Девятнадцать писем (ЛП) - Перри Джоди - Страница 44

Я улыбался вместе со всеми вами, но всё это время сдерживал слёзы. Видя вас всех вместе и таких счастливых, я думал о своей маме, и как сильно я скучал по ней. Ещё от этого у меня болело сердце за отца. Мы оба так много потеряли в тот день, когда она умерла.

Моя мама любила Рождество; это было её любимое время года. Магазин моего отца закрывался на несколько дней, и мы были вместе, как семья. Она украшала весь дом за недели до праздника, и когда была дома, она включала рождественские песни и подпевала им. Если я оказывался поблизости, она хватала меня и заставляла танцевать с ней.

Я всё ещё могу представить улыбку на её лице, пока мы вальсировали по комнате. Мне нравилось видеть эту её улыбку. В канун Рождества она не спала допоздна, готовила Рождественский торт на следующий день, с её особенным заварным кремом; она готовила его с нуля, ненавидела всякие порошки. За её ветчину в мёде можно было умереть.

— Не могу дождаться, когда подарю тебе утром подарок, — сказал ты, беря меня под руку, пока вела к двери. Ты чуть ли не подскакивала от восторга. — Надеюсь, тебе понравится.

— Очень понравится, — ты так упорно работала, чтобы заработать денег на этот подарок, одного этого было достаточно. Это так много значило, что ты пошла на всё это ради меня.

Рождественским утром я проснулся под громкий стук во входную дверь.

— Брэкстон, — услышал я крик своего отца через пару минут. — Джемма пришла.

Вскочив с кровати, я порылся в своём ящике в поисках маленького завёрнутого подарка, который засунул туда. Отец дал мне пятьдесят долларов за всю работу, которую я проделал в магазине за предыдущие недели. Я не хотел его денег, но он настоял.

Я использовал их для того, чтобы купить тебе подарок.

Мой отец стоял внизу лестницы, пока я спускался, но мой взгляд был сосредоточен на тебе. Ты стояла как раз в дверном проёме, всё ещё одетая в свою розовую пижаму. Твои волосы торчали во все стороны, но для меня ты никогда не выглядела красивее.

— Весёлого Рождества, пап, — сказал я ему, когда он обнял меня одной рукой.

— Весёлого Рождества, сынок.

Улыбка на его лице выросла, пока я шёл к тебе. На мне были только пижамные штаны, и мне пришлось подавить усмешку, когда твои глаза медленно опустились по моему телу, прежде чем вернуться к моему лицу.

Я очень вырос за девять лет, которые мы были друзьями. Теперь я был высоким и подтянутым, и мне нравилась мысль, что ты только что бесстыдно оценила это.

— Весёлого Рождества, Брэкс, — произнесла ты, доставая из-за спины маленькую квадратную завёрнутую коробку.

— Весёлого Рождества, Джем, — я тоже протянул тебе свой подарок.

У меня внутри всё перевернулось, когда твоё лицо засветилось.

— Ты приготовил мне подарок?

— Ага.

— Открой сначала свой, — я слышал восторг в твоём голосе, когда ты говорила. Я задержал дыхание, разрывая бумагу, открывая чёрную коробку. Я медленно снял крышку и не смог поверить своим глазам.

— Часы? — у меня никогда раньше не было часов.

— Да. Тебе нравится?

— Очень нравится, — ответил я, притягивая тебя в свои объятия. — Мне очень нравится, Джем. Спасибо.

Я мог сказать, что ты счастлива, что мне понравился подарок, потому что на твоём лице была огромная улыбка, когда я, наконец, отпустил тебя.

Я не терял времени и застегнул часы на запястье. Они были идеальными, и это был не только самый лучший подарок, который я когда-либо получал, но и самый ценный — и я имею в виду не его стоимость. Это был подарок от тебя, подарок от сердца, ради которого ты упорно работала. Я по-прежнему ценю его, по сей день.

— Открой свой подарок.

Я стоял и смотрел, как ты разворачиваешь его. В отличие от меня, ты не торопилась, очень стараясь не порвать бумагу. Мне хотелось, чтобы ты увидела, что я тебе купил, и напряжение меня убивало.

Ты ахнула, как только сняла крышку с маленькой розовой коробочки.

— О боже, Брэкстон, — когда твой взгляд вернулся ко мне, я был удивлён увидеть в твоих глазах слёзы. Я смотрел, как ты провела кончиком пальца по крохотным серебряным серёжкам в форме ракушек. — Они такие красивые.

— Как только я увидел ракушки, они напомнили мне о тебе.

— Они мне очень нравятся, — прошептала ты, вытирая глаза. — Спасибо.

Позже в тот день, мы с отцом присоединились к твоей семье за обедом. Бабушка и твоя мама всегда старались чересчур, но от меня не получали никаких жалоб. Я наелся до такой степени, пока не начало тошнить. Но моей любимой частью дня было видеть перемены в моём отце. Как только они с твоим отцом доходили до портвейна, показывалась другая его сторона. Он расслаблялся и больше не казался обременённым обстоятельствами. Мне нравилось видеть его таким беззаботным и счастливым, даже если это было всего один день в году.

Следующий после Рождества день мы обычно проводили на пляже, и этот год не был исключением. Твой папа подвёз нас позже утром, со строгими инструкциями, что заберёт нас в два часа. Со мной были мои новые часы. Я даже спал с ними в Рождество… я не хотел их снимать.

Теперь мы были старше, так что нам не требовались сопровождающие, куда бы мы ни ходили. Мы не только были благоразумными, но твои родители знали, что я присмотрю за тобой, как и всегда.

С твоей работой мы не приходили сюда несколько недель, и пока мы шли к нашему обычному месту, ты указала на ряд домов вдоль пляжа.

— Ох, посмотри, они снесли тот старый дом.

Я направился в ту сторону, чтобы посмотреть поближе. В зданиях было что-то, что меня завораживало. Разные формы, размеры и дизайн. Каркас для нового дома уже установили, и я пытался представить, как он будет выглядеть, когда его закончат.

Я знал, что когда закончу школу, я буду либо строить, либо проектировать дома, но ещё не решил, что именно.

— Как мило было бы жить так близко к пляжу, — сказала ты. — Хотела бы я быть богатой.

— Если я когда-нибудь выиграю в лотерею, я куплю тебе один из этих домов.

— Это мило, — ты стукнулась об меня плечом, и на твоём симпатичном личике расплылась улыбка.

— Какой бы ты хотела?

— Ни один из этих, — ответила ты. — Я бы построила дом своей мечты.

— У тебя есть дом мечты?

— Есть, — ты взяла меня под руку, пока мы шли по пляжу. — Я даже его нарисовала. Покажу тебе, когда приедем домой.

Большую часть утра мы плавали, и когда наплавались, построили снеговика из мокрого песка — дополнили волосами из водорослей, руками из веток и глазами из ракушек. Мы делали это так много лет, что это стало рождественской традицией.

Позже в тот день, когда мой папа лежал на нашем диване и отсыпался от эффектов своего большого дня выпивки с твоим отцом, я ленился в вашей гостиной перед телевизором. Когда я попросил посмотреть на твой рисунок, ты казалась довольной и побежала за ним в свою комнату.

— Однажды я буду жить в точно таком же доме, — объявила ты, протягивая мне рисунок, чтобы я его изучил. Это был белый двухэтажный дом из вагонки, дополненный белым частоколом спереди. Рисунок был таким детальным, вплоть до голубых ставней и окантовки окон. Ты даже добавила разноцветный сад, который тянулся вдоль крыльца.

— Мне нравится, — сказал я.

— Девушка может и помечтать, — вздохнула ты, но я не сомневался в этом ни на секунду. — Мечтать не запрещено, знаешь ли, — я протянул рисунок обратно тебе, и я довольно уверен, что именно в этот момент подтвердилось моё будущее. Я сделал бы что угодно, чтобы твои мечты сбылись. — Ты можешь купить соседний дом, и мы можем быть соседями, прямо как сейчас.

Я улыбнулся и кивнул, но ни за что не собирался оставаться твоим соседом. Я собирался однажды жениться на тебе, и мы бы вместе жили в этом доме.