Темные желания (СИ) - Савицкая Анастасия Олеговна - Страница 32

От моей ярости Майкл отходит назад, и на его лице буквально на мгновение появляется раскаяние, и он делает еще один шаг назад, пошатываясь, словно от удара.

— Господи, — выдыхает он, запуская руки в свои волосы. — Все идет не так, как я хотел.

— А как ты думал, все будет проходить, когда ты объявишься тут и будешь вести себя, как козел?

— Я не хочу ссориться, малыш, — приторно-сладким голосом говорит Хилари Майклу.

— Хилари, я расскажу тебе немного о себе, — поцеловала я Эстель в макушку и перевела свой испепеляющий взгляд на нее. — Я болезненно мстительная. Моя жизнь сделала меня такой. И я не играю по правилам.

— Я не спал с ней.

Слова были сказаны настолько глухо, что я усомнилась, произнес ли Майкл их на самом деле. Меня охватило ощущение облегчения, хоть я и не должна была этого чувствовать. Он пристально смотрит мне в глаза, и в его я вижу отчаянье и страх. Что-то внутри меня щелкает, и я понимаю, что мне становится больно.

— Я ухожу и забираю дочь, — вздыхая, я направляюсь в свою спальню.

— А я что?

— А ты вернешь свой дом и свободную жизнь, к которой ты привык, Майкл.

— Эс, я боюсь! — закричал он.

— Ты боишься? Ну теперь я уйду, и ты обретешь свободу. Былую свободу. Я не буду приходить домой и мешать тебе. Не нужно теперь покупать букеты и продукты. Теперь с тебя уйдут проблемы. Снова будешь ходить по клубам и веселиться.

— Но я хочу нас с тобой.

— А я больше нет, — повысила я голос, а затем снова прошептала: — Я больше нет.

— Стейси, ты и сама хотела быть свободной, — расслабил он галстук. — Ты устала от меня.

— Ты прав.

— Ты была рядом, но я не ценил этого, признаю. Я сделал ошибку, — начал он подходить ко мне. — Но я люблю тебя. Я люблю тебя одну. Мне нравится, когда ты поправляешь мне рубашку, и нравится просыпаться рядом с тобой, а после целовать по утрам тебя и нашу дочь.

— Ты не любил меня.

— Но тогда почему я в отчаянии, понимая, что ты уходишь?

Если бы я была нужна Майклу, он бы хотел, чтобы я чувствовала себя комфортно в жизни и наших отношениях. Доверять кому-то — вот основа отношений, и мужчина будет это понимать. Правильный мужчина. Без доверия нет ни любви, ни уважения. Он должен был хотеть понять меня, завоевать мое доверие и хотеть сохранить его.

— Если бы все расходились, как вы, — услышала я голос Хилари. — Я была бы без работы, и мне не о чем было бы писать.

По сути, мужчина никогда не позволит забыть вам, насколько сильно он любит. Я даже не могу сказать, как много разговоров у меня было с людьми, которые считают, что в их отношениях нет привязанности. В моих отношениях не было привязанностей. Мужчины в моей жизни никогда не заставляли меня чувствовать себя любимой, желанной или бесценной. Это важнейшая часть паззла — правильный мужчина всегда будет напоминать, как много ты для него значишь.

Я поднялась наверх и слышала, как у Хилари наконец-то появляются мозги, и она говорит Майклу о том, что стоит больше, чем лаваш в дешевом фаст-фуде.

— Мне надоело быть вторым голосом, понимаешь? — плакала девушка.

— В таком случае я распускаю хор и оставляю только сольный.

— И кто это?

— Им всегда будет Стейси, Хилари. Ты и сама это знаешь.

— Ты идиот! Зачем ты делаешь все, чтобы она ушла от тебя, если любишь?

Дальше я не стала слушать и захлопнула дверь, чтобы собраться с духом и уйти уже окончательно. Ничего не становится лучше. Люди не меняются, и такова жизнь. С этим просто надо смириться.

Я одевала Эстель, когда Майкл открыл дверь и стал наблюдать за мной, уже выпроводив Хилари. Затем, открыла шкаф и даже не стала говорить ему выйти. Я сняла с себя ночную рубашку и влезла в первые попавшиеся джинсы и блузу.

— Эс, я ушел от Хилари. Хочу жениться на тебе.

— Ты что? — была я просто шокирована его идиотизмом.

— Такой, как ты, больше нет, и…

— Мой ответ — нет, — перебила я его, выходя из комнаты с ребенком на руках.

— Почему?

— Потому что ты решил? А ты не хочешь спросить, что решила я?

— И что же ты решила? — направлялся он за мной.

— Не хочу я смс-ок и дурацких предложений. Мне не нужны письма и стихи. Нахрен мне в жизни член, слова которого ничего не значат? — открыла я входную дверь. — Хотя ты и слов правильных говорить не умеешь.

— Эс, не уходи, — произнес он, почти умоляя.

— Ты говорил, что любишь меня, — пелена слез затмила мой взор. — Но смотришь на других, и я сейчас этого не вынесу.

Бредя по улице следующим вечером, я достала свой сотовый и посмотрела на очередной пропущенный. Я разглядывала знакомые мрачные очертания Бруклина, и вдоль улицы располагались бары, стрип клубы, и тату салоны. Рестораны тут доставляли лишь китайскую и тайскую еду, и все здания использовались под участки и офисы еще, наверное, с 20-х годов. Я знала каждую трещинку на тротуаре и могла рассчитать, сколько шагов от одного офиса к другому.

Я заметила, что снова злилась. В тот момент, когда я уже собиралась вызвать такси и ехать к Донне, мои уши уловили звук заряженного пистолета, и я остановилась как раз в тот момент, когда пистолет приставили к моему затылку.

— Я бы на твоем месте этого не делала, — сказала я тихо. — Сейчас не самое лучшее время, если ты все еще хочешь жить.

— Я это слышу каждый раз, — ответил мужской голос.

Я резко обернулась и достала свой пистолет из кобуры, выпуская две пули в обе ноги нападавшему. Он упал на землю, и я знала, что он все равно выстрелит, так что я выпустила еще одну пулю, которая вонзилась ему прямо в шею, разрывая горло. Пистолет упал на землю, клацнув об асфальт. Я оттолкнула его ногой и проверила карманы. Забрав бумажник и сотовый, я сунула их в свою куртку.

Если честно, меня охватила такая злость, что я была разочарована, что наша «схватка» закончилась так быстро. Я пошла прочь, только не стала вызывать такси, чтобы успокоиться. Прозвучал сигнал телефона, и я увидела номер одного из местных полицейских.

— Да, — осматривала я себя на наличии брызг крови.

— Эс, есть еще один убитый ветеран.

— Ты где?

— В своем офисе.

Его «офис» — это тесная комнатушка размером с подарочную коробку в старом здании редакции, но с окном и дверью. Из мебели там были лишь письменный стол и столешница, на которой обычно стоял остывший кофе.

— Тогда я приду к тебе завтра.

Я отключила звонок, и направилась быстрым шагом к дому Майколсонов. Войдя во двор, я открыла дверь и почуяла запах мяса. Донна сидела с моей дочерью, и вчера ночью я приехала к ней. Не знаю, почему, просто не хотела ехать домой. Она ничего не стала спрашивать, когда я появилась на ее пороге, а лишь обняла и сказала: «Добро пожаловать». Это мне всегда нравилось в ней. Мы были похожи. Донна не лезла в душу по причине того, что не хотела, чтобы копались в ее.

Донна была в кухне, и прежде, чем пойти к ней, я зашла в уборную и смысла с рук запах смерти. Я умела это делать и была лучшей в убийствах, может быть, поэтому меня Вист и не хотел отпускать, а совершенно не из-за моей глупой иллюзии его чувств ко мне.

— Ди, — пошла я на кухню. — Когда ты удочерила близняшек, почему ты это сделала?

— Ты не представляешь, что делают детские глаза, — ответила она, словно ждала этого вопроса. — Как они смотрят на тебя с надеждой на что-то лучшее и уже любят. Просто за то, что ты есть. Это то, что ты никогда не объяснишь.

— Знаешь, — налила я стакан воды. — За всю мою жизнь я встречала только двух настоящих мужчин.

— Майкл и?.. — улыбнулась Донна.

— Неа. Майкл не входит в этот список.

Она засмеялась и, подойдя ко мне, обняла.

— Хочу скорее Новый год, Ди, — вздохнула я слишком громко, на что услышала смешок Донны. — Хочу сидеть где-нибудь в горах в домике из дерева, есть мандарины, слышать смех дочери и смотреть, как нихера не меняется под красивое мерцание гирлянд.

— Получается, что мы хотим замуж за супермена, который покорит нас подвигами и отвагой. А жить нам удобнее с домашним рохлей, который занимается чем-то скучным и безопасным, моет посуду, пол и никому неинтересен. Даже нам самим. За удобство приходится платить уважением и собственным счастьем, Эс. Будь Майкл верен тебе и предсказуем, ты бы даже не посмотрела в его сторону.