Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 325

Но тут проснулся Ламиль, и Лекс перестал присматривать за новенькими. Звезда проснулся не в духе и капризничал. Пришлось носить его на руках и гладить по влажной со сна спинке. Но ребенок только хныкал и цеплялся за шею Лекса, он не хотел ни спать, ни играть, только бы Лекс гладил его и напевал песенку. Вскоре к ублажению мелкого тирана подключились и мальчишки, и свободные от беготни с подносами девки, и комедианты, но Звезда только судорожно сжимал Лекса за шею и хныкал. Рыжик уже не знал, что придумать, а потом решил сделать вид, что его это совсем не волнует. Он подмигнул мальчишкам-комедиантам и попросил их научить его жонглировать яблоками.

Жонглировать одной рукой было неудобно, но Лекс не сдавался и раз за разом подкидывал и ловил два яблока. В прошлой жизни он прекрасно управлялся с пятью предметами, и даже мог показывать простейшие фокусы с картами и монетками. Это всегда нравилось девушкам, и порой могло разрядить атмосферу при ссорах или неудобных ситуациях. И само по себе жонглирование было очень полезным навыком, поскольку заставляло сосредоточиться на простой моторике и переключать мысли. Вскоре Ламилю надоело хныкать, особенно когда на это никто не обращал внимания, а вокруг происходило столько интересного. Лекс усадил малыша к себе на колени и взял третье яблоко. Получилось не сразу, но некоторые «механические» навыки, вроде жонглирования, езды на велосипеде или катания на льду, прекрасно сохранялись в мозгах. Если научился один раз, то тело само вспомнит очередность движений даже через много лет забвения.

Маленькие комедианты с восторгом смотрели, как Избранный ловко жонглирует яблоками и стали напротив, показывая, как у них это ловко получается. Лекс хмыкнул и откусил у одного яблока бочок, при этом жонглируя двумя яблоками, а потом запустил откушенное яблоко в круг, и следом опять откусил бочок у следующего яблока. Как ни странно, но такое действие казалось простым только со стороны. Переключаться с трех предметов на два в одной руке, и при этом делать «несимметричные» движения руками — это говорило об определенном навыке и внимательности. Это как детям предложить в воздухе одной рукой показать круг, а второй треугольник, а когда получится, показать вместо круга квадрат. Если «крутить круг» механически получалось вместе с треугольником, то большее количество углов в фигуре для второй руки всегда сбивало. Это мало у кого получалось с первого раза и требовало вначале предельной концентрации.

Маленькие комедианты попытались, как и Лекс, откусить у яблока бочок, но в итоге яблоки попадали на землю, стоило ослабить внимание. Они удивились, но, подхватив с пола яблоки, принялись заново, яблоки упали опять, стоило отвлечься, и теперь уже все мальчишки и взрослые наблюдали, как Лекс жонглирует тремя огрызками, а у комедиантов не получается так же ловко, как у Избранного. Юные артисты почувствовали себя едва ли не опозоренными, когда над ними все стали открыто хихикать. Лекс догрыз наконец пару яблок и, бросив Аши последний огрызок, поспешил утешить смущенных до слез артистов. Он предложил им упражнение на концентрацию моторики с рисованием в воздухе различных фигур. Когда руки работают симметрично или навстречу друг другу, то это просто, но стоит ввести дисгармонию, когда правая рука чертит в воздухе круг, а вторая квадрат, а потом наоборот, мозги начинают давать сбой и человек запутывался в собственных руках. А чтобы другие зря не злословили, предложил и остальным показать, насколько они мастера. Вскоре на кухне слышалось только сосредоточенное сопение и недовольное фырканье.

Внимание и концентрация движений были хорошо отработаны у воинов, и не удивительно, что первыми стали справляться белые монахи вместе с учениками Лекса. Лекс, увлеченный детьми, и не заметил, как у камина началась ссора. Белые задирали красных и высокомерные взгляды с самих монахов переросли на выяснения, чьи боги сильнее. Ссора грозила перерасти в потасовку, но никто не собирался успокаивать забияк, наоборот, зрители стали подзуживать монахов, провоцируя их, как боевых петухов на драку. Лекс стремительно вскочил, поставил Ламиля на ноги, выхватил у Тиро полотенце и бросился в гущу скандала.

— Никто не смеет в моем доме оскорблять богов! — Лекс влетел между спорщиками, которым до драки оставалось мгновенье, и стал лупить полотенцем и тех и других. — Я не позволю, чтобы одних богов возвеличивали, а других унижали! Даже маленькие домашние боги Лары и Пенаты — хранители семей, достойны большого уважения и почитания! На колени! И молите богов о прощении!

Четверо монахов, как подкошенные, упали перед камином и склонились лбами в землю, вознося молитвы каждый своим богам. Именно в этот момент, как подтверждение гнева избранного, земля под ногами дернулась в землетрясении примерно баллов на пять. Одновременно ветер рванул в дымоход, выдувая сполохи огня над склоненными спинами. От землетрясения подпрыгнуло ведро, и вода вылилась на пол под ноги испуганным монахам. Все на кухне рухнули, как подкошенные, кроме Лекса. Тот, как кот, мягко подпрыгнул в воздух и приземлился перед оглушенными и растерянными людьми.

— Поймите, нет богов больших и малых, нет стихий, которые не смогли бы отомстить недостойным людям за высокомерие. Спорить людям, чей бог сильнее и могущественнее, так же смешно, как насекомым, прыгающим по шкурам ящеров и вдруг решившимся подраться с другими насекомыми, чтобы доказать, что их ящер сильнее. Молите богов о милостях, приносите им жертвы и песнопения, но не ваше дело выяснять, кто из богов сильнее. Люди живут так мало, что не стоит тратить время на войны и ненависть друг к другу. Любовь и забота о слабых — вот дела, достойные людей. Добейтесь в своей жизни красоты и гармонии, чтобы боги любовались на ваши дела. Но подраться — это ведь проще, чем сделать что-то красивое своими руками и порадовать красотой остальных? Зло вообще намного проще доброты. Вазу легче разбить, чем сделать, но разве легкий путь — это то, чему учат нас боги? Стыдитесь своей злобы и ненависти, постарайтесь стать лучше, если не ради себя, то ради богов, которые за вами приглядывают.

Земля под ногами опять дернулась, но уже мягко, как будто сама земля согласно кивнула, подтверждая слова Лекса.

— Сахарочек! — в проеме двери показался Сканд, для человека, пьющего с утра, у него был слишком осмысленный взгляд, — с тобой все хорошо? — Сканд обвел взглядом стоящих на коленях людей и взъерошенного Лекса. — Что произошло?

— Ничего страшного, — Лекс подхватил на руки плачущего Ламиля, — я успел вмешаться и беды не случилось. Люди — странные создания, чем ближе боги, тем хуже они себя ведут. Начинают ссориться из-за пустяков, и вместо красивых поступков и радости в домах боги видят, как люди ссорятся, конечно, они будут расстраиваться и гневаться.

— Кто расстраивает богов? — Сканд пошатнулся и грозно обвел взглядом затихших людей.

— Уже никто… — отмахнулся Лекс и увидел, как монахи сжались в ожидании кары, — маленькое недоразумение исправлено, я преподал урок неразумным и надеюсь, они услышали мои слова…

— Благодарим за урок, Избранный, — краснорясный поднял голову и с преданностью собаки уставился на Лекса, — мы услышали послание богов, и мы передадим его своим братьям.

Сканд, не понимая, что происходит, посмотрел на перепуганных людей, которые так и стояли на коленях, но Лекс его отвлек:

— И чего ты пришел сюда и оставил гостей? — Лекс подошел ближе и поцеловал мужа в щеку, но стоило тому потянуться за поцелуем, сразу отпрянул, — фу, Сканд, от тебя опять разит, как из бочки! Иди обратно к гостям!

— Я их разогнал! — Сканд недовольно поморщился и зашел в кухню, — надоело! Выдавать замуж младшего — это такая головная боль!

— Это что… вот как завтра она будет болеть с перепоя! — Лекс хмыкнул, погладил здоровяка по плечу, — так что, все гости ушли?

— Пушан остался… — Сканд вздохнул, — сказал, что пока ты его не поцелуешь, он домой не отправится. Так что, Тиро, приготовь гостевую комнату для наследника. Я ему объяснил, что сегодня даже меня не поцелуют…