Темные желания (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 33

— Получается, что я мазохистка, — прошлась я рукой по волосам. — Но, Господи, Ди, я так хочу, чтобы его член вставал лишь по любви.

— Зачем ты вызвала мастера? — вошел Адам к нам, и я видела, что он раздражен. — Я же сказал, что сам все починю.

— Ага, — ответила Донна. — Неделю уже прошу тебя.

— Я тоже много чего прошу, но не вызываю кого-то на замену.

— Даже знать не хочу.

— Тебе сказать?

— Ну ты и козел, Майколсон.

Сейчас будет сцена, а потом примирительный секс. Так что я поднялась с места и направилась к выходу. Донна крикнула мне в след, что Эстель ничего не ест весь день, и я лишь молча качнула головой.

— Привет, милая, — взяла я ее на руки. — Ты в порядке?

Она не улыбнулась мне, и я была уверена, что она все чувствует.

— Эстель, ты можешь обижаться, но, пожалуйста, поешь.

— Она не будет, — услышала я голос Оливии. — Она чувствует, что теперь будет одна.

— Она никогда не будет одна, Лив, — села я диван. — У нее есть семья.

— Но ей нужен папа, — пристроилась девочка рядом со мной. — Я помню, как полюбила Адама. Да, я знаю, что он не мой отец, но он мой папа. И я всегда выберу его. Он всегда со мной, и он понимает меня. Я знаю, что в безопасности рядом с ним, и он любит меня больше всего на свете.

— Мама тоже тебя любит. Любовь матери ни с чем не сравнить.

— Да, — коснулась улыбка ее губ. — Это так. Но моя мама отличается от других мам. Она любила меня долгие годы, и я знаю всю историю. Но как бы я ни любила маму, папа для меня на первом месте.

Затем она молча поцеловала Эстель в щечку и вышла из комнаты для гостей. Этот ребенок был удивительно умен. Она выглядела на 8 лет, как ей и было, но при разговоре у меня складывалось впечатление, что я говорю на равных. Оливия озвучивала такие простые и банальные вещи, но в них была вся жизнь. Весь ее смысл.

Я искупала ребенка и с большим усилием заставила съесть 3 ложки смеси. Если так пойдет дальше, мне придется все же звонить Майклу, чтобы он ее кормил.

Я скучала по нему. Скучала по тому, как он улыбался, заходя в комнату, и как каждый раз целовал меня. Я любила проявления его нежности, и всю его нежность в целом. Спрашивая себя сотни раз за день, почему я не ушла, если знала, что так и будет, я понимала, что получаю то, что заслуживаю. Он не ценил меня, но ведь и я не ценила его. Я всегда выбирала свою работу, друзей и дочь Майклу. Он по сути стоял на последнем месте по причине того, что я дурацки верила, что мы так или иначе будет вместе из — за Эстель. Но правда в том, что мы никогда не сможем удержать человека ребенком. Мужчина или женщина могут любить пятерых не своих детей, если любят их отца или мать. Но могут и вовсе ничего не испытывать к своей крови. Так почему же люди столько лет сгорают, не смея получить того, чего заслуживают, надеясь, что их партнер изменится? Я думаю, что большая часть этой проблемы заключается в том, что многие люди даже понятия не имеют, что значит здоровые отношения, или как себя должен вести человек по отношению к своему партнеру.

Мне не хватало вещей, и так как теперь я жила на свои сбережения, мне нужно было экономить. Я бы в жизни не сказала Майклу или подругам о деньгах, пусть и голодала бы неделями. Так что сегодня мне нужно было забрать вещи, и, буду совсем откровенна, хотя бы взглянуть на Майкла. Не знаю, что со мной происходило, но лишь при одном упоминании о нем, мое сердце колотилось с бешеной скоростью.

Я сидела в машине возле дома, надеясь, что его нет, и все же надеясь, что он там. Знаю, что это бы ничего не изменило, но я боялась увидеть Майкла, и еще больше боялась не увидеть.

У меня все еще были ключи, и, открыв входную дверь, я учуяла запах дыма. Пройдя дальше по коридору, вошла в комнату, и мир вокруг исчез. Майкл сидел, курил сигарету и смотрел на экран ноутбука. Подойдя чуть ближе, я увидела фото, где мы стояли около роддома. Его лицо выглядело таким измученным, таким бледным, и глубокие круги под глазами говорили о бессонной ночи.

— Ты вернулась, — прошептал он.

Он сказал это скорее утверждая, нежели спрашивая. Глаза Майкла смотрели словно внутрь меня, и сейчас я впервые увидела глубину его чувств. Отрицательно покачав головой, я подошла ближе.

— Нет, просто нужно забрать вещи.

Он хмыкнул, и я не сводила с него глаз. Сейчас человек, которого я считала непроницаемым, оказался зависимым и слабым от этой зависимости. Майкл потер заднюю часть своей шеи, и я знала, что это знак о том, что он нуждается в отдыхе.

— Знаешь, Эс, я всегда думал, что ты сильнее меня. Что ты была рождена, чтобы сделать меня счастливым, а после разбить сердце. Я знал, что так будет после нашей второй встречи. Ты всегда уходила, когда становилась хоть немного счастливой. И это снова был подсчет, — засмеялся он. — Простейшая математика.

— Ты пьян, — сказала я, держа руки в карманах, безрезультатно пытаясь унять дрожь. Ведь я была уверена, что он не вспоминал ни разу обо мне и даже не задумывался о моем уходе.

— Да, немного, — смотрел он затуманенным взглядом. — Как наша дочь?

— Хорошо, но ты ведь и сам можешь прийти и узнать.

— И смотреть на безразличие ее матери, из-за любви к которой я съезжаю с катушек? — крикнул он.

— Майкл…

— Сядь возле меня. Пожалуйста, — теперь было отчаянье. — Потом можешь уходить и не вспоминать обо мне, но сейчас просто сядь рядом. — Я сдалась и сделала, как он сказал, и в следующее мгновение он пересадил меня к себе на колени, сильно сжимая в объятьях. — Как я соскучился по тебе. Прости меня. Я так виноват перед тобой. Я люблю тебя, Стейси, я так сильно люблю тебя. Я люблю нашу дочь. Я люблю нашу семью. И мне не хватает вас.

Я молчала, совершенно не чувствуя злости, хоть и в глубине души у меня был шрам на полсердца. Я многое вынесла. Но уход от Майкла был одним из самых ужасных поступков, из-за которых я чувствовала боль. Я всегда знала, что ему меня одной будет мало, но все же я любила его.

— Живите тут с Эстель. Я уйду.

— Не надо тебе никуда идти и ничего искать. Это твой дом, и ты можешь жить тут.

— Пожалуйста, не уходи. Я просто испугался того, что чувствую, — я встала с его колен, не обращая внимания на слова Майкла. — У нас семья.

— Черт возьми, Майкл, нет у нас больше никакой семьи! — сорвался мой голос на крик.

— Я знал, что ты уйдешь. Ты всегда уходишь.

— Да, и теперь можешь трахаться до тошноты с той, кого никогда не полюбишь.

— Эс, — поднялся он с места, еле держась на ногах. — Ты…

— Нет, — не выдержала я, бросая первую попавшуюся вазу об стену. — Нет! Не смей мне говорить, что я всегда ухожу! Я осталась. Впервые в жизни я хотела остаться. Мне нужен человек, которому я смогу верить. Я всегда осознавала, что люди бросают слова на ветер и не сдерживают обещания. Но это не заслуживает моего уважение. А я хочу уважать человека, с которым буду жить.

Я поднялась на второй этаж и начала собирать самое необходимое. Свои вещи, вещи Эстель. И взяла фотографии. Они были мне нужны, пусть я буду чувствовать боль. Еще я захватила переносную коляску и ключи от дома моих родителей. Когда я спустилась вниз, Майкл снова держал в руках сигарету и не смотрел на меня.

— Я люблю тебя, — сказал он слишком тихо.

Я обернулась в дверях, и слезы бесстыдно потекли по моим щекам. Я не останавливала их и чувствовала боль. Я всегда любила ее рядом с Майклом, но только вот я не знала, что она может стать душевной, а не только физической.

— Разлюби.

Затем я вышла из дома и, забросив сумки в багажник, завела мотор и тронулась с места. Все снова вернулось на круги своя, и мои самостоятельность и одиночество снова были рядом. Если честно, мне не хватало этого. Майкл был в моей жизни слишком долго. Каждый день. Я привыкла быть сама по себе. Самостоятельно принимать решения и самой решать, что лучше для тех, кто меня окружает. Мне так проще. Я могу есть одна, работать одна, не общаться ни с кем неделями, и у меня обычно не было нужды в ком-нибудь рядом. До Майкла. Я скучаю по нему, и один бог знает, как это исправить.