Разрушение (ЛП) - Рэйсс К. Д. - Страница 42

Дверь в темную комнату легко распахнулась. Жалюзи были закрыты, пропуская лишь тонкие линии света. На столе все еще сохранился порядок. Стул был придвинут к столу. Книжные шкафы заполнены обычными толстыми томами с аббревиатурами названий.

Я открыла дверь нараспашку.

Диван, на котором Эллиот вводил меня в гипноз, стоял там, где и всегда, низкий и довольный своей славой.

Взятые в рамку дипломы в шахматном порядке украшали стену. Калифорнийский Совет психологии… точка, точка, точка… завиток, завиток. Кем я была тогда? Той же девушкой? Ощущения были иными. Тогда, миллион лет назад, я перепрыгнула через этот стол, чтобы задушить его за предположение, что это я ударила Дикона ножом.

Может быть, он ушел на день. Возможно, увидел меня с Диконом и сломался. Может, только что уехал в Алондру. А возможно, Дикон придет за ним сегодня вечером. Или завтра. Может быть, Дикон подразумевал, что собирается порвать Уоррена на части, и Эллиот был в безопасности.

Я прокручивала это в голове на пути в общий зал с его успокаивающим видео о цветах и полях. Через пятнадцать минут мне нужно на групповой сеанс, а я не могла говорить ни о чем, что было у меня на уме. Снова. Я увидела знакомого в кафетерии, и встала в очередь за едой. Оповещение на обед прозвенело несколько минут назад, и мой желудок был готов.

— Эй, секси, — раздался голос так близко от меня, что я услышала его одновременно с тем, как мое тело его почувствовало. Чертов Уоррен.

— Отойди от меня, — прошипела я и пошла к столу.

Через его плечо я увидела Эллиота, смотрящего на нас. Он не выглядел нормально. У меня была секунда, чтобы подумать, видел ли он меня с Диконом, прежде чем Уоррен снова открыл свой сраный рот.

— Мы с твоим братом устраиваем вечеринку на крыше сегодня вечером. — Он уселся на стул через два места от меня. Достаточно далеко, чтобы заявить, что не прикасался ко мне. — Хочешь с нами?

«Хочешь» прозвучало с подтекстом.

Джонатан похлопал Уоррена по спине.

— То дерьмо, о котором ты говорил? Малышка лгунья.

— Всегда была, — подмигнув, добавил Уоррен, и Джонатан сел между нами, ставя свои тарелки. — Итак, вечеринка сегодня вечером?

— Ни за что, чувак, — сказал Джонатан. — Больше я в ту тюрягу не пойду.

Они рассмеялись вместе, и я знала, что через все отрицания Джонатана Уоррен заставил моего брата чувствовать себя хорошо, как будто он был частью чего-то. Какого-то клуба для мальчиков, созданного специально для сына-подростка с семью сестрами. Станет ли этот ребенок когда-нибудь мужчиной?

Я смотрела на своего брата и моего насильника и знала, что все было прощено. Снова друзья. Осталось лишь немного шотландского виски на крыше позже.

— Не делай этого, — сказала я Уоррену.

Он только улыбнулся. Позади него к нам спешил санитар. Он собирался оттащить Уоррена от меня. Я этого хотела. Хотела, чтобы он был как можно дальше, но также хотела, чтобы они ограничили его дееспособность ради моего брата.

У меня не было времени слишком глубоко задуматься о том, что я делаю, но и бездумная ярость меня не охватила. Меня не ослепляли воспламенившиеся гормоны или порыв эмоций.

— Джонатан, я когда-нибудь говорила тебе, что сделал Уоррен в тот день, когда я уехала? Почему я выглядела как-то не так?

— Что? — переспросил он, тыкая вилкой в ​​мясо.

Уоррен наклонил голову, словно задаваясь вопросом, куда я клоню. Прищурив один глаз.

— Что я сделал? Ты имеешь в виду, что мы сделали?

Конечно, это была его тактика. У меня не было времени на его дерьмо. Я не могла позволить Уоррену встретиться с Джонатаном, пока не скажу моему брату, с чем он имеет дело.

Я очень спокойно встала и повернулась к своему стулу. Переместилась, чувствуя его вес. Санитар позади Уоррена замедлился, подумав, что я ухожу.

Я вздохнула и подняла стул, быстро просчитав, как им замахнуться так, чтобы не задеть Джонатана. Раздался крик, грохот подноса. Я вдохнула и ударила Уоррена стулом по голове. Он качнулся и вылетел из кресла, распластавшись на полу.

Я схватила вилку и запрыгнула на него.

От порыва к насилию пространство сжалось до туннеля перед глазами, и я увидела, что у меня было достаточно времени, чтобы выколоть ему глаза. Я могла увидеть движение своих рук и почувствовать запах его крови, которая брызнула бы мне на лицо. Было бы так хорошо. Невероятно хорошо. Последний наркотик, который мне когда-либо понадобится.

Я замахнулась, чтобы воплотить свое видение в реальность. Буквально чувствовала запах крови этого чертового психа. Агрессия захватила большую часть моего мозга, не оставив места для логики.

Меня оторвали, прежде чем я даже прикоснулась к нему. Мебель загремела, заскрипела.

Я сделала вид, что сопротивляюсь, но не собиралась никуда вырываться. Я выкрикивала его имя. Пнула кого-то. Вырвалась. Была поймана. Кровь наполнили эндорфины и адреналин, я видела, как Уоррену помогают, словно жертве. Грустная, жалкая жертва, которая не причинила бы вреда и мухе, но на его лице было достаточно крови, чтобы обеспечить поездку в лазарет. Может быть, на ночь.

Я почувствовала укол в руку, когда они вкололи мне успокоительное, и моя последняя мысль была о том... если все прошло успешно, то это не так уж и плохо.

ГЛАВА 56

Эллиот

Я не обманывал сам себя мыслями о том, что я Дикон Брюс. Сущность этого человека была в ​скрытом насилии, чего я никогда бы не стал развивать. К каким бы мыслям он ни пришел, чтобы удержать Уоррена от Фионы, этого было, вероятно, больше, чем я мог сделать и что бы мне сошло с рук.

Но то, что я делал, не работало.

Когда Фиону усмирили, а Уоррена доставили в лазарет, я отправился в кабинет босса и закрыл дверь.

— Доктор, — сухо сказала она.

— Вам нужно сделать больше для разделения Фионы Дрейзен и Уоррена Чилтона.

— Я слышала. Она настоящий мешок с сюрпизами.

— Он стоял рядом с ней, шептал что-то ей на ухо. У нее ПТСР после случившегося. Ее реакция была полностью нормальной после того, что он сделал.

— Якобы сделал.

Я наклонился над столом, опершись костяшками пальцев.

— Он должен находиться в заведении строгого режима. У Вестонвуда есть подобное в Сэлтон Си.

— Есть. Но этого не случится. — Она отодвинула стул и сплела пальцы на груди. Френсис казалась слишком самодовольной, слишком расслабленной для разговора. — Ему не предъявлены обвинения в уголовном деле, так что никакого Сэлтон Си.

— Если ты ничего не сделаешь, сделаю я. Это место станет по-настоящему сочной историей для «Таймс». Психиатрический курорт для богатых? Они с радостью сожрут вас.

— Тебе совершенно наплевать на свою работу, не так ли?

— Нет. Не наплевать.

— Все это ради пациента? Одной пациентки? — Она подняла бровь, постучав пальцем по тыльной стороне ладони.

— Каждый пациент имеет значение.

— Молчал бы. Всех остальных устраивает то, как мы справляемся. Почему же ты бросаешься в это с головой?

— Я единственный, кто заботится?

— Каким образом? — Она скрестила ноги. Ждала, что я признаю все это. Френсис тратила время на администрацию. При правильных обстоятельствах она могла расколоть мужчину своей позой с расстояния в три метра.

— Не думаю, что это имеет значение, — сказал я.

Но это имело. Предательство имело значение. Я трижды отрицал Фиону, прежде чем ее захотел мой член. Френсис будет задавать мне вопросы, пока я позволю ей, а я продолжу повторять, что девушка была просто пациенткой, пока самые края моей души не притупятся в форме отречения.

— Скажи это, Чепмэн. Мне становится скучно.

— Я влюблен в нее. И не трать время на речь о контрпереносе.

Она наклонилась вперед.

— Я бы и не стала.

Френсис развернула экран своего компьютера. На веб-сайте журнала «Вы» была размещена фотография меня и Фионы, когда мы разговаривали за чашкой кофе в кофейне в корейском райончике. На фото я держал ее за руки и говорил, что все будет хорошо.