Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 99

— Зачем ты все это делаешь? — Лекс пристально посмотрел на Сканда, после того, как очередные «поклонники» отошли.

— Чтобы они знали, что ты мой и на выстрел стрелы не смели к тебе подходить. А еще объяснить им, что только тебе позволяется на меня прилюдно орать и швыряться мисками. Любого другого я бы просто убил. А тебе руки вылижу и все остальное, если только позволишь… — Сканд потянулся и прикусил у рыжика мочку уха.

— Ой… — только и смог прошептать Лекс, и поднял плечо, спасаясь от коварного нападения, — лучше верни меня обратно в комнату…

— С удовольствием… — мурлыкнул коварный амбал и, подхватив свою ношу, помчался по лестнице под ободряющий пересвист товарищей.

Кажется, рыжик первым поцеловал здоровяка, стоило им только переступить порог комнаты. Уж больно яркими были воспоминания о тех поцелуях на кухне. Хотелось еще раз убедиться, что это было на самом деле, а не придумалось от одиночества. Сканд бережно уложил свою ношу на кровать и укрыл собой, как одеялом, зажав его руки над головой. Но Лексу в тот момент стало все равно, он тянулся к нему всем телом и ловил губами губы. Это было сокрушительно и ни с чем не сравнимо. Губы были сильными и властными, они подчиняли и вели за собой.

Рыжик слабо забарахтался, пытаясь освободить хотя бы ноги из пледа. Очень хотелось освободить руки, перехватить инициативу и вести, так, как привык, но его крепко держали и ему оставалось только тяжело дышать, пока Сканд вылизывал ему шею, не забывая время от времени прикусывать уши. Алекс и не знал, насколько подобная грубая ласка могла завести, просто до дрожи. Он раньше не понимал этих игр со связыванием, и любое покушение на собственную свободу, пусть даже в кровати, воспринимал резко отрицательно. Но теперь, когда он оказался спеленут и обездвижен, вместо паники по телу волнами проходило возбуждение.

Глаза у Сканда посветлели, как от ярости, и в глубине их горело самое настоящее пламя, но Лекс только довольно улыбнулся, как будто этот пожар тоже был делом его рук. Ему стало жарко от этого взгляда. И он сам тянулся навстречу этому огню, этим губам — сильным, жестким и требовательным, впитывая эту необычную ласку, принимая, как пересохшая земля воду. Хотелось еще больше, почувствовать кожей, услышать как бьется сердце, прикоснуться руками…

В дверь требовательно постучали. Сканд прервался только для того, чтобы рыкнуть, чтобы убирались, но в ответ постучали еще раз.

— Сканд, тебя срочно вызывают во дворец к Теланири. Из дворца прислали уже второго вестника.

Сканд только тяжко вздохнул и, поцеловав припухшие губы рыжика, отстранился. Он встряхнул головой, как собака, отряхивающаяся от воды, а потом осторожно отстранился и с интересом посмотрел на замершего Лекса.

— Прости, мне надо идти. Теланири хоть и подписал документы о капитуляции, но его воины подпалены, и живы. Многие из них потеряли в этом пожаре родных и жаждут мести. Я не хочу давать повода для начала кровопролития.

Сканд поплелся к выходу, как наказанный ребенок, но у самой двери оглянулся и хитрюще улыбнулся. Он быстро расстегнул ремень и стянул с себя рубаху, а потом выскочил за дверь со словами:

— Ну, прости меня, лапуля, я быстро смотаюсь и вернусь!

Сканд хлопнул дверью и, судя по шагам, побежал по лестнице под насмешливые подколки офицерья. Он им даже что-то отвечал и довольно смеялся. Вот ведь сволочь! Надо подпортить ему настроение! Лекс откинул плед и, стянув рубашку, схватил пустой стакан и выскочил в коридор, чтобы в зале увидели его полуголого.

— Сволочь! Бросить меня в такой момент! — Лекс кинул стаканом в Сканда, целясь изначально выше (не хватало еще попасть!), — ну и трахайся тогда со своим Теланири! А ко мне даже не подходи!

— Лапуля, если бы ты его видел, ты бы меня не ревновал! — Сканд хищно улыбнулся, в зале самцы довольно рассмеялись, — а вот требушетом ты стрелял более метко! А теперь марш в комнату!

— Я-то в комнату попаду, а вот ты можешь даже не мечтать! — Лекс игриво пожал плечиками и повел бедрами как в танце, вызвав восторженный пересвист, который, правда, резко оборвался, стоило Сканду рыкнуть. Лекс посмотрел на монахов и сказал им вполголоса, так чтобы услышали только они, — я буду спать и до утра ко мне в комнату никого не пускать!

Ближайший монах кивнул капюшоном и спрятал руки в рукавах. Лекс спокойно зашел в комнату и улегся спать. От окна сквозило и пахло речной сыростью, а еще на улице было достаточно шумно, с тех пор, как Сканд определил таверну под свой штаб, здесь всегда было много народу, кто-то постоянно входил и выходил, но на втором этаже, там, где обосновался рыжик, все комнаты стояли пустые. Лекс спокойно заснул, он почему-то доверял монахам, от них не чувствовалось сексуальной агрессии, как от военных, и в тоже время чувствовалась скрытая сила и спокойствие.

Посреди ночи Лекс услышал какие-то разговоры у двери, но в комнату так никто и не вошел. Лекс перевернулся на другой бок и натянул на голые плечи одеяло. Снилось что-то невнятное, но после рассказа Сканда, что все не так уж и плохо и некоторые дома даже выстояли, на душе стало легче. Наутро Лекс почувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Он позавтракал в общем зале, под пристальным вниманием всех солдафонов Сканда, а вот самого военачальника в зале не наблюдалось. На улице нашлись воины из центурии Тургула. Оказывается, они расположились на ночевку в ближайшем складе. Там раньше стояли пустые бочки, а теперь было чисто, как после генеральной уборки.

Лекс в сопровождении Тургула и нескольких солдат прогулялся по окрестностям и посмотрел на реку и понтон. Это был крепкий разводной мост, который был проложен поверх лодок. Иногда среднюю часть открепляли и сдвигали в сторону, чтобы пропустить парусные корабли и галеры. Лекс с интересом присмотрелся к ним. Похоже, это были купцы и, судя по одежде и внешнему виду, они были из разных стран. Корабли также отличались и строением и оснасткой. Единственное, что их объединяло, это то, что у них не было штурвала, и рулем управляли с помощью длинной палки, моряки ее называют, кажется, румпель.

— Скучаешь? — Тургул понимающе улыбнулся, после вчерашних боевых событий он смотрел на рыжика другими глазами. Он был поражен стойкостью и цепким умом Лекса, у него, казалось, были ответы на все вопросы, и за обманчиво хрупким видом скрывался крепкий стержень, — чем бы мы могли тебя порадовать?

— А сделайте мне качели! — рыжик вдруг загорелся и стал объяснять.

Лекс все доходчиво объяснил, и Тургул свистнул бойцам, что нашлась работа. Мужики от безделья были рады размяться, а уж если это повеселит милого рыжика, то со всем удовольствием. Они подхватили инструменты и, выбрав подходящие деревья, взялись за работу. Вскоре напротив таверны стояло основание требушета, только вместо механизма там был крепкий брус, на котором привязали две веревки с подвешенным на них удобным сиденьем со спинкой. Монахи притащили несколько подушек, и Лекс с удовольствием уселся.

И наплевать, что на качелях он выглядел, как ребенок, но так было намного удобнее наблюдать за всем происходящим. Было очень интересно смотреть, как в штаб забегают и выбегают военные, а по реке время от времени проплывают корабли. В прошлой жизни он всегда с недоумением смотрел на девушек, которые требовали, чтобы их покачали, как маленьких, но вот сейчас он понимал весь кайф незамысловатого развлечения. Было в этом что-то медитативное. Лекс подобрал ноги и кивнул монаху, чтобы он потихоньку раскачивал сиденье качелей.

Ему было о чем подумать, например, что произошло вчера вечером у него в комнате. Это было очень странно, но, похоже, Сканд не вызывал былого отторжения и даже более того, в рыжике проснулся азарт первооткрывателя. Все же, поцелуи с мужчиной, это совсем не то, что с милыми барышнями, совершенно другой подход и ощущения другие. Более яростные? Завораживающие? Или все дело в…

От размышлений его оторвал парусный корабль. Он резко опустил парус и кинул якорь неподалеку от берега, с борта спустили небольшую шлюпку, и вскоре четверо мужчин весьма примечательной внешности, ловко орудуя веслами, доставили на берег одного очень приметного типа. Лекс даже мысль потерял, когда его увидел. Если в этом мире есть пираты, то они просто обязаны выглядеть именно так! Он был высоким и жилистым, и в то же время гибким, глядя на него, почему-то сразу вспоминались хищные лианы, оплетающие толстые деревья и высасывающие из них все соки.