Архимаг - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 76

Воронка вращалась быстрее, становилась все плотнее; стена, казалось, снова делалась твердой вокруг ее краев. А затем «черная дыра» исчезла, и в комнате наступила полная тишина.

Тишину нарушило низкое рычание Гвенвивар.

Бренор приблизился к пантере; он был встревожен и нервно озирался по сторонам.

– Что все это значит?! – воскликнула Таннабричес.

– Здесь была драка, – сказал Атрогейт. Чернобородый дворф указал вправо, и сестры Опустившийся Молот быстро заняли позиции вокруг короля. Затем он кивнул Амбре, чтобы она подошла вместе с ним к левой стене. – Я чувствую запах крови, или быть мне бородатым гоблином, – добавил Атрогейт.

Бренор тоже почуял кровь, потому что стоял посредине комнаты, рядом с темными пятнами, видневшимися на полу. И, взглянув на кровавые лужи, он обнаружил кое-что еще.

– Эльф? – слабым голосом произнес он, поднимая с пола хорошо знакомый клинок – точнее, часть изогнутого меча, обломок Сверкающего.

– Эта воронка! – воскликнула Амбра, подбегая к нему. – Они забрали Дзирта!

Бренор бросился к стене, намереваясь пробить ее плечом, если понадобится, но крик Маллабричес: «Нет, здесь!» заставил его резко развернуться. Он в недоумении посмотрел на сестер, которые стояли перед странного цвета участком стены. Камни непонятным образом изменили вид, и Бренор не смог сразу сообразить, в чем здесь дело. Он подошел ближе и присмотрелся внимательнее.

Затем, опустив взгляд, дворф вытаращил глаза, увидев знакомые сапоги.

– Дзирт! – вскрикнул он. – О эльф! Друг мой!

Бренор подскочил к стене, которая, как оказалось, состояла из липкого, вязкого вещества. Замахнулся топором, собираясь разрубить ее, но затем отступил, отбросил оружие, попытался ногтями расковырять эту гадость. Он не знал, что делать.

– Его нос! Его нос! – верещала Таннабричес, подпрыгивая и указывая на место в верхней части стены: казалось, будто кто-то убрал клей с носа Дзирта, чтобы он мог дышать.

Бренор бросил щит на пол и ринулся к стене.

– Отчистите это от него! – крикнул он и начал ногтями царапать шар клейкого вещества, припечатавшего Дзирта к стене.

Липкий пласт подался, но Бренор приклеился к нему руками так прочно, что ему с большим трудом удалось соскрести тягучую дрянь с пальцев, для чего потребовалось яростно тереть руки друг о друга. Однако с помощью Кулака и Ярости он вскоре освободил голову Дзирта, и она безвольно упала вперед; дроу не слышал громких воплей дворфа, никак не отреагировал, когда отчаявшийся Бренор ударил его по лицу.

– Давай же, очнись, эльф! – заорал Бренор, взял в руки голову дроу, приблизив лицо к лицу друга, умолял его открыть глаза.

Таннабричес и Маллабричес упорно продолжали отдирать клей от тела Дзирта, и Атрогейт пришел им на помощь, однако Амбра осталась в стороне. Она держала в руках обломок Сверкающего, попеременно осматривала царапину у основания разрубленного клинка и оглядывала Дзирта, покачивая головой.

Так продолжалось довольно долгое время, и наконец Таннабричес воскликнула: «О-о…» – и отступила назад. Она счистила клей с ключицы Дзирта и с его груди, и из открывшейся рапы хлынула кровь.

– Что такое? – обернулась к ней Маллабричес.

Сестра показала окровавленные ладони.

– Стой! Стой! – крикнула Амбра, подскочила к Атрогейту и оттащила его прочь. – Прекратите!

– Что такое, девочка? – удивился Атрогейт, и все уставились на жрицу.

– Этот клей – он сохраняет Дзирту жизнь, – объяснила она. Останавливает кровотечение! Если убрать его, из тела вытечет вся кровь!

– Это вроде бинта? – уточнила Маллабричес.

Бренора охватила паника: ему показалось, что Дзирт мертв, и он в ужасе переводил взгляд с бесчувственного друга на жрицу. Амбра подошла к темному эльфу и зажала ладонью открывшуюся часть страшной раны. Она ощупала участок вокруг раны, и на лице ее появилось горестное выражение.

– Рана глубокая, – сказала она Бренору.

– Значит, исцели ее, дура! – завопил Бренор.

Амбра кивнула было, но спустя несколько мгновений покачала головой:

– Нет, мне это не под силу.

– Но попробовать ты можешь?! – взревел обезумевший Бренор.

– Бегите, приведите сюда его жену, – приказала Амбра сестрам Опустившийся Молот. – Сейчас же, да побыстрее.

– Мы не можем ждать! – крикнул Бренор, но Амбра его не слушала – она уже начала бормотать заклинание.

Расслышав ее слова, он несколько успокоился.

Амбра плотнее прижала руку к растерзанной груди дроу, и волны целительной магии хлынули в тело раненого. Кровотечение немного замедлилось, но жрица, оглянувшись на Бренора, нахмурилась.

– Моих заклинаний недостаточно, чтобы залечить эту рану, – печально сказала она. – Его раны смертельны, и только эта липкая штука ненадолго смогла продлить ему жизнь.

– Ага, и чуть не задушила его! – возразил Атрогейт.

Бренор покачал головой. Ведь кто-то убрал клей с носа Дзирта, и Бренор догадался, что, скорее всего, это сделал тот же, кто облепил дроу странным веществом.

– Джарлакс, – пробормотал он, тряся бородой. Он уже видел, как наемник применяет этот трюк.

Но почему Джарлакс оставил раненого Дзирта в одиночестве? Дворф посмотрел на стену, где только что гудела воронка. «Что это? – озадаченно подумал он. – Очередной фокус Джарлакса?»

Неужели Дзирт и Джарлакс сражались? По мнению Бренора, это было совершенно невозможно. Он просто не мог себе представить, чтобы эти двое набросились друг на друга с оружием.

Все это казалось Бренору совершенно бессмысленным, но он решил, что единственный способ получить ответы на свои вопросы – это исцелить Дзирта и вернуть его к жизни.

Он посмотрел на Амбру, которая была погружена в свое колдовство. Новое заклинание, волшебные волны, проникшие в истерзанное, безжизненное тело, казалось, оживили раненого, и он застонал.

– Давай же, быстрее, дочка, – пробормотал Бренор, оглядываясь на дверь.

– Помоги-ка мне, займись другой ногой, – окликнул его Атрогейт, и Бренор, обернувшись, увидел, как чернобородый дворф отчищает клей с ноги Дзирта. Только понемногу, а то вдруг еще какие-нибудь раны откроются! Эльф уже и так потерял много крови!

– Слишком много, – кивнул Бренор, подходя к телу. Он поморщился – ему пришла в голову мысль, что эта рискованная экспедиция не стоила жизни друга. Если он отвоюет Гаунтлгрим, но при этом потеряет, скажем, Дзирта и Кэтти-бри, то можно ли будет считать это победой? – Да, – уверенно ответил он на собственный вопрос, но на самом деле не верил в это. А затем повторил: – Давай же, быстрее, дочка.

Верховная Мать Бэнр долго сидела молча, после того как Сос’Умпту закончила молитву, открывающую заседание Правящего Совета. Она по очереди пристально оглядывала каждую из своих соперниц, верховных матерей. Ее испепеляющий взгляд говорил о том, что она прекрасно понимает, кто на самом деле стоит за нападением на особняк До’Урден, и понимает, что для этого потребовались усилия нескольких кланов. Даже те верховные матери, которые не принимали непосредственного участия в нападении, под этим тяжелым взглядом неловко заерзали в креслах. Разумеется, все слышали передаваемые шепотом слухи, знали о тайном сговоре одних и о молчаливом согласии других, которые и привели к этому нападению.

А Мать Дартиир До’Урден, сидевшая дальше всех, у задней ноги паука, бесстрастно смотрела прямо перед собой.

– Неужели мы должны поверить, что эта атака не была спланирована заранее? – заговорила Верховная Мать.

Кое-кто беспокойно пошевелился, Верховная Мать Мез’Баррис вполголоса проворчала что-то, а другие верховные матери закивали в знак согласия. Подобные прямые обвинения – если они правильно угадали, к чему клонит Верховная Мать Бэнр, – были недопустимы в городе темных эльфов, действовавших исподтишка.

– Или в то, что это воля богини? – продолжала Верховная Мать, давая им возможность возразить и избегая откровенного разговора, который неизбежно привел бы к прямому столкновению.