Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Рэйсс К. Д. - Разрушение (ЛП) Разрушение (ЛП)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Разрушение (ЛП) - Рэйсс К. Д. - Страница 43


43
Изменить размер шрифта:

— Я просто хотела услышать, как ты признаешься, — сказала она. — Но того, что у нас здесь происходит, достаточно, чтобы лишить тебя лицензии. Я вижу, что ты хотел этого все время. Так что поздравляю.

— Ты должна разделить их.

— Или что? Ты собираешься рассказать всем? Пустить под откос доверие к тебе? Теперь ты просто недовольный бывший сотрудник. Я позволю тебе пойти в свой кабинет и собрать вещи, пока я проинформирую совет.

Она снова повернула экран компьютера и начала печатать. Я отступил к двери. Мне было что сказать, но терпения не хватало.

— Знаешь, — заговорила она, — когда я была в Лойоле, была определенная проблема изнасилования на свидании, о которой они не говорили. — Френсис смотрела на меня достаточно долго, а потом добавила: — Иезуиты, — а затем вернулась к экрану. — Большая игра в тайны. Как Опус Деи (прим. перев. — организация, персональная Прелатура Католической Церкви. Цель — помогать верующим обрести святость в повседневной жизни, занимаясь обычными делами, а частности — профессиональной деятельностью). Я о них. И мне даже не пришло в голову, что кто-то, с кем я ходила на свидание, не примет ответ «нет», если ему сопротивляться или укусить его. То есть, парень ведь мне нравился, правильно? Мы были в подвале моих родителей, и я пытаюсь объяснить две вещи. С одной стороны, мне нравился этот парень. С другой, он причинял мне боль. Даже в самом процессе я искала оправдания, например, «Он душит меня, поэтому я не могу сказать нет» или «Возможно, мне следовало говорить громче, когда он начинал, но я боялась, что родители услышат, потому что он не…» — Френсис перестала печатать, шмыгнула носом, прочистила горло. — Просто сделай это. Хорошо? Как-то я ошиблась. А когда на следующий день пошла в школьную клинику, знаешь, что мне сказали? — Она посмотрела в глаза, как будто ожидала ответа, но продолжила, прежде чем я смог произнести хоть слово. — Они сказали: «Ты справишься, Френсис. Но он восходящая звезда. Было бы несправедливо разрушать его жизнь из-за этого. Одного. Инцидента.»

Я позволил истории повиснуть на мгновение, побродить в тяжелом воздухе между нами.

— Мне жаль. — У меня был арсенал правильных слов, которые можно было бы озвучить в этой ситуации. Меня этому обучали. Но она знала мое оружие сострадания лучше меня самого.

Френсис снова прочистила горло и открыла ящик.

— Я всегда оставляю их на столе. — Она бросила связку ключей передо мной. — Любой может их забрать. Мне говорили, что однажды у меня будут из-за этого проблемы.

Она вернулась к своей работе. Это была ловушка? История, ключи, пантомима отводящих взглядов?

— Я рада, что ты любишь ее, — произнесла она. — Вам обоим это нужно. А теперь иди отсюда.

Должно быть, Френсис нажала кнопку или что-то, потому что дверь открылась позади меня. Берни, санитар, положил руку мне на плечо. Я тихо взял ключи и позволил себя увести, не поблагодарив ее.

* * *

У меня была всего пара коробок с вещами, которые мне удалось взять под надзором службы безопасности. Среди них ни одной папки с делами моих пациентов. Книги, дипломы, несколько безделушек.

Я остановился за пару километров от здания, еще находясь в тихом пустынном Палос Вердес, и глубоко вздохнул.

Что ж, было весело.

Потеря Фионы ассоциировалась у меня с громким шумом и какой-то физической болью. Я принимал ее. Осознание не помогло выкинуть из головы образ удара молота, сбрасывающего со скалы, ломающего кости, и позора — настолько всеобъемлющего, что его видно любому в радиусе квартала. Левое полушарие моего мозга знало, что если я потеряю все, то не перестану существовать. Но я ничего не мог себе представить после, и страх пришел из черной дыры, в которую меня бы затянуло.

Эллиот Чепмэн был здесь минуту назад. Теперь его нет нигде.

Но я дышал. Сидел в своей машине с нормальным сердечным ритмом. Пели птицы, шелестели листья, и мир вращался так, как и всегда.

Я совсем не боялся за свое существование.

Я боялся за Фиону. Она застряла в психушке с мстительным психопатом, и никто за ним не присматривал. Мне нужно было что-то сделать. Я обязан был об этом позаботиться, а не пытаться балансировать на лезвии ножа.

Ну, меня бы сбросили с него в черную дыру, которой я так боялся.

Я взвесил ключи на ладони. Их было около тридцати, и все выглядели одинаково.

Как далеко я готов зайти?

Разумней было бы покинуть Калифорнию, попытаться получить лицензию в другом штате. Не привязываться. Больше не влюбляться в пациентку. Не высовывать голову из-под брони. Любой нормальный человек зализал бы свои раны и ушел.

Любовь не стоила того. Все журналы по психологии так и говорили.

А журналы по теологии твердили, что любовь всегда достойна. И мой опыт в выслушивании рассказов людей об их отношениях говорил об обратном.

Он увел девушку своего брата, потому что не мог жить без нее.

Она предала своего мужа, потому что влюбилась в другого мужчину.

Они нарушили закон, чтобы бросить вызов родителям, которые стояли между ними.

Он остался с ней, несмотря на ее маниакальность.

Нищета.

Боль.

Болезнь.

Смерть.

Я слышал, как любовь преодолевает все, и никогда не верил в это. Пока не появилась она. Фиона поставила для меня все на свои места. Она придала всем историям смысл. Все безрассудные, бессмысленные, смелые, красивые, рискованные, безответственные, жестокие и бескорыстные поступки, о которых я слышал, но никогда не понимал, оказались в центре внимания через призму любви.

Я уже не просто хотел ее. Не просто желал обладать ею. Не просто трахать или защищать.

Как далеко я был готов зайти?

Я был готов разрушить сам себя, стать беспечным, смелым, дерзким и сильнее, чем я когда-либо мог себе представить.

Но я не хотел становиться глупцом. Преднамеренной ошибки допустить было нельзя, поэтому возник вопрос посерьезней.

Как далеко у меня хватит сил зайти?

Я позволил руке опуститься под весом ключей и сжал их в кулаке.

На самом деле терять было нечего. Кроме ее безумной задницы.

Я вытащил телефон из кармана и нашел нужные мне номера, глубоко вздохнул и набрал первый.

 

ГЛАВА 57

Фиона

Меня разбудила тишина. Изоляция. Я открыла глаза. Не было ни темно, ни светло. Все углы и складки были одинаково освещены ровным, бездушным белым светом. Это означало, что была ночь. Днем было светлее, поэтому циркадные ритмы не сходили с ума. (прим. перев.: циркадный ритм — циклические колебания интенсивности различных биологических процессов, связанные со сменой дня и ночи).

На меня надели смирительную рубашку, хотя я не сопротивлялась.

— Ублюдки, — прошептала я, но на самом деле не злилась.

Меня не должно было это удивить. Это их работа. И это хорошая новость. Не знаю, почему я не подумала об этом раньше. Теперь они разделили нас, как и должны были.

Я просто лежала там, глядя на маленький глазок камеры в центре потолка.

Никто не пришел. Я не могла пробыть здесь слишком долго. Руки не болели, есть не хотелось. В туалет или что-то в этом роде не требовалось, но у меня в голове счет времени шел на часы. Я слушала голос Эллиота в мозговых клетках, ровный, который он использовал для гипноза. Тот, в котором звучали ноты уверенности. Полная противоположность доминирующему голосу Дикона, командующего так, как будто ему уже повиновались. Две стороны одной монеты — два голоса и два человека, которым они принадлежали.

Я закрыла глаза и коснулась тела Эллиота, проведя кончиками пальцев по каждой кости от ступней до головы. У него было лицо Дикона с его суровыми голубыми глазами и неумолимой челюстью. И они слились воедино, в одного человека, которого я безвозвратно ранила своим эгоизмом и незрелостью.