Темные желания (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 68

«К одиночеству привыкаешь, но достаточно нарушить его хоть на один день, и тебе придется привыкать к нему заново, с самого начала». Ричард Бах.

— Я жду вас, — поцеловала Эмили нас обоих в лоб, как мама, и затем снова ушла на кухню.

Я смотрела на него и не шевелилась. Есть люди, которые безудержно фанатеют от простых мелочей, несмотря на возраст. Им может быть двадцать или тридцать — эти вещи не меняются в их голове. Им очень легко влюбиться в кого-то. Например, Ева. Да, она по-настоящему чиста и по-доброму инфантильна. Ее мужчине нужно будет добиваться ее любви, а не воевать с ней самой за нее же. Они будут обниматься в метро или на заднем сидении такси, держаться за руки, гуляя по старым городским закоулкам, пить кофе и делать работу на дому, нежно поглядывая друг на друга. (Читай на Книгоед.нет) Валяться в кровати и просматривать какой-то фильм, который видели десятки раз, по причине того, что им лень начинать что-то новое. Я совру, если скажу, что не представляла себя в настоящих отношениях с Майклом и не упивалась мечтами, хоть и в реальности не хотела этого. Не хотела поддаваться давлению общества и нашей дочери, мол: «чтобы быть значимым, надо обрести вторую половинку». Возможно, это не так плохо, как я думаю, ведь было бы круто иметь рядом человека, которого хотелось бы навещать в другой комнате.

Мне хотелось сказать: «Знаешь, до момента с Мексикой, я все время думала, что ты вернешься, и что-то изменится. Когда узнала, что беременна не могла понять, что чувствую. И в тот момент мне нужен был ты, ведь это был наш общий ребенок. Ты должен был сказать мне, что все будет хорошо и покупать клубнику ночью. Мне нужно было знать, что я важна, как женщина, а не инкубатор. Но когда ты больше не звонил и не писал, пока сам не узнал, что я в положении, я поняла, что не была нужна тебе. Мой ребенок, это только мой ребенок, и ничего общего у нас с тобой нет». И потом он ответил бы, что она его точная копия, у меня все равно был бы ответ. Я бы сказала, что ты потерял право быть ее отцом, даже не заработав его. Сказала бы, чтобы Майкл уходил из нашей жизни и никогда больше не возвращался. И как бы я не хотела проговорить это, все, что я ответила было:

— Месть не требует спешки, — отошла я от него. — Я медленно уничтожу все, что тебе дорого, когда ты меньше всего будешь этого ждать.

— Ты о ком? — нахмурился он.

— О себе, Майкл. Что бы ты ни делал, я для тебя пол мира, и я уничтожу себя. А этим уничтожу и тебя.

— Ты полоумная, — смотрел он уже с презрением.

— Спасибо, — улыбнулась я саркастично. — Комплименты принимаются с благодарностью.

— Когда ты злишься, я начинаю влюбляться.

— Твоя ошибка.

Я захлопнула дверь перед его носом и спустилась вниз с другой стороны. Наверное, хотеть секса на первом свидании — нормально. Хотеть добиваться — нормально. Давать сразу — нормально. Не давать до свадьбы тоже нормально. Ненормально только одно — требовать от людей, с которыми у вас не совпадают взгляды на жизнь, соответствовать вашим вкусам. Да, и я не смогла заставить Майкла соответствовать моим.

Кто-то сказал: «…и ее смех, в котором словно изливалась ее душа — смех женщины, идущей рядом с любимым человеком, который избрал ее среди всех других женщин, ничто в мире не сравнится с этим смехом».

Глава 17

Каждый совершает ошибки. Ошибки неизбежны. По факту, из этого и складывается вся наша жизнь. Да, конечно, я понимал, что прошлое не покинет меня до конца, но я хотя бы буду делать вид, что оно больше не является частью меня. Ради дочери и Стейси. Можно было бы сказать, что я чувствую к ней так много. Но на самом деле все, что я чувствую к ней сейчас — это любовь. И ничего больше. Она самое лучшее, что случалось со мной за всю мою жизнь.

Я помню, как раскладывал ее характер по полочкам. Как говорил о ней сам с собой. Ее характер всегда ассоциировался для меня с энергичностью, темпераментностью и самой жизнью. У нее есть все, чтобы добиться успеха: внешняя привлекательность и жесткость нрава. И еще она прирожденный психолог, ведь всегда знает слабости всех окружающих, но в то же время пытается им помочь. Она так хорошо владеет своими ими, что на ее лице никогда не отразится ни волнение, ни замешательство, лишь скользнет сочувственная улыбка, если она не будет знать, что сказать. И на самом деле мне это нравилось, очень. Я уважал это и даже восхищался. Она очень правдива, презирает ложь и никогда не опустится до лести. Ее не следует критиковать, особенно публично: она все равно не признается в своей ошибке, но и справедливости ради, следует сказать, что ошибалась она крайне редко.

Я улыбался, вспоминая, когда она злилась на меня, или когда смеялась, и ее лицо преображало невозможную беззащитность. А я стал злодеем в ее истории, пусть и все, что делал — пытался защитить.

Эс написала, что я могу приехать сегодня на обед в честь Дня Благодарения. Войдя в гардеробную, я выбрал синий костюм, который надевал на первую встречу со Стейси. Завязал шнурки на коричневых туфлях в стиле Casual и, возможно, впервые в жизни решил откинуть галстук в сторону. Я решил в любом случае заехать за розами для нее и за подарками для Эстель. Я знаю, что Эс сделает все, чтобы защитить нашу дочь, ведь за этим непробиваемым жестким фасадом она была всего лишь юной сломленной девушкой. У меня была уникальная способность делать ее счастливой, но я редко ею пользовался. Она умела это. Умела кидать, выбрасывать, расставаться, втаптывать в грязь, размазывать по стенкам, ударяя об что-нибудь твердое, и ты становишься при смерти, и ходишь как зомби. А потом она умела возвращать. И самое страшное — к ней всегда хотелось возвращаться.

Я продал свою машину и купил BMW 5 Series. И, несмотря на ее схожесть с предыдущей моделью, эта обладала парковочным автопилотом, системами распознавания жестов и полуавтономного движения. Впервые в жизни я не был для себя в приоритете. Я хотел удобства и комфорта для своей семьи, а не пафоса для себя.

Спустившись в гараж, сел за руль и, заведя машину, направился в дом Стейси. Ехать около двух часов, так что у меня по пути еще был сеанс у своего психолога. Мама все сделала для того, чтобы я говорил о «своих чувствах». Она поставила мне условие, что поможет вернуть Стейси, если я буду говорить. И да, я пошел на это.

— Мистер Вудс, вы меня слышите?

— Да, мистер Такер, — вздохнул я. — Я готов.

— Что вы сейчас делаете?

— Еду к своему ребенку.

— Вы не хотите говорить?

— Я никогда не хочу говорить, — отвечаю я так же спокойно.

— Знаете, Майкл, это нормально, когда не все нормально. Иногда сложно прислушиваться к сердцу. Слезы не значат проигрыш. Все терпят неудачи. Оставайтесь верным себе. — Я молчал, а он продолжал говорить. — Что вы почувствовали, когда Стейси ушла от вас?

— Откуда вы знаете ее имя?

— Так что вы почувствовали, Майкл? Вы начали задыхаться? Или паниковать?

— Трудно дышать бывает лишь Стейси, о которой вы и так знаете, и лишь потому, что у нее звездная пыль в венах.

— Если вы не будете говорить, я не смогу вам помочь, Майкл, — вздохнул мозгоправ.

— Не поймите меня неправильно. Я хочу перестать убегать, хочу нормальной жизни и не хочу бояться открыть дом. Просто еще столько нужно сделать.

— Тяжело жить вместе. Что вам важно в ней?

— Ее дружба очень важна для меня. И еще она любит маленьких породистых собак, — усмехнулся я. — И в ее глазах я всегда видел больше мира, чем за окном.

Это было правда. Что бы ни происходило, она всегда была светом для меня. Каждый раз, когда я думал, что держу одну часть своей жизни под контролем, другая ускользала от меня. Я взял под контроль свою работу, потерял родителей. Обрел Стейси, потерял работу. Затем снова обрел Эстель и работу, и потерял Стейси. Я устал постоянно что-то терять. Я хотел обрести и удержать хоть что-то более недели, но боялся признаться в этом даже самому себе вслух.

— Я приехал, — сказал я. — Слишком быстро ехал, и тут такая связь плохая…