Темные желания (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 70

Стейси фаршировала ее яблоками, и подала запеченной в золотистой корочке с овощным гарниром — горошком, кукурузой и сладким картофелем, который несомненно был любимым блюдом, особенно запеченный на ней кленовый сироп с лимонным соком и сливочным маслом.

Я знал, что мы откроем бутылку текилы или рома после, а мои родители, как истинные американцы пойдут в церковь, и после направятся в их любимый ресторанчик есть тыквенный пирог.

— Давайте мы посчитаем подарки судьбы вслух, — сказала Ева. — Но только хорошие. За что мы благодарны. А прощения пропустим сегодня. Поблагодарим за то, что мы живы и мы вместе. — Она посмотрела на каждого, и никто на самом деле не смог бы отказать. Нам было уже не семнадцать, и мы понимали, что то, что сказала Ева и есть самым важным в конечном итоге. — Я хочу поблагодарить свою семью, вас всех, за то, что я любима. За то, что чувствую вашу любовь и поддержку в любое время, когда это по-настоящему нужно. За то, что у меня есть племянники, которые показали мне, что на самом деле я готова к детскому шуму и смене обстановки. И также хочу сказать, что через три месяца я уезжаю на год в Италию. И пока вы не начали радоваться, нет, это не по работе, — сделала Ева небольшую паузу. — Я ушла из модельного агентства и решила сменить обстановку и пожить в Италии.

— Хм, — лишь выдала Донна. — Возможно, это к лучшему. Нас скоро станет слишком много. У нас с Адамом будет ребенок, — появилась небольшая улыбка на ее лице, а Адам сжал руку Донны на столе. — И это будет мальчик. За это я также благодарна. Благодарна за всех наших девочек и мальчиков, которые у нас уже есть, и у некоторых в скором времени появятся. Я благодарна, что мы все живы, потому что на ту жизнь, которую каждый из нас вел, на самом деле здоровье пригодилось бы, — все засмеялись, и я заметил, как Брайан вытер слезу на щеки Эмили. — И также я каждый год благодарю небеса за тебя, Эм. Что ты уехала со мной и предоставила мне возможность жизни. Сначала с тобой, затем с Адамом, Оливией, и дальше вы все знаете. Я просто рада, что этот день есть.

— Я также благодарен, — наконец сказал я. — Я благодарен, что вы приняли меня тогда и приняли сейчас. Я благодарен за вашу дружбу и любовь, — смотрел я на Стейси. — И больше всех я благодарен тебе, Эс. Я благодарен тебе за тебя, за себя и за нашу дочь. За то, что ты дала мне шанс тогда и сейчас. Ты — моя сила. И я готов тебе всю жизнь отдать. Я люблю тебя больше, чем что-либо в этом чертовом мире, даже если ты этого не видишь. Ты боишься потерять кого-то, но ты не единственная, с таким страхом. Ты не единственный человек, который боится потерять кого-то. И я благодарен за то, что обрел это.

Тишина. Все затихли, и лишь Эстель издавала какие-то звуки, и я целовал ее в головку, улыбаясь ей. Она была такой потрясающей. Самый милый человечек, которого любили все, кто ее встречал. Этот ребенок был случайной неслучайностью. В конце концов в жизни так много неслучайностей. Неслучайных встреч. Неслучайных разговоров. Неслучайных разочарований, падения, любви, дружбы, секса и даже неслучайно возникших мыслей в голове. Но самое важное — неслучайных событий, перевернувших все.

— Ты не был злодеем в моей истории, — единственное, что прошептала Стейси.

И все продолжилось. Каждый благодарил за что-то. На самом деле каждому человеку есть за что, просто каждый часто забывает о том, что у него есть руки и ноги — это повод. Есть семья — также повод. Любящая жена и здоровые дети — огромнейший повод. У нас всех в будущем будет целая вечность, чтобы быть мертвыми, и лишь короткое мгновение, чтобы жить.

Не успел я поесть, как Эстель начала плакать. Эс сразу сорвалась с места, когда моя мать сказала:

— Не надо, милая. Майкл сам ее уложит.

Я на мгновение даже растерялся. Просто забыл, как это делать. Но еще больше меня удивила именно моя мать. Точнее ее отсутствие. Где она делась, черт возьми? Где та женщина, которая назвала Эс шлюхой только за то, что та родила ей внучку без кольца на пальце?

Но да, пора мне уже быть отцом своему ребенку. Обязанности отца те же, кроме родов и кормления разве что. Хотя многие думают, что это просто — помогать матери.

— Ну что, малышка, — улыбнулся я, поднося ее над своей головой. — Будем спать?

Она лишь качнула головкой и что-то пробормотала. Эс вошла в комнату и включила музыку. Она играла слишком тихо, но, насколько я понял, именно это и нужно было. Я столько пропустил, и даже не знал, как она засыпает. Так же Стейси сказала, чтобы я носил ее, потому, что в кроватке она не уснет. А затем положил на ее кровать. И так же тихо она ушла обратно, закрыв за собою дверь. Я ходил по комнате, качая дочь и рассматривая фото, которые она поместила на стены. Эс не присутствовала на этих моментах, но помнила это и пыталась хотя бы знать о них. Каждую рамку подсвечивали светодиоды разных цветов, и Эстель положила мне головку на плече, и рассматривала все это с нереальным интересом, пока ее глазки не закрылись, и она не уснула. Но все-таки была одна фотография, которая стояла на ее тумбе, и где Эс определенно присутствовала больше чем кто-либо другой. Момент, который я запечатлел. Когда она впервые взяла нашу дочь на руки, и этот особенный взгляд навсегда сохранился в моей памяти. Ни одна драгоценность так не подчеркивает красоту женщины, как ребенок на ее руках.

— На счет три… — говорит Адам.

Спустя какое-то время я спускаюсь вниз и слышу голоса явно только моих друзей. Вижу, как Эс подносит рюмку к губам еще до начала отсчета и выпивает ее залпом.

— Черт! — выдыхает она огненный воздух, с силой ставя рюмку на барную стойку.

Ева смотрит на нее взглядом, который я могу идентифицировать только, как восторженный.

— Молодчина! — Поднимая руку, она дает Эс пять. — Давай, Эс, нам надо наверстывать.

Ева и Долорес оба опрокидывают их шоты, и когда выдыхают обжигающий воздух, то не стесняются в выражениях. Я смеюсь над ними, чувствуя себя уже немного расслабленным.

Как только Стейси выпивает второй шот, я уверен, чувствует, что я рядом. В настоящее время ей ничего не нужно говорить, чтобы я заметил это. Я вижу, как ее тело напрягается, когда она знает о моем присутствии, как если бы я прикоснулся к ней.

Только через некоторое время я понимаю, что она пьет, значит, не кормит Эстель. Наверное, даже это отбивается у нее болью и виной в сердце. Я наблюдал за ней весь вечер, и еще мы говорили. Ева рассказала, почему хочет уехать на какое-то время в Европу, и еще Долорес судя по ее взгляду, поняла, что она единственная, кто остается одна. Без семьи внутри семьи. Это так же однозначно отразится на ней, особенно если бы она узнала еще правду о Джейсе.

— И что ты собираешься делать в Италии? — спрашивает Стейси у Евы.

— Я боюсь, что, когда расскажу тебе, ты во мне разочаруешься.

— Ничего страшного, — отмахивается та наигранно. — Я и так в тебе разочарована.

— Очень мило, — смеется она, и Эс, кажется, это веселит. — Я хочу попробовать другого. Другой жизни. Приключений и незнания планов на завтрашний день. У меня всегда все расписано по минутам, и это на самом деле так злит в конечном итоге.

— Ты хочешь чего-то другого? — спрашивает на этот раз Донна. — Или кого-то другого?

Мы с Адамом говорили о своем, но, конечно, я слушал все, что рассказывает Ева.

— Что самое главное в мужчине? — задала вопрос Ева своим подругам.

— Руки, — ответила ей Стейси.

— Да, именно руки. За последнее время я не встречала никого с красивыми и талантливыми руками. Сильными, умелыми, а главное надежными. Все можно почувствовать по мужским рукам. Руки все могут рассказать. Обнять и удержать. Построить дом, донести сумки и унести в рай. Взять тебя и украсть у всех. У себя самой. От глупых мыслей, суеты, преград и обыденности. Для счастья, для жизни, для себя. Он молчит и улыбается, смотря на дорогу и держа твою ладонь в своей руке. Любовь мужчины в его руках. А я давно ее не чувствовала, даже когда ее сполна отдавали мне.