этого момента все мои мысли были поглощены Алексом, и я даже не спросила врача об их судьбе. Наверное, надо бы…

— Ты здорово напугал меня.

Алекс, конечно, не мог меня слышать, а если и слышал, то не осознавал, но пальцы его руки чуть сжались, а веки дрогнули. Я вспомнила про Инге. Какой бы противной она мне ни казалась, и какую бы неприязнь я к ней испытывала, нужно позвонить ей и успокоить. Наверняка с ней уже связались.

Дверь в палату открылась, и заглянул врач.

— Время вышло, мисс Блумвуд. К тому же, вас к телефону.