Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 324

Лекс огляделся, все с улыбками наблюдали за парочкой, и только Тиро громко хмыкнул, привлекая к себе внимание, и на всякий случай рубанул тесаком по кости туши. От громкого звука молодой Трамм дернулся, как будто его поймали за подглядыванием, и без единого слова выскочил на улицу, только дверь скрипнула, подхваченная порывом ветра.

— Он такой милы-ый! — Козлик с интересом смотрел, как Трамм мчится по двору, проскальзывая в лужах. — Это он за мной так ухаживает? — поинтересовался жених, и на всякий случай понюхал цветок, но тот пах луком, и Козюль перекривился. — А Сканд как за тобой ухаживал? Он дарил тебе подарки?

— Сканд? — удивился Лекс, — не помню… Помню, прикрывал меня щитом, когда я спал рядом во время похода, а потом терпел мои выбрыки, когда я прыгал на столе и кидался тарелками с медом, а потом домогался меня на втором этаже таверны, получил по морде и отправил меня домой под охраной Тургула. Ну, как бы, и все ухаживание. А подарок мне Тили-мири сделал, но для него это как-то печально закончилось…

На кухне все взрослые так грохнули смехом, что Лекс даже немного перепугался, ну, что он такого сказал? Это ведь правда! Он растерянно смотрел на самозабвенно ржущего Тиро и ползающего по полу от смеха Мэла. Девки смеялись, уткнувшись носом друг в дружку, только плечи тряслись. Дети вряд ли понимали, о чем речь, но смеялись просто за компанию. Ламиль завозился на руках, потревоженный шумом, и Лекс шепотом нарявкал на всех, чтобы заткнулись. Это только подзадорило домашних, но увидев, что Лекс рассердился, они постарались сдержать неуемный ржач.

— А это кого к нам несет? — Тиро высунулся из кухни, чтобы поймать хлопающую дверь, — кажись, монахи, и что они здесь забыли?

Лекс передал спящего Ламиля Ма, и отправился встречать монахов, которые целенаправленно шли на кухню. Это была странная компания из четырех человек. Две фигуры были замотаны в красные, обвислые от дождя тряпки, а две — в белые балахоны, которые облепляли сухонькие фигуры. И, судя по тому, как они напряженно шли, дружбой между ними и не пахло. Наверняка, Кирель приставил своих наблюдать за краснорясными, чтобы они не сманили его, как невинного ребенка, в адские кущи. Лекс только хмыкнул на такую предусмотрительность Первосвященника, велел Тиро подкинуть дров в камин и заодно поставить возле него скамейку, чтобы гости могли обсохнуть.

Монахи, едва переступив порог, стали церемонно раскланиваться с Лексом, как с Избранным любимцем богов и как с хозяином дома. Красные недовольно отфыркивались от стекающей воды и после приветствия принялись жаловаться, что в доме Лейшана нет огня, и они не могут общаться с великой Саламандрой. Но они знают, что огонь есть у Избранного, и они пришли в его дом с надеждой, что он позволит им побыть рядом с богиней.

— Огонь надо нести в своих сердцах, и тогда Саламандра всегда будет с вами, — наставительно произнес Лекс, но потом пригласил мокрых и замерзших монахов к огню.

Они, как и Козюль, похоже, мерзли в более холодном климате. Лекс распорядился, чтобы девки принесли полотенца гостям и сухие одежды. Краснорясные без возражений разделись и с явным удовольствием растерлись от влаги и холода. Потом закутались в сухие покрывала и сели у самого очага, протягивая к огню руки. С белорясными все было не так просто. Вначале они мялись, явно не зная, что сказать о цели своего визита, но Лекс был не дурак и понимал, что Кирель ни за что не оставил бы его без своих соглядатаев. Поэтому Лекс махнул рукой после невнятного блеянья, что они здесь, чтобы служить Избранному, и пригласил и их пройти к огню, чтобы обсохнуть и обогреться.

А вот раздеться белорясные категорически отказались. Лекс понимал, что у них под рясами припрятаны различные вещички, типа дубинок, ножей и удавок, и красоваться таким арсеналом перед посторонними они не собирались. С одной стороны, можно было махнуть рукой, люди здесь крепкие и от мокрой одежды не раскашляются, но не хотелось оставлять их мокрыми, когда «красные» были уже сухие и у огня. Со стороны, вроде как они любимчики… Тут Лекс, кстати, вспомнил, что у него в сундуке на самом дне лежит припрятанная белая ряса, с тех самых пор, когда он ездил с Кирелем в имение проверять работу кузнецов. Поэтому Лекс отозвал в сторону Бэла и предложил, чтобы одного переодели в рясу, а второй может замотаться с головой в белую тогу Сканда, главное, чтобы не капали водой со своих ряс посреди кухни.

Бэл очень церемонно вначале пригласил одного монаха отойти «для общей молитвы», а когда первый вернулся в сухой одежде и явно повеселевший, то так же неторопливо пригласил второго бывшего собрата «для приватного разговора». Тиро с интересом смотрел за всем этим, но помалкивал, даже когда второй монах вышел, завернутый в белоснежную, хрустящую тогу Сканда. Правда, он был в нее замотан, как в хламиду, с головой и скрывая руки, но в глазах Тиро покушение на одежду Сканда было почти преступлением. Поэтому, когда Лекс предложил гостям перекусить, Тиро взвился от злости — а вдруг на тогу Сканда поставят жирное пятно? В результате гости получили по сухой лепешке и стакану горячего питья, пока девки развешивали на жердях одежду монахов для просушки.

— А почему в доме Лейшана нет огня? — начал разговор Лекс, когда гости наконец перекусили и явно обогрелись, — я ведь объяснил, как сделать навес над трубой. Или у вас нет сухих дров? Или вы не можете добыть огня? Как же так, служители священного огня — и не могут высечь искры?

Краснорясные сразу подскочили со скамейки и, кланяясь, стали путано объяснять, что огонь они добыть могут и дрова у них сухие имеются с запасом, но вот якорь раздобыть у Лейшана не получилось. Он сегодня отправился в старый город, в надежде, что там сможет купить якорь, если не новый, то у мореходов откупить с корабля…

— Это я сейчас не понял, а якорь зачем Лейшану понадобился? — Лекс захлопал глазами, пытаясь представить дорогу к старому городу во время таких жутких ливней и порывистых ветров, — он что, с ума сошел, в такую погоду отправиться в такой путь?

— Ну как же? — растерялись монахи и сложили руки на животах, — было же ясно сказано, что трубу надо накрыть миской, а сверху якорем…

— Да, — согласился Тиро, — я могу подтвердить, что ты именно так и сказал: «…а сверху привалить якорем, чтобы миска не улетела». Только вы забыли о кирпичах, — Тиро грозно помахал на растерянных монахов пальцем, — без кирпичей у вас ничего не получится! Дым должен выходить, а иначе угорите!

Монахи сразу стали фыркать, они жрецы Саламандры, и об огне знают побольше остальных, но Тиро дождался паузы и ласково спросил:

— Так значит, вам кирпичи не нужны? Прекрасно! А то в это время года удивлюсь, если их получится раздобыть! Я думаю, в гильдии гончаров весь запас уже раскупили… Было бы обидно, если после тяжелой дороги Лейшану пришлось бы отложить все из-за такого пустяка!

Монахи захлебнулись последней фразой и растерянно переглянулись друг с другом. Тиро убедился, что оказался прав, и монахи позабыли о кирпичах, а теперь, уже уверенные, что только Тиро сможет им помочь, будут вынуждены просить его о помощи. Франкенштейн, очень довольно насвистывая песенку, похромал к раненым поиграть в кеш-беш, чтобы скоротать время и заодно заручиться свидетелями, когда монахи придут умолять о помощи. Те проводили взглядом спину Тиро и с надеждой посмотрели на Избранного, но Лекс пожал плечами — откуда у него кирпичи? Это ведь не золотые браслеты? Нет, с кирпичами им только Тиро сможет помочь!

Бэл и Крин переглянулись после такого заявления и тихо фыркнули, но стоило краснорясным монахам внимательно на них прищуриться, как двое учеников стали показательно сморкаться и продувать нос. Лекс еще раз убедился, что между красными и белыми идет необъявленная война, и не собирался облегчать жизнь сородичам Качшени. Они были для него темными лошадками, и хотелось посмотреть, как они будут выпутываться из подобной ситуации. Пойдут просить сами, или сбросят все на Лейшана? Монахи вначале замялись, не зная как поступить. Тиро сидел в окружении большого количества воинов и подростков, подходить к нему, когда он в такой толпе, монахам явно не хотелось, и поэтому они вернулись к камину помолиться, настороженно посматривая на Тиро, в надежде застать его одного. Но Тиро устроился на детских матрасиках возле раненых с таким видом, будто собирался там отсиживаться до конца штормов.