Любовь со вкусом миндаля (СИ) - Лейк Оливия - Страница 52

Ник внутренне содрогнулся от мысли, что Шэрен думает так же. Считает его малодушным подлецом, который допустит, чтобы их ребенок рос без отца.

— Отвечай.

— А больше я не скажу и слова без своего адвоката.

— Уберите его отсюда, — приказал Ник, ни к кому конкретно не обращаясь. Алекс встал, открыл дверь и, пропустив трех охранников, произнес:

— Сопроводите его до патрульной машины.

Майкл дернулся, когда его попытались взять за руки и, наградив Ника ненавидящим взглядом, сам пошел к выходу.

— Майкл, — позвал Ник, заставляя того застыть и медленно обернуться. — Я не развелся.

Тот в ответ зло полыхнул на него глазами и, подталкиваемый охранной, вышел из кабинета.

— М-да, — проводив угрюмым взглядом конвой, проговорил Алекс. — Я вот одного не пойму: зачем Фрэнсису Колвиллу так подставляться? Его можно считать кем угодно, но только не глупцом.

— Вину Колвилла еще нужно доказать, — ответил Мартин. — Судя по тому, что мне удалось узнать, у него богатый опыт корпоративного шпионажа и информационного воровства. Как бы неприятно ни было, но общая картина такова, что доказательства, которые мы имеем против него, в основном косвенные.

Приукрашивать действительность было ни к чему, поэтому он скупо начал перечислять факты:

— Если он не подчистил за собой, что вряд ли, тогда, возможно, Майклу и удастся разделить свой срок на двоих. А в случае с миссис Хейворт Колвилл ничем не рисковал. Показаний против него она дать не смогла бы, упоминания его имени и переписка — фальсификация, фотографии — она его сестра, кого удивит их совместный обед. Если бы «Беркшир» все-таки подала в суд на Шэрен, это дело развалилось бы еще на этапе разбирательства. Но пока бы велось расследование, Майкл успел бы полностью замести следы и продолжить трудиться в компании.

Мартин Кингсли поднялся и, обойдя широкий письменный стол, положил руку на плечо Ника.

— Несмотря на всю браваду, которую нам тут продемонстрировал мистер Стенли, чтобы начать такую опасную игру против тебя, ему необходим был громоотвод. Смерть матери и отца, — каким бы он ни был, — можно считать мотивом, а родственная связь с человеком, имя которого настолько выпачкано в грязи, что Шэрен автоматически стала бы первой подозреваемой, и именно с ее приходом ты, Ник, заметил утечку информации. Она была идеальной кандидатурой в козлы отпущения.

Мартин устало запустил руку в редкие седые волосы, пытаясь скрыть очередной прострел в груди и отчетливо сознавая, что ему уже пора уходить на покой. Осталось довести до конца это дело и спокойно вернуться на Лонг-Айленд, к Лилиан.

— Конечно, это только моя версия, но наши адвокаты уже готовят дело, а Патрик прозрачно намекнул капитану полиции, какие именно показания нас интересуют в первую очередь. После допроса Майкла мы будем знать больш…

Ник резко встал, прерывая его монолог.

— Я хочу, чтобы Колвилл сел. Сел надолго. Используй все связи, любые деньги, но на свободе я видеть его не хочу! — Затем схватил пальто и стремительно вышел из кабинета.

Знать больше. Нику не нужно было знать больше, чтобы понять, каким идиотом был! Сколько оскорблений и унижений. Сколько злости и ненависти. Сколько обид… И все это Шэрен вытерпела от него.

Держись от меня подальше!

Утром Ник не обратил внимания на эти слова, а сейчас внутренне похолодел от звучавшего в них приговора. Но он молился, чтобы Шэрен, как и все женщины, была подвержена непостоянству в желаниях и уповал на свое везение, которое некоторые называли поразительным. А еще была надежда. Надежда на то, что Шэрен, несмотря ни на что, все еще любит его, хотя даже сам Ник, кроме ненависти, к себе ничего не испытывал.

Давай вместе

Ник выхватил у Дэйва ключи, оставив водителя в полном недоумении, поставил мобильник на повторный дозвон, правда, ничего нового за последние пять минут так и не услышал — телефон Шэрен был выключен, — затем резко вдавил педаль газа, врываясь в плотный автомобильный поток. Наплевав на все правила, резкие звуки клаксонов, злые ругательства, которых он не слышал, но без труда читал по губам раздраженных водителей, когда подрезал, Ник мчался к ней. Сейчас всё было против него, особенно время. Он слишком много его потерял и чувствовал: еще немного, и уже ничего не изменить. А допустить этого Ник не мог. Не сегодня. Не в этой жизни. Никогда.

Чудом, в лице семейной пары с двумя детьми, Ник попал в парадную симпатичного дома с коваными французскими балконами, украшенными кашпо с декоративными растениями.

«Кашпо!» — нервно усмехнулся он, вспомнив название подвесных ящиков для цветов. Когда он практически жил у Шэрен, то часто пил кофе и смотрел, как она поливает разноцветные кусты, висящие на высоте. Живых растений, даже горшка с засохшим кактусом, в ее квартире не наблюдалось, но за этой подвесной клумбой Шэрен следила исправно, объясняя свое усердие требованием компании-домовладельца: портить фасад пустым, неухоженным балконом крайне нежелательно!

Уверенно кивнув консьержу, который быстро спрятал телефон и доброжелательно поздоровался со всеми вошедшими, Ник, перепрыгивая через ступени, поднялся на третий этаж. Он барабанил в светлую дверь, пока из соседской квартиры не выскочила худенькая старушка с маленькой собачкой и не пригрозила вызвать полицию, если он не перестанет хулиганить. Но, видимо, отчаянная решимость на лице Ника: либо увидеть хозяйку квартиры, либо снести к чертовой матери дверь с петель, заставила сердце дамы преклонного возраста дрогнуть. Сжалившись, она поделилась наблюдениями, которые, к сожалению, были неутешительны: Шэрен дома не появлялась довольно давно — несколько недель.

«Черт!» — потеряв драгоценное время на бесплодное сотрясание запертой двери в пустой квартире, выругался он и запрыгнул в машину. Шэрен в Окленде с родными — это очевидно. После всего произошедшего в кругу близких ей спокойней. Вот только точного адреса у него не было, но Ник знал, кто может ему помочь. «И почему умные мысли приходят всегда с опозданием?» — думал он, нетерпеливо стуча по экрану телефона.

— Мне нужен номер телефона Полански, — сказал он, когда в салоне раздался ленивый голос Брендона. Тот не стал задавать лишних вопросов, и после секундной заминки мужской баритон сменился недружелюбным женским фырканьем.

— Чего тебе? — не слишком любезно спросила Трейси.

— Мне нужен адрес Шэрен в Окленде.

— А номер моего банковского счета тебе не нужен?! — поразилась его наглости она.

— Он мне без надобности, — сухо ответил Ник.

— С чего ты взял, что я буду помогать тебе?

— Трейси, — с убийственной серьезностью заговорил он, — я в любом случае найду Шэрен. Я переверну этот городок с ног на голову, постучу в каждую дверь и отшвырну любого, кто станет у меня на пути, но в твоих силах облегчить жизнь если не мне, то хотя бы местным.

Ник был абсолютно искренен. Если понадобится он сделает все, что обещал, но все же надеялся на благоразумие Трейси. Не потому что его бы мучили угрызения совести, если бы он нарушил покой оклендцев, а потому что — долго. А долго в его случае равносильно смертельно. Он чувствовал острую потребность поговорить с женой: объяснить и добиться прощения.

— Запоминай адрес, — недовольно согласилась Трейси, поверив угрозе, а потом скупо проговорила: — Если ты едешь вымаливать прощение, будь нежнее. Напором и силой ты ничего не добьешься.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Ник, выезжая на легендарный мост. — Золотые ворота, — протянул он вслух. Отчего-то сейчас ему казалось, что это ворота в рай, но откроются ли они перед ним…

Двухэтажный белый дом со светлым низким забором и почтовым ящиком, раскрашенным под американский флаг, встретил Ника спокойствием и умиротворением, в воздухе пахло прохладой с острой примесью горящих листьев. Он накинул пальто, рассеянно отмечая, что раньше ассоциировал Калифорнию в основном с Лос-Анджелесом, в котором круглый год жара, но осень в Сан-Франциско не сильно отличалась от нью-йоркской, наоборот, здесь было свежее и ветреней.