Архимаг - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 75

– Если эта тварь-полукровка, наполовину иблит, наполовину Армго, еще хоть раз попадется мне на глаза, я превращу ее в желе и подам гостям на ближайшем же пиру, на который меня пригласят, – пообещал Громф, и, судя по тону и выражению его лица, он отнюдь не преувеличивал.

– В таком случае я рад, что ты никогда не увидишь большей части принадлежащих мне вещей, – объявил Джарлакс, прикоснулся к своей широкополой шляпе и обернулся к Киммуриэлю. – В Лускан. Мне совершенно не хочется, чтобы Верховная Мать узнала о моем присутствии здесь, в городе.

– Но улицы нуждаются в зачистке, брат, – возразил Громф.

– Вот для таких случаев боги и даровали нам магию, брат, – парировал Джарлакс самодовольным тоном. – Для того чтобы выполнять скучную повседневную работу.

Киммуриэль мудро решил не возражать, и мгновение спустя они с Джарлаксом перенеслись в приемный зал Бреган Д’эрт в Иллуске, подземном городе в катакомбах Лускана.

Лицо почему-то было мокрым. Она подняла голову, попыталась собраться с мыслями и с силами после головокружительного полета через страшный портал архимага. Сначала она не заметила пронизывающего холода, но затем, с трудом открыв глаза, поняла, что лежит ничком в глубоком сугробе.

Дум’вилль знала, какое сейчас время года на поверхности; она знала, что первый снег еще не выпал. Снег лежал только высоко в горах.

Девушка оперлась на руки и медленно огляделась, рассматривая великолепный пейзаж. Над ней нависали высокие, величественные горы, укрытые толстым белым одеялом, с темными острыми пиками, торчавшими из снега, и она сообразила, что лежит на склоне.

Слева и справа до самого горизонта тянулись горные цепи. Это Хребет Мира, догадалась девушка. Дум’вилль не узнала очертаний гор, но ей не приходилось слышать о существовании другой такой высокой и длинной горной гряды на Фаэруне.

Она лежала на снегу, и холод начинал сковывать ее тело.

И до нее начало доходить, в каком ужасном, безнадежном положении она оказалась.

Дум’вилль снова огляделась. Она в отчаянии ударила кулаком по снегу, начала раскапывать его, отшвыривать от себя. Она сунула руки в сугроб, хватала снег, сжимала в пальцах, искала что-то, за что можно было бы уцепиться, и, только после того как силы ее истощились, сделала передышку и вспомнила, что именно ищет.

Девушка перестала лихорадочно шарить в снегу и с некоторым облегчением подумала, что, к счастью, руки целы. Если бы она наткнулась в сугробе на острый как бритва клинок Хазид-Хи, то наверняка лишилась бы нескольких пальцев.

Она приподнялась, села и решила действовать иначе: мысленно воззвала к потерянному мечу, умоляя Хазид-Хи руководить ее поисками.

Но не услышала никакого ответа.

Дум’вилль охватила паника. Она пронзительно закричала, повторяя имя меча: «Потрошитель!» Заставила себя подняться на ноги и, пошатываясь, начала бродить вокруг.

– Потрошитель!

Эхо ее криков разносилось среди утесов, и, когда она услышала это эхо, собственный голос показался ей слабым и жалким. Неумолимые, безжалостные горы насмехались над Малышкой Доу.

Солнце заливало ее ослепительным светом, отражалось от снежного покрова, но воздух здесь, на бескрайнем леднике, был смертельно холодным.

Дум’вилль за свою жизнь лишь несколько раз приходилось бывать высоко в горах. Куда ей теперь идти? Как защититься от холода, высушить одежду, влажную от талого снега?

И как не стать добычей зверей и прочих хищных тварей? Да, она знала достаточно об этих местах, чтобы понять: снег и холод – самые мелкие из ее проблем.

«Хазид-Хи!» – снова мысленно воскликнула Дум’вилль – в последний раз.

Она лишилась меча.

Она лишилась всякой опоры.

– Когда у тебя снова появится настроение дразнить архимага, пожалуйста, сначала предупреди меня, чтобы я мог перенестись подальше от вас обоих. – Киммуриэль не скрывал недовольства, обращаясь к своему компаньону, любителю риска.

Джарлакс вытащил Хазид-Хи и, перевернув его, рассмотрел головку эфеса.

– Впечатляющее достижение, – произнес он вопросительным тоном.

– Ты даже не представляешь, насколько. Меч попытался подчинить Громфа своей воле. Он не понял, с кем связался: у крысы из сточной канавы было бы больше шансов подчинить себе Верховную Мать.

Джарлакс кивнул, не отрывая пристального взгляда от черного гриба, покрытого алыми точками.

– Впечатляет, – пробормотал он, имея в виду скорее могущество Громфа вообще, чем это конкретное проявление его силы воли.

В конце концов, Хазид-Хи был отнюдь не каким-то второстепенным магическим предметом. Он обладал разумом и огромным самомнением. В прошлом этот меч подчинял себе могучих воинов, даже Кэтти-бри, даже Артемиса Энтрери, хотя и на очень короткое время и только до того момента, когда наемник догадался, что происходит.

Джарлакс поразмыслил над словами Громфа, которые тот произнес, отдавая ему это сокровище. Маг напомнил Джарлаксу о его происхождении, причем открыто, в присутствии Киммуриэля. Джарлакс несколько раз медленно кивнул своим мыслям, догадываясь, в чем тут дело. Несмотря на новую форму эфеса, которая служила насмешкой над разумным мечом, оружие являлось не столько даром Джарлаксу, сколько неким деловым предложением. Громф сознавал, что его положение в Мензоберранзане непрочно, что он ходит по лезвию бритвы. Не нужно было обладать проницательностью Джарлакса, чтобы понять: архимага привела в ярость неудача Ллос с захватом Пряжи, и еще больше его злило давнее презрение богини к мужчинам-магам и в том числе к Громфу. Ведь все считали, что она присоединит к своим владениям Паутину Магии и станет с уважением относиться к тем, кто добился успехов в Искусстве.

Громф отдал Джарлаксу меч взамен на возможность спастись бегством в случае, если такая необходимость возникнет.

Бывший архимаг Мензоберранзана в качестве члена Бреган Д’эрт? Джарлакс, представив себе открывающиеся возможности, даже приподнял брови.

Но тут же посмеялся над собой: как он мог хоть на мгновение поверить в то, что Громф Бэнр станет подчиняться ему и Киммуриэлю? Он понимал, что скорее Громф потребует власти над ними двоими.

А никто и никогда не отказывался выполнять требования Громфа Бэнра.

Киммуриэль ушел по делам, и Джарлакс решил не тратить времени зря. Он снял с глаза повязку, чтобы легче было общаться с мечом, и довольно кивнул: эфес стал совершенно черным и принял форму кошки – пантеры. На мгновение Джарлакс уже решил отказаться от своих первоначальных намерений, собрался сделать эфес похожим на Гвенвивар и когда-нибудь подарить это оружие Дзирту. Но нет.

– Это клинок Бэнров, – проговорил он.

Из плеч пантеры выросло два щупальца, фигура трансформировалась и превратилась из гигантской кошки Верхнего Мира в существо Подземья, зверя, путающего следы. Это было страшное чудовище и символ, достойный стать украшением пояса Джарлакса.

На миг магические щупальца ожили, опутали запястье Джарлакса и крепко вцепились в него.

Джарлакс почувствовал, что Хазид-Хи одобряет его действия.

Да, они прекрасно поладят.

Глава 17

Звон одинокого молота

Бренор, бросившись в дверной проем, едва не полетел на пол головой вперед. К собственному изумлению, он понял, что наконец догнал Гвенвивар. Огромная пантера стояла посреди комнаты, пристально глядя на стену, – и зрелище это было действительно поразительным.

– Клянусь всеми богами, эти проклятые дроу все-таки пришли, – едва слышно пробормотал Бренор, глядя на живую воронку, сотканную из клубов дыма, которая образовалась прямо в стене. Казалось, будто сами камни размягчились и стали частью магического «торнадо».

Остальные дворфы, ввалившиеся в помещение следом за Бренором, не успели затормозить и врезались в него, но сумели удержаться на ногах. Все четверо одновременно хотели спросить, что происходит, но ни один не произнес ни звука – их потрясло то же самое невероятное зрелище, которое приковало внимание Бренора и Гвенвивар.